Джайлс Кристиан - Кровавый глаз Страница 24

Я обхватил иссохшее тело, почувствовал ком в горле и шепнул на ухо Эльхстану, от которого исходил запах старости:

— Я вернусь, мастер. Просто почини корабль и держись от язычников подальше. Не будь упрямым старым козлом. Ты меня слышишь?

Старик пробормотал, что выполнит все как надо. Я освободился из его объятий и повернулся к нему спиной. Сжимая в руках мечи, копья и щиты, волки Сигурда тронулись в путь. Они забыли о чарах своего годи и плевать хотели на его предсказание крови.

Стоял апрель, но воздух еще хранил воспоминание о кусающейся зимней стуже, поэтому я в очередной раз мысленно поблагодарил Сигурда за теплый шерстяной плащ, который он мне подарил. Эта накидка принадлежала Арнкелю, судовому плотнику. Когда скандинавы открыли сундук своего погибшего друга, чтобы разделить его пожитки, на такую тряпку никто не позарился. Затхлый коричневый плащ видал лучшие дни, но был большим и согревал меня.

Я запахнулся в него, стиснул в кулаке края и двинулся следом за волчьей стаей, чувствуя себя рыбой, наполовину вытащенной из воды. Я был как англичанином, так и скандинавом, но в то же время — ни тем и ни другим. Поэтому я прошептал одну молитву Христу, а вторую — Одину, прося у них, чтобы мы нашли еду для себя и сами не стали кормом для стервятников, питающихся падалью.

Впереди меня шли братья Бьярни и Бьорн. В слабых утренних лучах весеннего солнца их серые стальные шлемы отбрасывали тусклые зловещие отблески. Щиты висели за спинами воинов, под подолами и рукавами виднелись сплетенные кольца кольчуг. Я таращился на страшные секиры, сжатые в руках братьев, но тут Бьярни что-то бросил вполголоса Бьорну и отдал ему свой топор. Он обернулся ко мне, и я застыл как вкопанный. Остальные норвежцы поднимались по крутому склону, цепляясь за пучки густой травы, а я стоял неподвижно и жалел о том, что не остался на «Змее» с Эльхстаном.

— Озрик, у меня есть кое-что для тебя, — произнес Бьярни.

Именно в его плечо вонзилась моя стрела во время набега на Эбботсенд. Бьярни стиснул зубы и сжал здоровенные кулаки. Я решил, что он собирается меня убить, попятился было назад, но норвежец схватил меня за шиворот и привлек к себе.

— Чтобы лезть вверх, тебе будут нужны обе руки, если ты только не собираешься приказать Одину, чтобы тот прислал своих крылатых коней и поднял твою задницу вон туда, — повел он подбородком в сторону вершины холма.

Затем Бьярни воткнул что-то в края моего плаща и отпихнул меня с такой силой, что я упал на задницу. Я увидел наконечник стрелы с обломком древка, надежно стянувший края плаща на манер заколки. Тонкое дерево было темным от засохшей крови Бьярни.

— Это твоя стрела, парень, — сказал он. — Возьми ее себе.

Не улыбнувшись, не сказав больше ни слова, Бьярни развернулся, ухватился за пучок травы, подтянулся и начал карабкаться вверх.

Мы поднялись на гребень и увидели перед собой вовсе не ровные поля. Покуда хватало глаз, простирались холмы, заросшие густым лесом. Ручей, который я заметил с борта корабля, здесь был пошире, но ненамного. Сквозь быструю прозрачную струю можно было разглядеть бурое каменистое дно.

— Этот ручей приведет нас к обеду, — сказал Сигурд.

Воины опустились на корточки. Они пили свежую воду из бурдюков или просто черпали ее пригоршнями. Все понимали, что Сигурд прав, ибо человек испокон века селится недалеко от таких ручьев. Они подобны кровеносным жилам в теле, без которых нельзя жить.

— Сигурд, я хочу, чтобы ты принес жертву, — широко раскрыв глаза, произнес Асгот, явно чем-то встревоженный. — Я говорил тебе, что почувствовал кровь.

— Ты всегда ее видишь, Асгот, — отмахнулся от слов годи Сигурд. — Ты родился, имея в каждом глазу по гвоздю. — Он наклонился и стал наполнять водой кожаный бурдюк. — Мы далеко от наших богов, старый ты морской еж. Что, по-твоему, я должен принести им в жертву?

Жрец повернулся и уставился на меня пристальным взглядом.

— Ты ослеп, Сигурд? — спросил он, стискивая рукоятку меча. — Ты пьешь из ручья, но не видишь его.

— Поосторожнее, годи, — предостерег Сигурд, выпрямился и заткнул бурдюк деревянной пробкой. — Твой язык извивается, словно червяк.

— Изъясняйся понятнее, Асгот, — подхватил Улаф. — У нас нет времени на твои загадки.

Колдун презрительно фыркнул и снова повернулся к Сигурду.

— Этот ручей живой, — прошипел он. — Сейчас просто спит. — Воины перестали пить и с опаской попятились от берега. — Дракон отдыхает, Сигурд. Если ты намереваешься идти по его следам, то необходимо принести жертву. Если он проснется и узнает, что ты ему ничего не…

Асгот не договорил и начал вполголоса читать молитву Одину. Воины угрюмо уставились на предводителя.

Сигурд долго стоял и смотрел на ручей, затем поднял голову, провожая взглядом поток, убегающий вдаль. Неглубокое русло, усеянное галькой, извивалось по склону холма. Мне показалось, что я увидел хребет змеи или дракона, прилегших вздремнуть, затаившихся в ожидании того, что ничего не подозревающие люди нанесут им оскорбление.

— Ну? — наконец спросил Сигурд, поочередно глядя в лицо своим воинам. — Кто из вас желает по доброй воле лечь под нож Асгота? Выходи! Может, один из вас проснулся сегодня утром с надеждой на то, что годи выпустит из него кровь, ублажая духа какой-то английской речки?

Бьярни шагнул к ручью, спустил штаны, помочился в воду и сказал:

— Пусть ублюдок довольствуется вот этим.

Воины воспрянули духом, увидев этот дерзкий поступок, но Асгот пришел в ужас.

— Вот твоя жертва, жрец, — заявил Сигурд.

Сигтригг, лицо которого обезображивал шрам, обругал шутника за то, что тот помочился в ручей и не дал ему наполнить бурдюк свежей водой.

— Безмозглый дурак, набери выше по течению, — бросил в ответ Бьярни.

Сигтригг собрался было сказать какую-то грубость, но его остановил Сигурд.

— Дракон или нет, но мы идем дальше, — заявил он. — Если только ты не хочешь объяснить всем остальным, почему им сегодня ночью снова придется есть сыр и выплевывать кости макрели.

— Для этого подойдет и мальчишка, Сигурд! — взмолился Асгот, бросая на меня безумный взгляд. — Дай мне его! Этого юнца будет достаточно. Как ты говоришь, мы далеко от дома. Нам нужно ублажить здешних духов. Или же мы должны сделать так, чтобы нас услышали наши собственные боги.

Скандинавы обернулись, ожидая, чем закончится спор. Сигурд махнул им рукой, показывая, чтобы они двигались дальше.

— Я обещал мальчишке жизнь, Асгот, — усмехнулся ярл. — Ты знаешь богов, старик. Наверное, тебе доводилось говорить с ними еще тогда, когда они были простыми людьми, как мы. Но я не думаю, что Один желает крови Озрика. Если бы он ее хотел, то я бы это почувствовал.