Сесил Форестер - Трафальгарский ветер Страница 23

— Захвачены какие-нибудь призы, сэр?

— Да, Колдер, кажется, зацепил парочку испанцев. Два флота общей численностью около пятидесяти линейных кораблей сражались два дня и добились столь жалких результатов! Англия придет в ярость, к тому же Хорнблоуэр не сомневался, что английские корабли пострадали при Финистерре куда больше французских. Французы, наверняка, применили свою обычную тактику уклонения от боя, уходя под ветер и огрызаясь бортовыми залпами, в то время как англичане лезли на рожон, стараясь вступить в ближний бой, и получили в полной мере все, причитающееся за риск.

— Значит, Вильневу удалось прорваться в Фер-роль, не так ли, сэр?

— Да.

— Сложное для наблюдения место, — заметил Хорнблоуэр.

— Вы знаете Ферроль? — резко спросил Барроу.

— И довольно неплохо, сэр.

— Каким образом?

— Я был там в плену в …97 году, сэр.

— Сбежали?

— Нет, сэр, они освободили меня.

— Обменяли?

— Нет, сэр.

— Тогда как?

— Помог спасти потерпевших кораблекрушение, сэр.

— В самом деле? Тогда вам должны быть известны тамошние условия.

— Я знаю Ферроль, сэр, как я уже сказал.

— Да-да, конечно. Так вы говорите, что за ним сложно наблюдать? Почему у вас сложилось такое мнение?

Порой и в мирном лондонском офисе человек способен пережить не меньше приключений, чем на палубе боевого фрегата в открытом море. Только вместо налетевшего шквала или показавшегося на горизонте вражеского корабля его ждет внезапно хитро поставленный вопрос, требующий незамедлительного ответа. Ну что можно сказать этому штатскому, так неожиданно заинтересовавшемуся проблемой блокады Ферроля? Быть может, все дело в том, что Первым Лордом впервые за столетие был боевой моряк, адмирал, и Второму Секретарю наверняка не помешало бы, сумей он выказать в беседе с начальством близкое знакомство с обсуждаемым предметом.

Хорнблоуэру пришлось нелегко: ему необходимо было облечь в слова все те соображения, которые возникли у него в голове больше на подсознательном уровне, благодаря своего рода инстинкту, присущему каждому настоящему моряку. Но отвечать надо было быстро, а думать еще быстрей.

— В первую очередь, — начал он, — возникает проблема отдаленности. Блокировать Эль-Ферроль, это совсем не то, что блокировать Брест.

И в том и в другом случае блокадной базой мог быть только Плимут, но если от Бреста его отделяло не больше пятидесяти лиг, то от Ферроля почти две сотни. Снабжение и связь таким образом многократно затруднялись, на что и сделал упор Хорнблоуэр.

— Эти трудности, сэр, еще усугубляются наличием преобладающих западных ветров в это время года, — добавил он последний аргумент.

— Пожалуйста, продолжайте, капитан, — подбодрил Хорнблоуэра внимательно слушающий Барроу.

— Но все это мелочи по сравнению с другими факторами, сэр…

Отсюда ему было уже много легче развивать свою мысль. Блокирующий Ферроль флот не имел возможности укрыться от непогоды. Если блокадная эскадра у Бреста всегда могла избежать ярости внезапно налетевшего с запада шторма в бухте Торбей — кстати говоря, англичане исправно пользовались этим географическим фактором на протяжении полувека, — если в Кадисе можно было рассчитывать на нейтральное положение соседней Португалии и близость Лиссабона и Гибралтара, а в Тулоне, как это делал Нельсон, пользоваться якорными стоянками побережья Сардинии, то в Ферроле ничего подобного не было. Западные ветры могли легко загнать блокирующий флот в самые гиблые тупики Бискайского залива, чьи берега славились своей негостеприимностью, дикостью, крутыми скалами и мерзкой погодой с туманами и дождями. Караулить Вильнева в Ферроле, особенно зимой, представлялось непосильной задачей для любого флотоводца, тем более что из Ферроля имелось сразу несколько выходов в открытое море в отличие, скажем, от Бреста, где такой выход был всего один. При известной доле везения флот любого размера мог покинуть Ферроль незамеченным, чего ни разу не удалось осуществить французам в Бресте.

Хорнблоуэр постарался добросовестно припомнить все детали, подмеченные им в Ферроле во время наблюдений. Он сообщил о причалах, других портовых сооружениях для снабжения кораблей водой и провиантом, указал на благоприятствующие выходу в море ветры и наоборот, оценил шансы прорыва блокады и перечислил все наблюдательные пункты, с которых можно было следить за всеми передвижениями блокадного флота.

— А вы не теряли зря времени в Ферроле, капитан, — с невольным уважением заметил Барроу.

Хорнблоуэр чуть не пожал плечами, но вовремя удержался от этого жеста, мало приличествующего, по его мнению, английскому офицеру и джентльмену. Воспоминания о том тягостном и безысходном периоде в его жизни вдруг нахлынули волной, заставив вновь пережить горечь и отчаяние попавшего в плен юноши. Вернувшись в настоящее, он заметил удивленный взгляд собеседника и со стыдом понял, что на минуту расслабился и позволил постороннему заглянуть в свою душу.

— По крайней мере, я научился немного болтать по-испански, — сказал он с наигранной веселостью, но Барроу, похоже, не был склонен подходить к обсуждаемому вопросу иначе, чем всерьез.

— Немногие офицеры на вашем месте приложили бы столько же усилий.

Почувствовав, что разговор начинает приобретать чересчур личный характер, Хорнблоуэр сразу же постарался уйти в сторону.

— Есть еще один момент относительно Ферроля, о котором я забыл упомянуть, — поспешно проговорил он.

— И что же это за момент?

— Город и военно-морская база соединяются с центром страны труднодоступными горными дорогами, ведущими в Бетансос и Вильяльбу. Чтобы снабжать блокированный в Ферроле флот сотнями тонн провианта и других материалов, пропускная способность этих дорог может оказаться недостаточной.

— А вы знакомы с этими дорогами, капитан?

— Меня вели по ним вместе с другими пленными.

— Бони теперь император, а доны — его послушные рабы. Если кто и способен заставить их наладить снабжение, так это он.

— Очень может быть, сэр, — осторожно ответил Хорнблоуэр; вопрос показался ему больше политическим, чем военным, и с его стороны было бы дерзкой самонадеянностью высказываться подробнее на эту тему.

— Получается, что мы вернулись к прежней ситуации времен 1795 года, — задумчиво проговорил Барроу, как бы разговаривая сам с собой. — Мы снова ждем, пока противник не выйдет, чтобы драться, но на этот раз, по вашему мнению, капитан, ситуация складывается не в нашу пользу?

— Но это только мое личное мнение, сэр, — поспешил заявить Хорнблоуэр.

Такие вопросы решались на адмиральском уровне, а для младших чинов было небезопасно их обсуждать.