Бернард Корнуэлл - Хаос Шарпа Страница 23

Он свёл её со ступенек крыльца.

— Здесь есть экипаж?

— В конюшнях есть старый кабриолет.

— Тогда мы пойдём в деревню, а Луис заберёт нас в экипаже обратно.

— Прямо сейчас?

— Вчера время без вас, — сказал Кристофер торжественно. — Тянулось так томительно, моя любовь.

Он послал Луиса за кабриолетом и рассмеялся:

— Я едва не прибыл сюда в неподходящей компании.

— Неподходящей?

— Один проклятый дурак-инженер — простите мой солдатский лексикон! — послал недотёпистого лейтенанта стрелков и его солдат-оборванцев чтобы спасти вас! Я вынужден был отослать его. Отправляйтесь, сказал я, и не смейте останавливаться. Бедный парень.

— Почему бедный?

— Дорогая моя! В тридцать лет — и всё ещё лейтенант? Ни денег, ни перспектив, и прошлые грехи, как мусор, с плеч не стряхнёшь — велики, как гибралтарская скала.

Он предложил ей опереться на его локоть и повёл вниз по аллее, увитой глициниями.

— У лейтенанта стрелков довольно своеобразная репутация. Вы слышали о леди Грейс Хэйл? Вдове лорда Хэйла?

— Никогда, — ответила Кейт.

— Какую же уединённую жизнь вы ведёте в Опорто! — беспечно улыбаясь, заявил Кристофер. — Лорд Уильям был очень известным человеком. Я работал в тесном сотрудничестве с ним в Министерстве иностранных дел какое-то время, но потом по поручению правительства он отправился в Индию и имел несчастье возвращаться назад на военно-морском судне, которое приняло участие в Трафальгарской битве. Лорд Хэйл, как говорят, проявил себя необыкновенным храбрецом и погиб в сражении, но потом разразился потрясающий скандал, потому что его вдова устроила свою совместную жизнь с офицером стрелков — тем самым. О боги, о чём только думала леди Грейс?

— Он не джентльмен?

— Конечно, он не был рождён джентльменом! — заявил Кристофер. — Бог знает, из-под какого камня в наши дни в армии выкапывают подобных офицеров? И леди Грейс сожительствовала с ним! Очень странно! Но некоторым женщинам благородного происхождения нравится ловить рыбку в грязном пруду, и, к сожалению, она оказалась одной из них, — он неодобрительно покачал головой. — Это плохо кончилось, потому что она забеременела и умерла в родах.

— Бедная женщина! — сказала Кейт, восхищаясь самообладанием своего возлюбленного, которому эта история должна была, конечно, напомнить о смерти его первой жены. — И что случилось с ребенком?

— Я полагаю, ребенок также умер. Но это к лучшему. Во-первых, был положен конец скандалу, а во-вторых, какое будущее ждало этого младенца? Несомненно, отец ребёнка был тем несчастным стрелком, который, как предполагалось, должен был сопроводить вас за реку. Я его взнуздал, можно сказать, — Кристофер засмеялся, вспоминая сопутствующие обстоятельства. — Он грозно хмурился и утверждал, что у него есть приказ, но я не собирался потакать его глупостям и приказал ему убраться с глаз. Я не желал, чтобы этот скандально известный негодяй присутствовал на моей свадьбе!

— Вы правы, — согласилась Кейт.

— Конечно, я не сказал ему, что знаю о его репутации. Незачем смущать бедолагу.

— Вы правы, — ответила Кейт и сжала руку своего возлюбленного.

Луис догнал их в маленьком запылённом кабриолете из конюшен виллы, в который он запряг собственную лошадь. Кристофер остановился на полпути к деревне, нарвал хрупких диких нарциссов, которые росли на обочине дороги и настоял, чтобы Кейт вплела их в свои тёмные волосы, а затем снова поцеловал её и сказал, что она прекрасна. Кейт думала, что это самый счастливый день в её жизни. Солнце светило, легкий ветерок перебирал яркие цветы на лугу, и её мужчина был рядом.

Отец Жозеф ждал в церкви, будучи приглашённым Кристофером ещё по дороге на виллу, но прежде, чем начать церемонию, священник отвёл англичанина в сторону.

— Думаю, то, что вы желаете совершить, неправильно, — сказал он.

— Неправильно, отец?

— Вы — протестанты? — спросил священник и, когда Кристофер кивнул, вздохнул. — Церковь говорит, что только те, кто причащаются, могут вступать в брак.

— И ваша церковь права, — сказал Кристофер примирительно.

Он посмотрел на Кейт, стоящую перед белым альарём, и подумал, что она похожа на ангела с желтыми цветами в волосах.

— Скажите мне, отец, — продолжил он, — вы заботитесь о бедных в своем округе?

— Это — христианский долг, — ответил отец Жозеф.

Кристофер достал несколько золотых английских гиней из кармана (это были не его собственные деньги, их выдало Министерство иностранных дел на деловые расходы) и вложил их в руку священника, сжав его пальцы вокруг монет.

— Позвольте мне сделать вклад в ваше благое дело. — сказал он, — И позвольте просить вас дать нам благословение, как и всем. Благословение на латыни, отец, которое даст нам божью защиту в эти смутные времена. А позже, когда закончится война, я приложу все усилия, чтобы убедить Кейт получить у вас наставления в вере. И сам сделаю это, разумеется.

Отец Жозеф, сын батрака, смотрел на монеты и думал, что он никогда не видел так много денег, и о том, сколько проблем могли решить эти деньги.

— Я не могу служить мессу для вас, — твёрдо сказал он.

— Я не хочу мессу, — согласно кивнул Кристофер. — Я не имею права на мессу. Я только хочу вашего благословения.

Он хотел только, чтобы Кейт считала себя замужем. Несколько слов на латыни. Священник мог тараторить хоть молитвы похоронного обряда, это было не важно.

— Только благословение от вас, отец, — это всё, что я хочу. Благословение от вас, от Бога, и от святых. — он достал из кармана ещё несколько монет и отдал их священнику, который решил, что благословение не может никому повредить.

— И вы действительно собираетесь получить наставления в вере? — спросил отец Жозеф.

— Я уже давно ощущал, что Бог призывает меня присоединиться к вашей церкви, — ответил Кристофер. — И, полагаю, я должен принять его волю. И тогда, отец, вы сможете заключить наш брак должным образом.

Отец Жозеф облачился, вошёл в алтарь, где опустился на колени, перекрестился, а потом подняся и обернулся с улыбкой к Кейт и высокому, красивому мужчине рядом с ней. Священник плохо знал Кейт, поскольку семья Сэвидж никогда не водила знакомства с сельскими жителями и, конечно, не посещала церковь, но слуги с виллы говорили о ней только хорошее, и отец Жозеф, хотя он был холостяком, мог сказать, что эта девочка была редкой красавицей. Поэтому его голос был полон теплоты, когда он призывал Бога и святых одобрить союз этих двух душ. Он чувствовал себя виновным, что теперь они будут вести себя как женатые люди, хотя женаты не были, но такие вещи были распространены, и в военное время хороший священник должен знать, когда закрыть глаза на некоторые несоответствия порядку.