Оскар Мединг - Медичи Страница 23

После короткой схватки, при которой один из разбойников был тяжело ранен, их атаман счел себя побежденным и издал резкий свист. Разбойники собрались около него и исчезли в горном ущелье.

Слуги Козимо хотели было их преследовать, но он запретил им пускаться в опасную, незнакомую местность и подъехал к даме, которая дрожала от страха, сидя на своей испуганной лошади. Дама была молода, гибкого, стройного сложения и поразительной красоты. Благородные, правильные черты лица выражали гордость и силу воли, большие черные глаза светились чудным огнем, черные локоны выбивались из-под шляпы, и, видя, как она своей маленькой ручкой уверенно сдерживала храпевшую от испуга лошадь, ее можно было принять за воинственную амазонку, если бы не было столько мягкости и женственности в ее улыбке и в очаровательном взгляде, обращенном к избавителю.

Сняв шляпу, Козимо поклонился ей и сказал с рыцарской любезностью:

– Я счастлив, благородная синьора, что избавил вас от разбойников, и прошу позволения проводить вас, пока мы выедем из этой опасной местности.

– Благодарю Бога, что Он вас послал, – ответила дама мягким грудным голосом. – Примите мою искреннюю благодарность и уверение, что я никогда не забуду ваше доброе дело. Я даже сама попросила бы вас проводить меня и надеюсь, что это не особенно стеснит вас, так как, вероятно, нам предстоит одна дорога.

– Даже если бы этого не было, я не дал бы вам снова подвергаться опасности, – сказал Козимо, любуясь ее красотой. – Даже если бы мне пришлось свернуть с моего пути, это с лихвой вознаградилось бы вашим обществом… Я еду в Рим и…

– О, как удачно, и я туда возвращаюсь! Тогда я не буду стесняться навязать вам мое общество.

Она сняла перчатку и протянула ему изящную ручку, которую он почтительно поцеловал.

– Пикколо! – воскликнула она, быстро оборачиваясь. – Ты тут, мой Пикколо! Воображаю, как ты испугался разбойников. Поблагодари этого благородного синьора, избавившего нас от них.

Она нагнулась к подъехавшему к ней на крошечной лошадке карлику, каких держали в то время в знатных домах.

Маленькое странное существо возбуждало смех и вызывало сострадание. Карлик, ростом с семилетнего ребенка, был худ, но довольно пропорционально сложен, только руки были несколько длинны, и голова слишком низко сидела на короткой шее. По маленькому лицу, окаймленному густыми волосами, видно было, что ему не меньше тридцати пяти лет. При этом лицо его своей необыкновенной подвижностью очень напоминало обезьяну. Глубоко впалые глаза смотрели то робко, то надменно и злобно, а тонкие, закрученные кверху усики прикрывали тонкую губу. На карлике был костюм, бросавшийся в глаза своим богатством и пестротой. Дорогие перья украшали его шляпу, на боку висела крошечная шпага, на плечи был накинут плащ, подбитый мехом. Крошечная лошадка, совсем подходящая к его росту, была под чепраком, вышитым золотом, и в дорогой уздечке.

– Действительно, благородная синьора, – отвечал Пикколо хриплым и крикливым голосом, галантно целуя руку своей госпожи, – это была большая опасность для вас, но не для меня, так как я не знаю страха. Разбойники, разбойники… Но ваши слуги жалкие трусы, которые тотчас же испугались, не взявшись даже за оружие. Вам следовало бы их всех прогнать, они недостойны вам служить. Вас я благодарю так же, как и благородная синьора, за содействие, – обратился он к Козимо, подъезжая на своей лошадке, – что, конечно, было нетрудно для вас, так как вы, кажется, имели перевес в численности.

Он вытянул свою длинную руку и высокомерно смотрел ла Козимо, который с улыбкой нагнулся к нему.

– Ты не любезен с нашим избавителем, Пикколо, – сказала дама. – Простите ему, синьор, он не склонен признавать чужие заслуги, но будьте уверены, что я должным образом ценю ваше содействие. Однако надо ехать. Конечно, нечего бояться нового нападения, но я рада буду покинуть эту опасную местность!

Они поехали вперед, слуги следовали в некотором отдалении. Пикколо ехал рядом со своей госпожой.

– Благородная синьора, разрешите вам сообщить, кто имеет честь вас провожать…

– Отчасти я догадываюсь, – с улыбкой прервала дама. – Ваши слуги, кажется, одеты в цвета Медичи?

– Совершенно верно, но я принадлежу к этому дому только с материнской стороны – Лоренцо де Медичи мой дядя, я ездил по его поручению и служу в его банке в Риме.

Козимо назвал свою фамилию.

– Я не ожидала, что мой рыцарский избавитель так близок к знатному дому Медичи, – радостно воскликнула дама, – но мне тем более лестно продолжать путь под такой охраной… Я тоже должна была бы сказать вам свое имя, – заговорила она после некоторого колебания, – но я попрошу вас позволить мне сохранить тайну, тем более что она не моя: я ездила по поручению родственника, которому должна повиноваться, и моя поездка должна пока остаться неизвестной. Я не стала бы скрывать все это от вас и обещаю, что эта тайна скоро прояснится. Даю вам слово, что это не недоверие. Зовите меня Лукрецией – я получила это имя при крещении, и друзья так вообще зовут меня, а я надеюсь, что мы всегда останемся друзьями.

– Конечно, – отвечал Козимо. – Мне не нужно другого имени, чтобы всегда быть к вашим услугам.

Они продолжали путь, весело болтая.

Лукреция говорила о Риме так подробно и уверенно, что Козимо, живший там совсем недавно, слушал с интересом и задавал ей вопросы, на которые она отвечала то серьезно, то с тонким остроумием. При этом она выказывала такой живой ум, такое знание людей и такое разностороннее образование, что Козимо пришел в восторг от разговора, который она вела с непринужденностью и доверчивостью старой знакомой, и даже забыл нетерпение, с которым еще недавно стремился к цели своего путешествия.

К обеду они приехали в древний этрусский город Сутрию, построенный на скалистой плоскости в виде острова и называвшийся во времена Древнего Рима воротами и ключом Этрурии, так как скалы соединяются с сушей двумя узкими ущельями, по которым не смогли бы пройти войска, не взяв предварительно город.

– Надо дать лошадям отдохнуть, на это потребуется два часа, – сказал Козимо.

– Два часа? – воскликнула Лукреция. – Нет, нет, этого мало, там так много надо осмотреть. Помню, я была здесь почти ребенком, и мне хотелось бы в благодарность за вашу защиту быть вашим проводником при осмотре памятников прошлого, которых немало в этом городе. Я тоже устала, наверное, от испуга, мне хотелось бы отдохнуть, а дни так коротки, что мы немного проедем до вечера. Останемся до завтрашнего утра.

Козимо колебался. Он вспомнил Джованну, всякое промедление отдаляло счастье свидания, но Лукреция уже направила свою лошадь к городу, и Козимо подумал, что они действительно немного проедут до темноты, а лучшего места для ночлега трудно желать. Он считал себя обязанным заботиться о даме, которую взялся охранять, и поэтому без возражений стал подниматься к городу.