Юлия Белова - «Бог, король и дамы!» Страница 22

Как только маленькому виконту де Бар исполнился год от роду, Диана де Пуатье заявила возлюбленному, что день рождение его двоюродного племянника следует отметить дарованием его отцу герцогства Алансонского. При этих словах Генрих впервые осознал, что батюшка несколько перестарался в покровительстве младшим Лорренам, да и он сам дал слишком много воли возлюбленной. Но напрасно молодой король пытался сослаться на брачный контракт почившей тетушки — Диана была неумолима. Желая задобрить фаворитку, его величество даровал даме сердца титул и герцогство Валентинуа. Диана с улыбкой приняла щедрый дар, но о герцогстве Алансонском говорить не перестала. Вконец измученный придирками и сбитый с толку письмами кардинала король сдался и пообещал даровать молодому человеку желанное герцогство после первого же взятого им штурмом вражеского города.

Воодушевленный будущими почестями, Арман де Бар радостно отправился на войну. Не желая скучать в походе и полагая, что жизнь создана для наслаждений, юноша позвал с собой барона де Нанси, а также прихватил в дорогу любимых собак, птиц, лошадей и музыкантов. Пока армия неспешно продвигалась к испанским владениям, молодые люди проводили время в охотах и увеселениях, а когда пришла пора идти на штурм, отправились в бой наподобие паладинов Карла Великого и глупейшим образом сложили головы при первом же приступе к стенам.

Известие о гибели девятнадцатилетнего графа де Бар потрясло двор, ошеломило Маргариту, разочаровало Гизов. Обещанный Генриху II город так и не был взят, а без него король и слышать не хотел о каких-либо пожалованиях. Его величество ограничился милостивыми письмами к скорбящим вдовам де Бар и де Нанси, а также взял в пажи сына погибшего барона, в остальном же проявил совершенно несвойственную для себя твердость.

Нелепая гибель мужа заставила Маргариту задуматься о суетности света и ненадежности почестей. Вдовствующая графиня не сомневалась, что всегда сможет сохранить влияние на сына и точно также была уверена во влиянии королевы Екатерины на ее детей. Владычество Дианы де Пуатье и Гизов могло прерваться столь же внезапно, как и ее счастье, и потому ради благополучия сына и своих подданных Маргарита решила заручиться поддержкой будущей королевы-матери. В составленном в самом почтительном тоне письме вдовствующая графиня де Бар благодарила королеву Екатерину за оказанное покровительство и сообщала, что смиренно повергает к ее стопам все ее дары, ибо горькое вдовство делает для нее не нужными эти знаки суетности. В конце послания Маргарита клялась верно служить королеве и ее детям и быть самой покорной их служанкой.

Каждодневно унижаемая мужем, Дианой де Пуатье и придворными Екатерина была потрясена смирением принцессы из дома Валуа. Она с наслаждением перебирала вернувшиеся к ней драгоценности, рассматривала картины и безделушки и с каждым мигом ощущала все большее желание жить. И, конечно, королева не могла не вознаградить свою первую подданную. В ответном послании несчастной вдове Екатерина обещала и впредь оказывать покровительство ей и ее сыну и даже мягко пожурила Маргариту за уныние, сообщив, что жизнь принцессы еще не кончена. К письму королевы было приложено несколько прекрасных картин религиозного содержания, четки, молитвенник, распятие работы Бенвенуто Челлини, великолепный черный бархат, сплошь и поперек расшитый золотом, и пышные юбки цвета крамуази[6], ибо, как уверяла королева, происхождение графини давало ей право носить этот королевский цвет даже во вдовстве.

В общем Маргарита де Бар могла быть довольна королевой, и последующие события это подтвердили. Екатерина не могла успокоиться, видя, что верность и смирение вдовствующей графини не были вознаграждены ничем существенным, так что, набравшись смелости, обратилась к супругу с просьбой даровать вдове какой-нибудь титул, а маленькому графу де Бар какое-нибудь доходное владение. Генрих II даже опешил от смелости Екатерины. Сопротивляться сразу двум женщинам — жене и возлюбленной — у короля не было сил. О герцогстве Алансонском, правда, речь уже не шла, однако обе дамы говорили о каком-нибудь владении в Турени или Блезуа, поближе к королевским резиденциям.

Генрих II легко подписал указ о дарование вдовствующей графине де Бар титула принцессы Блуасской, благо титул не подразумевал передачу кузине самого Блуа и не мог быть завещан ею сыну, однако задумавшись о доходном имении, впал в замешательство. Замок Плесси-дю-Парк, дающий права на титул маркиза, его величество любил и сам; Шенонсо было подарено им Диане де Пуатье, а замок Азе-ле-Ридо батюшка даровал кому-то из своих друзей; замок Гран-Шатле напоминал о парижской тюрьме, а Вилландри, Кузьер и Монпупон были давно заняты.

От досады наихристианнейший король уже готов был сбросить со стола карту провинции, когда в его голову пришла воистину гениальная мысль. Идея положиться на волю Провидения была достойна любителя рыцарских романов и монарх решил немедленно претворить ее в жизнь. Генрих тщательно зажмурился и наугад опустил палец вниз. При этом госпожа Диана слегка подтолкнула карту, так что палец возлюбленного аккуратно опустился на город Лош. При виде подобных результатов король остолбенел, Диана улыбнулась, Екатерина растерялась, а коннетабль де Монморанси разразился проклятиями.

— Государь! — бушевал вояка. — Лош — это важный стратегический пункт, образцовая крепость. Корона не может отдать этот город в чужие руки.

— Это руки двоюродного племянника короля, — немедленно вмешалась Диана.

— Да хоть родного! — продолжал возмущаться коннетабль. — В конце концов подкиньте этому щенку пару другую тысчонок, подарите должность при дворе или еще один титул, но не отдавайте Лош!..

— Что за речи, сударь!..

— Вы не уважаете Господнюю волю!.. — в один голос возмутились жена и любовница короля.

Нельзя сказать, будто слова коннетабля не произвели на Екатерину никакого впечатления, однако будучи женщиной суеверной, итальянка не осмелилась противиться воле Всевышнего. Что поделать, Екатерина не заметила, как возлюбленная ее мужа подтолкнула карту. Дело в том, что Диана была не только очень умна, но и весьма ловка, почти ничем не уступая прославленным парижским воровкам.

Все эти события доходили до господина де Броссара с изрядным опозданием, и он не мог в должной степени разделить радость или печаль бывшей воспитанницы. К тому же смерть королевы Наваррской надолго погрузила шевалье в печаль и тоску, и он почти не заметил ни вдовства Маргариты де Бар, ни неудачного сватовства Франсуа де Гиза к Жанне д'Альбре, ни замужества Жанны, ставшей супругой Антуана де Бурбона.