Морис Леблан - Графиня Калиостро Страница 23

Послышались тихие шаги.

Из груди Рауля вырвался глухой стон отчаяния: он увидел Жозефину Бальзамо. Она была так безмятежно спокойна, так раскована, словно наносила визит доброй старой подруге. Леонар дал сигнал о том, что дело сделано и путь свободен, и ей осталось только самой прибыть на место преступления.

К Раулю мгновенно вернулось хладнокровие, и сердце стало биться ровно. Сейчас он был готов вести сражение с новым противником и совсем другим оружием. Тихонько подозвав Валентину, он приказал:

— Что бы здесь ни происходило, не говорите ни слова. Против Брижит Русслен действует целая банда, и я хочу разрушить ее планы. Сейчас сюда явится один из сообщников, и я поведу тонкую игру, а вы должны молчать все время. Вы поняли?

— Не сбегать ли мне в полицию, сударь? — предложила служанка.

— Ни в коем случае. Если это дело получит огласку, это может повредить вашей госпоже. Я беру на себя ответственность за все, но вы должны хранить полнейшее молчание, чтобы ни произошло в этой комнате.

— Хорошо, сударь, можете быть спокойны.

Рауль плотно закрыл двери в комнату, где лежала Брижит Русслен, убедился, что оттуда не проникает ни звука.

Жозефина Бальзамо вошла. Бросила взгляд на Рауля, затем — на связанного Леонара. Рауль невольно поразился ее самообладанию в эту роковую для нее минуту. Да, Жозефина Бальзамо умела держать себя в руках! Нисколько не смутившись при виде Рауля, мгновенно поняв, что здесь произошло, она спросила негромким ясным голосом:

— Как ты оказался здесь, Рауль? И кому понадобилось связать Леонара? — она подняла вуаль и подошла вплотную к своему любовнику: — Что ты так странно смотришь на меня?

Он отвечал не сразу. Слова, которые он собирался произнести, были ужасны, и ему нельзя было выдать себя ни единым жестом, ни интонацией:

— Брижит Русслен убита.

— Брижит Русслен? Кто это?

— Актриса, которую мы видели вчера в варьете. Та самая, с драгоценными каменьями. Только не вздумай уверять, что ты ее не знаешь, ведь сейчас ты находишься в ее доме. И именно ты приказала Леонару, когда он выполнит это отвратительное дело, подать тебе сигнал свистком.

Казалось она пришла в смятение:

— Леонар? Леонар убил ее?

— Да, Леонар, — подтвердил Рауль. — Я застал его как раз в момент убийства, он продолжал душить несчастную.

Она вздрогнула и прошептала:

— Негодяй, как он мог совершить такое? — и повторила, охваченная ужасом: — Он убил… Он убил… Как это могло случиться? Он клялся мне, что не будет убивать. Он же клялся! Не могу поверить…

Рауль не знал, было ли ее отчаяние искренним или искусным притворством. Она подняла на него глаза, полные слез, и подошла к нему, сцепив руки:

— Рауль, Рауль, не смотри на меня так! Ведь ты не обвиняешь меня? Это было бы слишком жестоко! Неужели ты думаешь, что я разрешила это гнусное убийство? Нет, нет… Скажи, что ты не веришь в это… О, Рауль, мой Рауль!

Обращаясь с ней довольно сурово, даже грубо, он заставил ее сесть. Потом отодвинул Леонара в угол, походил по комнате и, взяв графиню Калиостро за плечо, заговорил неторопливо и размеренно, голосом скорее обвинителя, даже врага, чем любовника:

— Слушай меня внимательно, Жозефина. Если в течение получаса ты не объяснишь мне все подробнейшим образом, я буду вести себя с тобой, как со смертельным противником, и силой, если понадобится, отведу тебя отсюда в ближайший полицейский участок. Кроме того, я сообщу, что твой пособник Леонар только что по твоему приказу совершил убийство… Будешь выкручиваться, как знаешь. Ну, ты собираешься рассказать мне все?

Глава VIII

ДВЕ ВОЛИ

Итак, объявление войны состоялось. Момент был выбран Раулем очень удачно: противник был в растерянности, захваченный врасплох столь точным и сильным ударом.

Разумеется, женщина ее склада не могла признать свое поражение, тем более смириться с ним. Она и мысли не допускала, что ее Рауль, юный пылкий любовник, может восторжествовать над нею, подчинить своей воле. Она сопротивлялась — по-женски: с помощью слез, обещаний, ласковых слов — всех ухищрений, свойственных прекрасному полу. Но Рауль оставался непреклонным:

— Рассказывай! Довольно ты держала меня в неведении, в потемках. Тебе это приятно, мне — нет. Я жду, чтобы ты пролила свет.

— Свет — на что? — воскликнула она с горечью. — На мою жизнь?

— Твоя жизнь принадлежит только тебе, — промолвил Рауль. — Скрывай свое прошлое, если стыдишься представить его моему взгляду. Я знаю, ты хочешь навсегда остаться для меня загадкой, и никогда твое прекрасное лицо не откроет мне, что творится в глубине твоей души. Если я что-то хочу сейчас узнать, то лишь ту сторону твоей жизни, которая прямо затрагивает мои интересы. Мы стремимся к одной цели. Скажи, какой путь избрала ты. Иначе я рискую заодно с тобой оказаться замешанным в каком-нибудь злодействе, а мне это вовсе не улыбается. — Он ударил кулаком по столу. — Ты слышишь, Жозина, я не хочу убивать! Воровать? Ладно. Взламывать замки? Что ж, отлично. Но убивать? Нет, никогда!

— Я тоже не хотела убивать, — сказала она.

— Может быть. Но ты приказывала другим убивать.

— Неправда!

— Тогда объясни, чего ты добивалась!

Она, ломая руки, со стоном произнесла:

— Нет, не могу…

— Но почему? Кто тебе мешает открыть мне все, что тебе известно, все, что ты узнала от Боманьяна?

— Умоляю тебя, не вмешивайся в это, — прошептала она. — Не тебе состязаться с этим человеком.

Он расхохотался:

— Ах, вот как, оказывается, ты боишься за меня? Прекрасная отговорка! Не волнуйся, Жозефина, я не боюсь Боманьяна. У меня есть более опасный враг.

— Кто же это?

— Ты, Жозина, — сказал он жестко. — Да, тебя я боюсь куда больше, чем Боманьяна. Вот почему сейчас мне нужна полная ясность. Когда я узнаю твое подлинное лицо, твои истинные намерения, мой страх уйдет. Ну, ты будешь рассказывать?

Она отрицательно покачала головой.

— Так ты решила бросить мне вызов? — вышел из себя Рауль. — Что ж, если ты так упорно молчишь, стало быть, дельце того стоит. Видимо, речь идет о крупном куше, очень крупном? И ты не желаешь ни с кем делиться? Пусть. Пойдем отсюда. Возможно, в другом месте ты будешь откровеннее!

Он подхватил ее на руки, как в ночь их первого знакомства, и направился к двери.

— Постой, — сказала она. Силовой прием, выполненный Раулем с таким изяществом, окончательно укротил ее, она поняла, что больше его нельзя дразнить. Он вновь усадил ее в кресло.

— Что ты хочешь знать? — спросила Жозефина.

— Все, и прежде всего, зачем ты пришла сюда, зачем твой приспешник убил Брижит Русслен.

— Ради повязки с драгоценными камнями, — отвечала она.