Николай Шпанов - Заговорщики. Перед расплатой Страница 22

Городок-другой, где нет американских вложений, он угостил бы атомным гостинцем. Знали бы китайцы, кого нужно слушаться! А то дело дошло до того, что чанкайшисты начинают поучать янки: «Ключи ко всей американской политике и к стратегическим планам Штатов лежат в оказании противодействия Советскому Союзу. Поэтому американская политика во всех частях света должна координироваться с этих позиций. А американцы рассматривают Китай как некий иной мир, как какой-то частный вопрос. Между тем именно Китай является центром построения антисоветского плацдарма в Азии!»

Каково! Будто янки сами не знают, что и как они должны координировать.

Хорош плацдарм, который расползается, как старая штанина! Негодяи из шайки Чана умеют только прятать золото, попадающее к ним из кармана американцев, а делать дело?.. Они, видите ли, надеются, что Соединенные Штаты «будут энергично и полной мерой» помогать разгрому вооруженных сил китайских коммунистов. Стюарт явно либеральничает. Разговаривать с чанкайшистской шайкой нужно так, как говорил Ведемейер после своей поездки по Китаю: «Милостивые государи, хорошее лекарство никогда не бывает сладким. Потрудитесь браться за дело или…» У его слушателей глаза лезли на лоб от желания доказать, что они готовы на все, лишь бы не это «или»…

Пожалуй, единственное толковое дело, проведенное Стюартом за последнее время, – посылка Ли Цзун-женя на пост вице-президента вопреки желанию Чан Кай-ши. Только напрасно в Америке полагают, что ставка на Ли Цзун-женя – игра на новую лошадь. Старая лиса Ли Цзун-жень – это только новый хвост от той же гоминьдановской клячи. Едва ли она с этим хвостом побежит резвее, чем со старым. Как бы там ни было, на американские денежки к нынешнему дню вооружено около ста гоминьдановских дивизий, а не меньше полусотни из них Чан Кай-ши умудрился потерять в боях с красными. Туда же, к Мао Цзе-дуну и Чжу Дэ, ушло и все американское вооружение этих дивизий.

Паркер не мог не понимать того, что было очевидно всем: китайский народ против Чан Кай-ши и американцев, он за коммунистов; избежать гнева пятисот миллионов китайцев можно, но для этого США пришлось бы повернуть курс своей политики на сто восемьдесят градусов, то есть плюнуть на все то, ради чего янки сюда явились, признать, что коммунистическая партия во главе с Мао Цзе-дуном есть единственный выразитель народной воли, отступиться от Чан Кай-ши и немедленно убраться самим из Китая…

Кто-то из американцев писал на днях, что Китай – комбинация зон и баз различного стратегического значения, необходимых американцам для того, чтобы господствовать в Желтом и Японском морях, и что нет такой силы на свете, которая заставила бы Штаты отказаться от создания таких баз в Китае и Корее. Подобный отказ был бы равносилен отказу от окружения Советского Союза. Он был бы признанием того, что Штаты должны снова стать тем, чем были полвека назад: лавочкой, торгующей со своими соседями по Западному полушарию…

Слуга покорный! На это не согласен даже он, Паркер: только-только наладились тут его дела с поставками в Китай риса. Если рассказать об этом какому-нибудь здравомыслящему парню, он, пожалуй, и не поверит, а между тем это именно так: руками Чана американцам удалось почти уничтожить в Китае рисосеяние. Китайцы могут выбирать: покупать рис в Штатах или подыхать с голоду. Правда, у янки они покупают тоже не американский рис. Своего риса в Америке не хватило бы и на половину поставок. Но до этого китайцам не должно быть никакого дела. Пусть получают японский и корейский рис из рук янки и гонят денежки…

Откинувшись на спинку колясочки, Паркер прикидывал в уме, что может ему дать последний контракт. Эти размышления так увлекли его, что он едва не проехал мимо лавки кондитера. Машинально заметив вывеску, Паркер спохватился и ткнул рикшу палкой в спину:

– Стой, дуралей!

Когда рикша положил оглобли и обернулся, чтобы отстегнуть фартук коляски, Паркер увидел наконец его лицо. Оно было широкое, скуластое, покрытое густой осыпью рябин. Паркер мысленно рассмеялся над несправедливостью к самому себе: конечно же, его взор многократно отмечал эту физиономию, но чем он виноват, что лица всех китайцев сливались для Паркера в одно?

Паркер вошел в кондитерскую Ван Сяна и едва не зажмурился. Ярко-апельсинная блестящая окраска стен, лоснящееся от жира, истекающего сквозь все поры, широкое желтое лицо Ван Сяна, желтая глазурь на печеньях – все это, подобно золотым рефлекторам, отражало яркий свет ламп.

Ван Сян дружески улыбался, а Паркер щурился, будто глядел на солнце.

– Прошу заходить. У нас всегда есть свежие ти-эн-ши.

Ван причмокнул языком, и у Паркера выделилась обильная слюна. Его связывали с кондитером не только деловые отношения: Паркер был лакомкой и с особенной охотой заглядывал на эту точку своей сети. Он всегда уходил от Вана со свертками жирного, тающего во рту печенья.

Потягивая холодный лимонный сок, Паркер молча указывал на то печенье, которое привлекало его сегодня. За месяц пребывания здесь он не перепробовал еще всех изделий Ван Сяна.

Ван ловко поддевал пастью серебряного дракона приглянувшиеся американцу печенья и клал в коробку, которую держал бой. Все трое при этом улыбались: Ван Сян любезно-снисходительно, бой восторженно, Паркер плотоядно. И все трое молчали.

Когда коробка была полна, и бой ушел в заднюю комнату, чтобы завернуть покупку, Ван Сян протянул Паркеру счет. Полковник, не глядя, сунул бумажку в карман кителя. Его ничуть не удивило то, что счет оказался заготовленным заранее.

Между ними не было сказано ни слова. Только когда Паркер садился на рикшу, Ван Сян, кланяясь ему с голубого порога, так же как при встрече, сказал:

– У нас всегда есть свежие ти-эн-ши.

Усевшись в коляске, Паркер проковырял дырочку в обертке и достал одно печенье. Взгляд американца машинально отмечал движение мускулов на икрах рикши, но его мысли были сосредоточены на маслянистом тесте, которое разминалось по нёбу, как нежный крем.

Приятное ощущение во рту вернуло Паркера к приятным мыслям. Он ел и думал о том, что, может быть, не так уж далек день, когда он вместо очередного донесения пошлет в Вашингтон заявление об уходе со службы. Еще две-три сделки с рисом – и он будет богат и независим.

До сих пор он ограничивался импортом риса, но теперь намерен расширить свои операции и в обмен на ввезенный китайцам рис вывозить их опиум. Знающие люди уверили его, что при некоторой ловкости опиум можно тут купить вдвое дешевле, чем у англичан, вывозящих его из своих колоний. Правда, ввоз этого зелья в Штаты запрещен законом, но Паркер уже знает путь, по которому следует идти, чтобы не испытать затруднений. Все необходимые адреса у него в кармане: англичанин – главный инспектор шанхайской таможни, инспектор таможни в Сан-Франциско, скупщики контрабанды…

Сейчас он огорошит Баркли, разыгрывающего недотрогу: Паркеру сказали наверняка, что генерал занимается опиумом. У него можно получить товар дешевле, чем у кого бы то ни было другого, так как сам он черпает его из запасов, конфискованных у китайцев. Интересно, какую цену назовет Баркли? Или попытается корчить святую невинность?

Когда Паркер вошел в кабинет генерала Баркли, там шло заседание. Баркли кивком указал ему свободное кресло. Паркер тихонько уселся и, казалось, весь ушел в пережевывание своего печенья. Коробка была почти пуста, когда офицеры наконец ушли.

Генерал сам затворил за ними дверь и остановился перед Паркером.

– У вас завелись от меня секреты…

Это было сказано так, что Паркер не сразу понял: вопрос это или утверждение. Неужели старик пронюхал про его рисовые комбинации?.. Впрочем, какое кому дело до его частной жизни!

Чтобы дать себе время подумать, Паркер стал не спеша щелчками сбивать с рукава крошки печенья. Потом, не глядя на генерала, пустил пробный шар:

– Задание было так секретно, что… – он не договорил и выразительно пожал плечами.

Генерал с досадой ударил костяшками пальцев по столу.

– К чертям, Паркер! Можете им сообщить, что в расположении моей армии…

Паркер посмотрел на него исподлобья.

– В том-то и дело, сэр, что ваша армия тут ни при чем.

– Что вы болтаете! Не хотите же вы передавать китайским куклам то, что скрываете от меня?

– Стань я докладывать свои дела вам, вы неизбежно должны были бы за них и отвечать. Оставьте это нам.

– Пока вы не навяжете мне какого-нибудь сюрприза?

– Я не рождественский дед, сэр.

– Можете бросить игру в жмурки! Мои ребята уже донесли мне…

Баркли на минуту замолк, но, видя, что Паркер остался спокоен, закончил:

– Вы отправили самолет в Монголию. Куда и зачем?

– Меня взгреют, если хозяева узнают, что я проговорился.

– Мне?

– Даже вам.

– Выкладывайте все начистоту или…

Паркер вопросительно посмотрел на генерала. Тот снова стукнул пальцами по столу и решительно закончил: