Владимир Поселягин - Дитё. Боярин [СИ] Страница 24

Оставив за спиной недовольную толпу и взбешённого отца, мы направились к трактиру.

- Господин, он может пожаловаться страже, - осторожно произнёс Али.

Потрепав мальчика по макушке свободной рукой, сбив тюбетейку на лоб, ответил:

- Али, запомни. Я просто так ничего не делаю. Должен он пожаловаться, просто обязан.

Мы неторопливо дошли до трактира, его двери выходили на небольшую площадь в старом районе города, на площади был работающий фонтан, не большой, но все же.

Войдя, я поинтересовался пришли ли купец и кормчий. Оказалось еще нет, это меня только порадовало. Поэтому заняв отдельный столик сделал большой заказ и пока его исполняли, приказал принести блюдечко со свежим молоком.

Использовать импровизированную соску не пришлось, щенок стал жадно лакать сам, когда прислуга принесли требуемое и поставили на пол.

Погладив напившегося щенка, я вернул его на согнутую руку, где он быстро заснул, я и стал с интересом наблюдать за посетителями трактира. Можно сказать, что он был дорогим, простых прохожих и забулдыг не было. В одном я признал как капитана одного из судов, он обедал вместе с двумя местными. Наверное, обсуждали условия сделки или обмывали заключённый договор. Еще двое местных. По виду зажиточных купцов. Отдельно сидели четверо, воины, но обеспеченные. Амуниция дорогая, вид бравый, да и сидеть тут дорого стоит.

Наконец двери распахнулись и вошли купец Соловейчик и кормчий Авдей. Они не опоздали, пришли в срок, да и при отсутствии часов, то есть точного времени, время определяли на глазок. Так что не удивительно, что они вместо семи вечера, что я назвал по привычке пришли к ужину, а это полвосьмого.

Взмахом руки я привлёк к себе внимание, а то они после улицы щурились, пытаясь меня разглядеть. Вслед за ними вошел невысокий полноватый мужичек, этакий живчик. Это оказался владелец ушкуя, купец Прохоров.

Тарантас, неторопливо катился по ночному Кафе, громко стуча колесами по брусчатке. Али, прижимая к себе Ласку, щенок оказался девочкой, поэтому выбор имени долго не стоял, она оказалась ласкунья, постоянно пускала в ходу влажный язык. Тогда в таверне, когда подошли приглашенные, щенок проснулся, и стал лизать мне кисть руки. Отпустив его на пол, где щенок присев пустил лужу, после чего забавно тявкнув, попросился обратно на руки. Хозяина он во мне определил мгновенно, именно тогда только я догадался перевернуть щенка на спину и определить половую принадлежность.

Сейчас же в отличие от Али, не спавший щенок, высунув язык крутил головой, позевывая и поскуливая. Купцы после того как перебрали, ехали с нами. Корабли то рядом. Авдей, склонив голову, прижимал к себе сверток с рубахой. Подарки понравились всем. Прохорову, конечно, не досталось, так он и не помогал. Да он сам это понимал и не обиделся, не за что было его благодарить.

Как только тарантас прибыл в порт и остановился у ладьи Соловейчика, я окликнул полусонного вахтенного, и вместе с ним перевел ослабевшего после выпитого купца, и более-менее нормального кормчего на судно. Проделав ту же операцию с Прохоровым, подъехал к своему ушкую. Пока кучер распрягал коня, для ночевки, кучеру уже приготовили лежанку на палубе, мы с Али прошли в мою каюту. Устроив мальчика на своей кровати, а щенку бросил на пол старый мой кафтан со следами крови, на котором тот стал деловито устраиваться, после обследования комнаты, и вышел наружу, подышать свежим воздухом.

- Слышно что? - спросил я вахтенного.

- Час назад подходила стража, вас спрашивала. Я местный язык плохо понимаю, не успел выучить к счастью, но многое понял. Точно вас искали. Я сказал не знаю такого. Вроде должны утром подойти.

- Хорошо, - протянул я задумчиво, приказав: - Перед самым рассветом, когда еще будет темно, разбудишь меня и Немцова. Не забудь.

- Сделаем, барин.

Осмотрев последний раз завораживающий пейзаж ночного порта, посеребрённого полной луной, я вернулся в каюту. Среди покупок была и перина, на которой сейчас спал мальчик, и матрас. Вот его то бросив на ковер, я и использовал как постель. Раздевшись и умывшись с помощью кувшина, я подтянул под голову подушку, и накрылся одеялом.

- Хозяин, - осторожно потрясли меня за плечо: - Уже утро.

- Хорошо, - так же тихо ответил я, стараясь не разбудить мальчика и щенка. Оказалось, Ласка ночью перебралась ко мне под бок, а я еще удивлялся, чего так тепло. Ладно, хоть случайно не раздавил.

Вскочив на ноги и сделав пару приседаний, пока вахтенный выходил из каюты, быстро умылся над ведром.

"Блин, надо жестянщику умывальник с раковиной заказать", - подумал я, и вытираясь куском мягкой ткани, заменяющего полотенце, и быстро одевшись, не забыв скрытую кольчугу двойного плетения, вышел наружу.

Как я и велел, разбудили меня хоть и утром, но все еще стояла темень. Луна виднелась краешком из-за небосклона, однако пока давала прилично света, так что я отчетливо рассмотрел кормчего идущего ко мне от борта, после с правления естественных нужд. Вот, кстати, фигня какая, привыкшему к современной цивилизации для меня было неприятный открытием отсутствие гальюна на судне. То есть моряки или справляли малую нужду с борта, или свешивали задницу. Пришлось озаботиться и этим. Нет, гальюн я не построил, хотя мысли на эту тему были, но у меня банально на это не было времени. Я поступил проще. Купил себе ночной горшок с крышкой, он сейчас скромненько притулился у меня в каюте под столом.

- Господин? - привлек к себе внимание кормчий.

- Федор, у меня тут некоторые планы поменялись. Так надо, поверь мне. Значит, сразу после нашего отъезда в Кырым ты сделаешь вот что…

Главные ворота старой столицы Ханства мы пресекли в десять часов дня, когда основной поток крестьян и других посетителей ослабел, чтобы не стоять в очереди. Кафу мы покинули при открытии ворот, так что приехали вовремя. Арбы со свежим продовольствием повернули на рынок, а мы к нашему постоялому двору. Пора заняться делами, и наконец, сваливать из Ханства. Чую терпение местных скоро лопнет. Не привыкли они к такому отношению к себе со стороны русичей.

Встреча с торговцем живым товаром назначена на обеденное время, так что у меня еще час на сборы и подготовку к поездке. За помощь со стороны постоялого двора, где у меня были уложены вещи, я уплатил целый золотой, это половина стоимости самого постоялого двора, так что расплатился за помощь я в полной мере. По крайней мере, хозяин был очень доволен, долго благодарил, не забыв так же про пояс, что я подарил его сыну.

Тарантас, Асфат, отдал мне вместе с кучером до завтра, а так как возвращаться на постоялый двор я не собирался, то сразу погрузил в него свои вещи, оставив их под охраной Силантия. Я взял его с собой в качестве слуги, и для вида охранника. А то на меня косо смотрят. Все сам да сам, тогда как у каждого местного есть прислуга и рабы. Вещи, конечно бы лучше отправить было на корабль, но два дня назад я ехал договариваться, не зная что куплю корабль, да и то что смогу договориться. Сейчас же повозку с личными вещами я хотел отправить вместе с купленными рабами, с хозяином постоялого двора это было обговорено. Так что за вещи я особенно не беспокоился.