Дороти Даннет - Игра кавалеров (Иллюстрации П. Парамонова) Страница 23

Он добился твердого обещания хорошей награды от шотландской королевы, а взамен обязался к следующей полуночи доставить наиважнейшую для французского и шотландского дворов информацию. К этому он категорически отказался еще что-либо добавить. Де Шемо пытался нажать на него, но тот, второй, благоразумно промолчал и согласился ждать. К завтрашней полуночи, если все пойдет как задумано, у него будет свидетельство, возможно, даже письменное, которое позволит навсегда избавиться от Стюарта и заполучить жирный кусок — теплое местечко в Перте.

Пока все шло так, как он предполагал. Несмотря на это, Брайс вытащил носовой платок и вытер лоб, прежде чем снова сесть на лошадь и вернуться в Стрэнд.

За его отъездом внимательно наблюдали из высоких окон библиотеки Дарем-Хауса.

— Пусть Алекто, Мегера и Тисифона 4) позаботятся о тебе, пусть тебя нашпигуют кишками мускусной крысы, — весело проговорил по-английски человек по имени Вервассал, подошел к двери и открыл ее. Когда он пользовался тросточкой, хромота становилась едва заметной.

— Входите, Том. Хариссон, propissimus, honestissimus et eruditissimus [8], ушел.

И Эрскин присоединился к ним: на лице его читалось отвращение, которое чувствовали все; однако возобладал здравый смысл.

— Нет нужды ругать этого человека. Необходимо заплатить ему и использовать его. Мы не сможем без его помощи отыскать Стюарта, и нам не удастся арестовать лучника без его показаний.

Специально мы ничего не знаем об участии Уорвика в заговоре и ради сохранения мира не хотим ничего знать. Пусть Хариссон придет завтра ночью и окончательно выдаст своих сообщников. Важно одно: мы сможем схватить Стюарта и спокойно увезти во Францию с неоспоримым свидетельством Хариссона, достаточным, чтобы осудить негодяя. Ваши обязанности здесь закончились, Фрэнсис.

У господина Шемо возникло чувство, будто его обложили со всех сторон. Дело требовало быстроты. Сразу же после первого прихода Хариссона посол немедленно написал Пантеру, своему шотландскому коллеге в Париже. Он еще не получил ответа, когда в Лондоне, по дороге домой из Франции, появился Эрскин, шотландский советник и чрезвычайный посол, и де Шемо с радостью обратился к нему.

Эрскин быстро и эффективно помог. Послания пересекли канал туда и обратно. Через несколько дней прибыл герольд, господин Кроуфорд, обладающий всеми верительными грамотами от двора шотландской вдовствующей королевы и наделенный чрезвычайными полномочиями вести переговоры.

При других обстоятельствах господин де Шемо принял бы такую превосходную помощь с облегчением, несколько изумившись проявленной компетентности. Но Стюарт — лучник из роты Джона, лорда д'Обиньи, а лорд д'Обиньи и его жена Анна были уже много лет близкими друзьями семьи Шемо.

Итак, откусывая маленькими кусочками печенье и наливая вино себе, своему секретарю и двум энергичным гостям, посол наблюдал за присутствующими, испытывая смешанные чувства по поводу того, что тяжкое бремя сняли с его плеч. Особенно пристально посол наблюдал за господином Кроуфордом, герольдом Вервассалом. Тот говорил:

— Том, не слишком рассчитывайте на хороший результат. Напомню вам: Стюарт — заговорщик никудышный, а Хариссон ленив и глуп. Его нынешний приезд при свете дня заставил бы любого профессионального шпиона содрогнуться.

Но советник не придал этому значения.

— Он служил у Сомерсета. И ему открыт доступ повсюду… О Боже! — воскликнул Эрскин. — Жаль, что нужно возвращаться в Шотландию. Я многое бы отдал, чтобы увидеть лицо Робина Стюарта, когда он узнает, что вы не…

Кроуфорд встал, крепко сжав серебряный набалдашник трости, и прервал собеседника, произнеся неторопливо:

— Наверное, вас будут ждать в Холборне, раз вы должны были выехать на север сегодня?

Вспомнив о своих обязанностях, Том Эрскин поспешил распрощаться с послом. Вервассал, остановившийся в Дарем-Хаусе, вышел с ним во двор. Тут советник повернулся и встретил безучастный взгляд своего собеседника, выступавшего некогда в роли Тади Боя Баллаха и ставшего ныне открыто Фрэнсисом Кроуфордом, герольдом: решение столь простое, что только сам Фрэнсис Кроуфорд мог додуматься до него. Том Эрскин быстро спросил:

— Полагаете, вам удастся заставить Стюарта заговорить?

— Да, — ответил Лаймонд все тем же деловым тоном.

— Потому что, если вам это не удастся здесь, этого необходимо добиться во Франции какими угодно средствами. Тот, кто нанял Робина Стюарта, скорее всего еще там, и вы должны расквитаться с ним. Я это понимаю. Возвращайтесь во Францию после ареста Стюарта, если вам так нужно. Можете ехать открыто под именем Кроуфорда из Лаймонда, герольда вдовствующей королевы. Никто не узнает в вас Баллаха, кроме тех, для кого это не секрет. А если вы не хотите ехать, можете поручить дело брату. Он останется со вдовствующей королевой до самого конца и сделает все возможное… Вас, наверно, порадовал О'Лайам-Роу? — предположил Том Эрскин.

— Что ж, да. Он упился пальмовым вином власти, — сухо ответил Лаймонд. — С этим все в порядке, но с дерева свалился я.

В понедельник, ровно в полночь 19 апреля, французский посол за высокими закрытыми окнами Дарем-Хауса снова ждал Брайса Хариссона и его обещанную информацию. С ним нахолились Лаймонд, старшие чиновники де Шемо и его секретариат.

Ожидание оказалось напрасным. Миновало полчаса новых суток, затем час, но Хариссон не появлялся. В три часа де Шемо рискнул послать одного из младших служащих пешком в Стрэнд. Он вернулся на рассвете. Фрэнсис Кроуфорд и посол остались одни в библиотеке под оплывшими свечами; их глаза воспалились от жара камина, а головы трещали от бесконечных предположений. Посланец принес весь: вечером, в половине двенадцатого, Брайс Хариссон была арестован по приказу Уорвика.

К середине дня они узнали, что Хариссона с двумя слугами поместили под личную охрану сэра Джона Аткинсона, одного из двух шерифов Лондонского Сити, в знак уважения не столько к узнику, сколько к его формальному работодателю Сомерсету. Узнали они и вескую тому причину — три письма, адресованные Хариссоном вдовствующей королеве, и два — ее пэрам были перехвачены.

В них Хариссон выражал благодарность королеве за обещание принять его к себе на службу, просил и впредь не оставлять его вниманием, так как, покидая Англию, где он получил немалые доходы, преданный слуга хотел бы и в дальнейшем иметь средства к жизни, находясь на службе у столь милостивой государыни.

Очередная поступившая новость оказалась многообещающей: компрометирующие письма были перехвачены и доставлены Уорвику одним из людей графа Леннокса.