Рафаэль Сабатини - КОЛУМБ Страница 24

— Ради этого можно объехать весь свет.

— Господин мой! — воскликнула Ла Хитанилья. — Неужели есть женщина, достойная столь длительного путешествия?

— До встречи с вами я думал, что нет.

Ответ почему-то расстроил её. Она отвела глаза, но попыталась скрыть замешательство смехом.

— Наверное, вы говорите это каждой женщине.

— Если это правда, пусть я умру, выпив чашку вина.

— Цитируете змея. — Она наблюдала, как он пьёт.

— О отец всех обольстителей, — пробормотал Галлино с полным ртом.

— Как видите, я не солгал. — Колон поставил на стол пустую чашку.

— А так ли плоха ложь? — задал Рокка риторический вопрос. — Вполне допустимое оружие в войне и, следовательно, в любви, поскольку любовь — разновидность войны.

— Я не улавливаю ни малейшего сходства, — возразил Колон.

— Неужели? Что есть любовь, как не договорённость между нападающим и защищающимся, между осаждающим и осаждённым. Или я ошибаюсь, божественная Беатрис?

— Надеюсь, что да. Может, сеньор Колон всё объяснит нам. Он должен разбираться в этом лучше меня.

— Я скажу вам, в чём его ошибка. Он говорит лишь о жалком подобии любви. А то и просто о её маске.

— Давайте послушаем, что же сеньор Колон называет любовью, — подал голос Галлино. — Я и сам частенько задумываюсь, что это такое?

— Вы просите мне дать определение неопределимому, загадочной силе, не поддающейся никакому контролю, которая влечёт друг к другу двух существ, сметая все преграды.

Галлино рассмеялся.

— Не так уж плохо для того, что вы только что назвали неопределённым.

Колон покачал головой.

— Моему определению всё равно недостаёт чёткости. Но я знаю, что в любви нет места вражде.

— Вот тут я с вами не соглашусь, — заспорил Рокка. — Вражда придаёт любви остроту. Я уверен, что Беатрис согласится со мной.

— Откуда такая уверенность? Вы словно намекаете, что по части любви у меня немалый опыт, и намёк этот не украшает меня.

— Что? Святой Марк! Такие лицо и фигура дадены вам не для того, чтобы идти в монастырь и изображать монашку.

Беатрис потемнела лицом.

— Лицо и фигура — это ещё не вся я.

Рокка загоготал.

— Для меня или любого другого мужчины вполне хватит и этого, не так ли, сеньор Колон?

— Для любого мужчины, который не может оценить ничего более, — отпарировал Колон.

У Рокки отвисла челюсть.

— А что там различать, — изумился он.

— Раз вы задаёте этот вопрос, едва ли вам понять ответ.

— Если б вы его знали, то не отвечали бы столь уклончиво. О Господи! Ну зачем все эти тонкости. Мужчина должен удовольствоваться тем, что открывают ему его пять чувств.

Колон рассмеялся, снимая возникшее в компании напряжение.

— Может, это и есть мудрость: думать глазами вместо того, чтобы видеть разумом. Возможно, я избавил бы себя от многих тревог, если б следовал этому. Но что за жизнь без тревог? Без борьбы жить неинтересно.

— Если борьба приносит успех, — поправила его Беатрис.

— Без надежды на успех в борьбу не ввязываются. Никто заранее не обрекает себя на поражение.

Взгляд Беатрис становился всё дружелюбнее.

— Как хорошо быть мужчиной, — в голосе слышались нотки грусти. — Быть хозяином своей судьбы.

— Это удавалось немногим.

— Но мужчина может за это бороться, а борьба, как вы только что сказали, это и есть жизнь.

Рокка не выдержал.

— К дьяволу все эти рассуждения. Мы пришли сюда веселиться или упражняться в философии?

И начал веселиться, рассказывая забавные, зачастую скабрёзные истории. Но ни в ком не нашёл поддержки. Галлино просто не умел поддерживать светскую беседу. Беатрис сидела, иногда улыбаясь, но глаза её затянула дымка тумана. Колон, занятый мыслями о сидящей рядом красавице, не слушал, и слова Рокки пролетали мимо него.

В конце концов Рокка не устоял перед тем, чтобы не поддеть его.

— Сеньор Колон, недостаток думающих глазами заключается в том, что весь мир может прочесть его мысли.

— Что ж в этом плохого, если среди мыслей нет бесчестных?

Беатрис осушила свою чашку и поднялась.

— Я принесу гитару, чтобы расплатиться песней за столь щедрое угощение.

Едва она вышла за дверь, Рокка повернулся к Колону.

— Я сослужил себе плохую службу, пригласив вас с собой. Те надежды, что были у меня, развеялись, как дым. Девушка не смотрит ни на кого, кроме вас.

Колон посмотрел ему прямо в глаза.

— Если у вас честные намерения, я сейчас же уйду.

— Честные! — Рокка рассмеялся, и Галлино тут же присоединился к нему. — Она же танцовщица!

Колон пожал плечами, не желая продолжать разговор. Этот говорливый, разодетый в пух и прах венецианец начал действовать ему на нервы.

— Наш добрый Рокка так привык к лёгким победам, — проскрипел Галлино, — что перестал верить в добродетель. Но я согласен с вами, сеньор. Если он решится попытать счастье с этой девушкой, я думаю, его тщеславию будет нанесён жестокий урон.

— Не хотите ли пари? — взвился Рокка.

— Постыдитесь, сеньор, — одёрнул его Колон. — Разве можно на это спорить?

— Чёрт подери! Если вы настроены столь серьёзно, я оставляю вам поле боя, друг мой. И благословляю вас.

— Вы не так меня поняли… — начал Колон, но появление Беатрис прервало его объяснение.

Она спела две короткие любовные песенки, простенькие, но близкие сердцу андалузцев, в которых тесно переплетались смех и слёзы. Этим она окончательно покорила Колона.

При расставании, пока Рокка и Галлино рассчитывались с Загарте, он наклонился к Беатрис и прошептал: «Могу я прийти снова, чтобы услышать, как вы поёте, увидеть, как танцуете?»

Она склонила голову над гитарой, лежащей у неё на коленях.

— Вам не требуется моего разрешения. Загарте примет вас с распростёртыми объятиями.

— А вы нет?

Беатрис подняла голову, их взгляды встретились, и в её глазах он заметил туманное облачко. Затем она вновь уставилась на гитару.

— Разве это имеет значение?

— Ещё какое. Я не приду, если вы не будете мне рады.

Она тихонько, но невесело рассмеялась.

— Загарте тепло принял меня, я не могу отплатить ему чёрной неблагодарностью, отлучив вас от его харчевни.

— Я хочу приходить не в харчевню, а к вам.

— Как вы настойчивы. — Беатрис вздохнула. — Но, наверное, такой уж у вас характер, не так ли? — И, прежде чем он ответил, добавила: — Я буду рада вашему приходу. Да. Почему бы и нет?

Глава XIII. СЕТИ

Рокка остался ей недоволен. В тот же вечер он вернулся к Загарте, у которого она сняла две комнатки. Галлино, совершенно не доверявший его методам, пришёл вместе с ним.