Бернард Корнуэлл - Золото стрелка Шарпа Страница 23

– Может, и не будут нас искать.

С наступлением рассвета майор успокоился.

– Черта с два. Гляньте на наш след.

Отступая, легкая рота протоптала на ячменном поле громадную межу.

– Непременно залезут на гребень – хотя бы удостовериться, что мы ушли.

Шарп окинул взглядом задернованный склон со скальными обнажениями.

– Так может, уйдем?

Керси вновь отрицательно качнул головой.

– Эта яма – лучшее укрытие на несколько миль. Ни с какой стороны ее не видно, даже сверху не так-то просто найти. Не высовывайте голов, и все будет в порядке.

Странно, подумал Шарп, Керси говорит так, словно сам он не служит в английской армии. Или словно выживание Шарпа на территории противника – не его забота.

Майор нервно теребил ус – казалось, он глубоко задумался. Наконец он заговорил таким тоном, будто после долгих колебаний принял-таки решение.

– Вам надо знать, почему это так важно.

– Что? – недоуменно произнес Шарп.

– Золото, Шарп. – Он не спешил продолжать. Шарп терпеливо ждал.

Невысокий майор дергал ус.

– У испанцев дела идут худо. Хуже некуда. Помните, что было после Талаверы, а? Сьюдад-Родриго помните? Паршивые дела, Шарп. Паршивые.

Шарп помалкивал. За Талаверу испанцы отблагодарили Веллингтона тем, что не дали обещанного продовольствия и боеприпасов. От голодной английской армии в Испании не было проку. Сьюдад-Родриго? Пять недель назад, после героической обороны, испанская крепость сдалась, а Веллингтон не прислал подмоги. Город был серьезным препятствием на пути Массена, за ним стояла Альмейда, и у Шарпа крепла горькая уверенность, что англичане бросают союзников в беде, но Шарп не был стратегом. Он выжидающе смотрел на майора.

– Шарп, мы должны им кое-что доказать. Что можем помочь, что от нас есть толк и в долгу мы не остаемся. Понимаете? – Он устремил на собеседника яростный взгляд.

– Да, сэр.

Майор вновь обрел уверенный, небрежный тон.

– Конечно, мы бы проиграли войну без испанцев. И Веллингтону пришлось-таки это понять, верно, Шарп? Лучше поздно, чем никогда. – Он хохотнул. – Вот почему Веллингтон хочет, чтобы мы принесли золото. О его доставке в Кадис позаботятся англичане, понимаете? Это кое-что докажет, Шарп. Кое-кто увидит, что мы способны на честную игру. Мы готовы помогать, хоть и предали Сьюдад-Родриго. Эх, политика, политика. – Последние три слова он проговорил снисходительно – так любящий отец отзывается о детях-шалунах. – Ну, теперь понимаете?

– Да, сэр.

Шарп не верил ни одному слову Керси, однако спорить не собирался. Конечно, испанцы – это серьезно, но и англичане нужны испанцам до зарезу, и доставка нескольких мешков золота не возродит дружбу и доверие, разрушенные год назад никчемными испанскими вояками. Важно другое: Керси уверен, что у Веллингтона честные побуждения.

Шарп уже понял, что маленький майор целиком на стороне испанцев, как будто он, проведя всю жизнь в строю, обрел на здешних холмах и в белых хижинах тепло и доверие, которого доселе не находил нигде.

Шарп повернулся и кивнул в сторону Терезы и Рамона.

– А они знают, где золото? И где капитан Харди?

– Говорят, нет. – Керси пожал плечами. – Может, Эль Католико его увез и Харди отправился вместе с ним. Я ему приказал держаться рядом с золотом.

– Девушка точно не знает?

Керси повернулся и зачастил по-испански, обращаясь к ней.

Шарп навострил ухо: девушка отвечала хрипловатым гортанным голосом; хоть он и не знал языка, смотреть на нее было приятно. Ее длинные волосы были черны, как у Жозефины, но этим сходство и ограничивалось. Португальская девушка любила уют, вино при свечах, мягкие простыни, а Тереза напоминала Шарпу дикого зверя: нос как ястребиный клюв, в глубоко посаженных глазах – настороженность. Она была молода – по словам Керси, двадцать три, – но у рта уже изгибались морщинки. Шарп слышал, что от рук французов погибла ее мать, и один Бог знал, что довелось испытать самой Терезе. Он вспомнил, с какой улыбкой девушка заколола полковника его собственной саблей. И ведь ударила ниже пояса!

Шарп рассмеялся. Она метнула на стрелка такой взгляд, будто хотела вылущить его глаза длинными пальцами.

– Что смешного?

– Ничего. По-английски говорите?

Девушка пожала плечами, и Керси обернулся к Шарпу:

– Отец говорит довольно бегло, за это мы его и ценим. Ну, и дети нахватались. И от него, и от меня. Хорошая семья, Шарп.

– Она что-нибудь знает про Харди? Про золото?

– Ничего она не знает. Думает, что золото по-прежнему в обители, а Харди она не встречала. – Майора ответ удовлетворил, он был уверен, что испанка не станет ему лгать.

– Значит, сэр, теперь необходимо искать в обители.

Керси вздохнул.

– Если настаиваете, Шарп. Если настаиваете. – Он еще раз поморщился и сполз по склону оврага. – А покамест, Шарп, следите вон за тем патрулем. Скоро к нам пожалуют гости.

По крайней мере, на сей раз Керси оказался прав. Из села выехали триста улан и двинулись по полосе вытоптанного ячменя. Вместо пик поляки вооружились карабинами, и Шарп понял, что на склонах они спешатся.

Капитан повернулся к роте и приказал молчать, объяснил, что приближается противник, затем отвернулся и увидел, как под каменистым склоном поляки слезают с коней.

На щеку ему села муха. Он не отважился прихлопнуть ее – уланы уже двинулись вверх, оставив при конях часовых. Враги растянулись в кривую цепь, доносилось их ворчание – видать, им здорово досаждали жара и круча. Была надежда, что они не найдут лощину – поднимаясь наискосок по склону, выберутся на гребень за грудой камней и даже не заподозрят, что в двух шагах от них притаилась целая рота.

Шарп едва дышал, мысленно упрашивая противника так и идти и наблюдая, как офицеры, щедро раздавая удары плашмя, с саблями наголо подгоняют цепь.

Сзади хрипло сопел Келли, кто-то кашлянул, прочищая горло. Шарп хлопнул по бедру свободной ладонью – дескать, ни звука. Долговязый загорелый улан с черными усами забрался выше остальных; за спиной поляка висел карабин. Шарп разглядел на его рукаве потускневший золотистый шеврон. Сержант. И здоровенный – наверное, повыше Харпера, на лице шрамы от сражений на другом краю Европы. «Куда ж тебя несет, ублюдок? – мысленно спросил его Шарп. – Осади!» Но сержант упорно лез вверх, отрываясь от цепи.

Капитан обернулся, обвел взглядом настороженные лица и нашел Харпера. Медленным жестом подозвал к себе, приложил палец к губам, указал на подножие внутреннего склона балки.

Польский сержант остановился, посмотрел вверх, вытер лицо, повернулся и взглянул на своих товарищей. Ему что-то крикнул офицер, взмахом сабли велел вернуться в цепь, ушедшую тем временем вперед, но сержант отрицательно помотал головой, выкрикнул несколько слов в ответ и показал на гребень, до которого оставались считанные футы крутизны.