Дон Колдсмит - Путь конкистадора Страница 24

Койот захихикал, и следующие несколько минут они рассматривали созвездие, рассуждая, на что оно похоже.

— Оно похоже скорее на скунса, чем на медведя, — решил Койот.

Кукускус, большая сова, прокричал из зарослей у воды, его товарищ ответил ему откуда-то выше по реке. Темные фигуры бизонов бродили по холмам, освещенным луной. Если бы не напряжение, в котором пребывал отряд, ночь казалась бы полной очарования.

Разведчики вернулись, сообщив, что Крушителей Черепов впереди нет, но след по-прежнему четкий. Судя по нему, в отряде не больше дюжины врагов. Это, очевидно, небольшая подвижная группа, рассчитывающая на возможность застать врагов врасплох, схватить и бежать.

«Отлично, — подумал Гарсия. — Застать врасплох можно и их самих».

Вскоре после полуночи они получили новые сведения.

— Впереди — Крушители Черепов, они устраиваются на ночлег, — сообщили следопыты.

Отряд Кривых Ребер остановился, чтобы обдумать план нападения.

— Пленники на другой стороне от костра. Думаю, они связаны, — сказал один из разведчиков. — Часовой всего лишь один, рядом с оленьими собаками.

— Вождь, — заговорил Гарсия, — я хочу взять Высокого Оленя и Серую Цаплю. Мы сможем забрать оленьих собак, — он указал на моток веревки у себя на плече, — пока кто-нибудь перерезает веревки пленников. Кто лучше всех стреляет из лука?

Все посмотрели на скромного молодого человека во втором ряду воинов.

— Ты сможешь неслышно подстрелить часового?

— Думаю, что смогу, Снимающий Голову.

Остальные воины закивали.

— Он сможет, — подтвердил Кривые Ребра. — А каков твой план?

— Пусть тот, кто ходит тише всех, обойдет лагерь кругом и развяжет пленников. Когда он услышит, что лошади разбегаются, то вместе с пленниками сможет в суматохе ускользнуть.

— Это хороший план, — одобрил вождь. — Остальные будут ждать рядом и придут на помощь, если вас заметят. Когда все кончится, встретимся у того раздвоенного дерева. — Он указал вдаль.

Часовой был либо слишком неопытен, либо слишком самоуверен. Он стоял прямо и был прекрасно виден в свете луны. Бедняга успел лишь тихо охнуть, когда стрела вонзилась ему в горло, и осел на землю. Гарсия и его юные помощники ловко сновали среди лошадей, обвязывая веревками их нижние челюсти. Испанец выбрал каждому по лошади, и воины вскочили на спины животных. До сих пор все было тихо, но сейчас из лагеря врага донеслись какие-то звуки. Опасаясь за жизнь пленников, Гарсия издал протяжный крик и пустил свою лошадь галопом.

Сонные воины вскакивали, их силуэты вырисовывались на фоне неба, становясь отличными мишенями для лучников Кривых Ребер. В лагере царило смятение. Едва ли кто-то из Крушителей Черепов сумел выстрелить хотя бы один раз с начала суматохи.

Отряд отступил спокойно, оставив большинство врагов мертвыми или ранеными. Кто-то предлагал задержаться и завершить дело, но Кривые Ребра не позволил.

— Пусть вернутся в свое племя, — великодушно решил он. — Пусть расскажут, как потерпели поражение от Народа.

Отряд Кривых Ребер воссоединился под большим одиноким деревом. Пленники были спасены, и все отправились в обратный путь. Гарсия нагнулся и по-братски помог Высокому Тростнику сесть на лошадь позади себя. Однако в том, как она обвила его за талию своими руками, не было ничего сестринского. Не проехали они и части пути до дома, как Гарсия погрузился в серьезные размышления.

Он заметил, как смотрела на него Высокий Тростник, — луна осветила ее лицо, когда он поднимал девушку на круп лошади. Ее взгляд был полон явного, восхищенного обожания. И Гарсия принял решение. Он должен заполучить эту женщину.

Глава 21

На следующий день рано утром Гарсия подошел к отцу девушки. Он решил строго следовать традициям Народа. Предполагается, что он предложит в дар что-нибудь стоящее, но у него нет почти никакого добра.

— Койот, — начал Гарсия, колеблясь. — Я хочу с тобой поговорить.

Койот кивнул, выжидая.

— Я... я хочу жениться на твоей дочери, Высоком Тростнике, — выпалил испанец. — И предлагаю тебе маленькую оленью собачку.

Койот был в восторге, но сумел скрыть свою радость и сделал вид, будто размышляет.

— Снимающий Голову, — сказал он, — все это неплохо, но мне не нужна маленькая оленья собака.

Разочарование молодого человека было написано на его лице.

— Разве что, мой сын, Высокий Олень, поможет мне управляться с ней, — продолжал Койот. — Да, думаю, это будет хорошо. Все можно устроить в Месяц Падающих Листьев. Женщины начнут строить типи, так мы называем жилище. Твое типи должно быть достойно воина Народа.

Гарсия хотел возразить, что не может ждать до Месяца Падающих Листьев, но счел за лучшее промолчать. После этого разговора он вышел из типи будущего тестя со смешанным чувством. Получить согласие Койота оказалось легче, чем он ожидал. Но Гарсия думал, что дело решится гораздо скорее. Например, сегодняшним вечером. Правда, он прекрасно понимал, насколько хорошо иметь собственное жилище. Он уже задумывался о том, насколько возможна, например, брачная ночь в тесноте родительского шатра. То, что несколькими часами раньше он собирался навсегда распрощаться с Народом, было забыто.

Гарсия бродил среди шатров, подавленный стремительными событиями уходящего дня. Пронзительные погребальные песни постоянно неслись из разных уголков поселения, семьи покойных готовились к печальному ритуалу. В лесу у реки был сооружен помост для погибших[5].

Перед жилищем Мышиного Рева вторая жена воина стояла на коленях над двумя завернутыми в шкуры телами. Она до крови расцарапала руки и грудь в знак траура и медленно раскачивалась взад-вперед, выражая свое горе тоскливым воем. Серая Цапля застыл рядом, сложив руки на груди и оцепенев от горя.

Гарсия был глубоко тронут. Он уважал Мышиного Рева и восхищался его умением обращаться с оружием. К тому же воин всегда был очень скромен. Человек, чьи дела говорили громче его слов, заслуживал уважения. Кроме того, Гарсия сдружился с Серой Цаплей. Он видел, что юноша — многообещающий наездник.

— Я сочувствую тебе, друг, — неловко произнес он. — Твой отец был великим воином. Он спас мне жизнь.

Серая Цапля серьезно кивнул.

— Мышиный Рев тоже хорошо отзывался о тебе, Снимающий Голову. Он говорил, я могу многому научиться у тебя.

Позже Гарсия помогал переносить завернутые в шкуры тела на погребальный помост. Любимый лук Мышиного Рева был положен рядом с телом, чтобы им можно было пользоваться в другом мире.

Вернувшись в деревню, испанец наткнулся на Высокого Оленя.

— Снимающий Голову, — обратился к нему юноша, — ты не придешь рассказать нам, как обращаться с оленьими собаками?