Питер Марвел - В погоне за призраком, или Испанское наследство Страница 24

Уильям застонал, непроизвольно потянувшись к шпаге. Но шпаги на балу были запрещены этикетом. Уильям стиснул зубы, не в силах оторвать от них взгляда. С мрачным видом, скрестив на груди руки, он остановился у стены и принялся угрюмо смотреть на танцующих. Среди пар он вдруг заметил еще одну. Улыбающийся, беззаботный Хансен протягивал руку миниатюрной брюнетке в платье из розового газа, украшенного виноградными гроздьями из серебряной нити. Брюнетка, которая, видимо, истосковалась по мужскому вниманию, смотрела на Хансена с обожанием. Уильям искренне за него порадовался. Ему подумалось, что если бы на него так смотрела женщина, то он был бы счастливейшим из смертных.

Но как уже говорилось, половина юных особ в зале именно так и посматривала на Уильяма, и кабы он дал себе труд быть чуть-чуть повнимательнее, то совершил бы немало удивительных открытий. Однако им завладела одна-единственная мысль мысль о счастливом сопернике.

Близился финал. Танцующие уже двигались по кругу, возвращаясь к своему первоначальному положению. Кроуфорд, улыбаясь, вел Элейну, та отвечала ему взглядом и сияющей улыбкой. Ручка ее покоилась в руке Фрэнсиса, и Уильям просто физически ощущал, как тот слегка пожимает ее.

«Черт, черт, черт», – только и мог шептать Уильям, обрывая ни в чем не повинные кружева на манжетах.

Прозвучал финальный аккорд. Но Кроуфорд, вместо того чтобы отвести Элейну на ее место, увлек девушку в сад. Не помня себя от гнева и ревности, Уильям бросился следом. Но двери находились на противоположном конце залы, и пока Уильям, толкая окружающих и рассыпая извинения, добрался до выхода, их уже нигде не было.

Освещенный фонарями сад предстал пред ним во всей таинственной красе. Одуряюще пахло цветами, журчание фонтанов перекрывало шум, доносившийся из залы, оглушительно стрекотали цикады, кричали какие-то ночные птицы. Поняв, что потерял их, Уильям в отчаянии прислонился к какой-то статуе и задумался. Больше всего сейчас он хотел оскорбить Кроуфорда, вызвать его на дуэль, унизить так, как тот только что унизил его.

Неожиданно до него донесся приглушенный смех и звук поцелуя. Кровь бросилась ему в голову, и он с яростью тигра ринулся в увитую цветами беседку, оказавшуюся прямо у него за спиной. В темноте он успел заметить, как мужчина, обняв за талию девушку в светлом платье, склоняется к ее губам.

– Остановитесь! – в бешенстве закричал он.

Девушка, вскрикнув, отпрянула, а мужчина сделал шаг вперед, потянувшись к бедру, на котором, кстати сказать, тоже ничего не висело.

При этом движении неровный свет упал на его лицо, и, холодея от ужаса, Харт обнаружил, что видит этого человека в первый раз.

– Что вам угодно, сударь? – надменно спросил незнакомец.

– Харт, что вы здесь делаете? – весело поинтересовались сзади.

– О, сэр Уильям, а я вас искала, – нежно прозвучало сбоку.

– Так что вам угодно? – с угрозой нетерпеливо повторил незнакомец.

– Тысяча извинений, мой друг обознался, – услышал Харт знакомые интонации.

– О, простите его, – умоляюще проговорил женский голос сквозь смех.

Харт побледнел и закусил губу.

Незнакомец, оглядев Харта и стоявшую рядом с ним парочку, рассмеялся и вернулся в беседку.

Тяжелая рука похлопала Уильяма по плечу и развернула на девяносто градусов.

Невесомая легкая ручка взяла его за локоть, и Харт оказался лицом к лицу с улыбающейся Элейной.

Харт хотел было потребовать объяснений у Кроуфорда, но тот уже испарился, оставив Уильяма наедине с предметом его воздыханий.

– Я чувствую себя последним идиотом, – произнес Харт и поднес руку Элейны к губам.

«Дьявол, будем как Фрэнсис», – подумал он про себя и улыбнулся девушке.

– Из-за вас я потерял голову, мисс Элейна. Когда вы танцевали с Кроуфордом, мое сердце разрывалось.

– Не преувеличивайте, Уильям, – мягко ответила девушка, не отнимая руки от губ Харта.

Харт еще раз с горячностью прижал маленькую белую ручку к губам. При этом сам он был как во сне и не вполне отдавал себе отчета в своих действиях.

Не выпуская ее руки, он увлек девушку за собой, в глубину сада.

– Уильям, уж не вздумали ли вы похитить меня и заточить в какой-нибудь из этих пещер? – спросила Элейна, снизу вверх заглядывая в лицо Харта. Луна светила прямо ей в лицо, отчего голубоватые тени придавали ее лицу таинственное очарование.

– Если бы я был уверен в ваших чувствах так же, как уверен в своих, я похитил бы вас. Но я не был бы так жесток, Элейна. Я сделал бы для вас все, только бы вы были счастливы, только бы вы улыбнулись мне так, как сегодня улыбались Кроуфорду.

– Какой вы глупый, Уильям. Разве я не с вами здесь? Разве те улыбки, которые я дарю вам чуть ли не с первого дня нашей встречи, для вас не годятся?

– Но вы танцевали с ним...

– Так захотел мой отец, а вас не было рядом. Тем более я заметила, как вы смотрели на ту хорошенькую брюнетку, с которой танцевал Хансен.

– Какая чепуха! Я думал о том, что отдал бы полжизни в обмен на то, чтобы вы подарили мне один взгляд, подобный тому, что эта женщина дарила Якобу.

Харт говорил и не узнавал сам себя. «Будь что будет», – решил он и, собравшись с духом, нежно взял Элейну за плечи, ощутив их тепло сквозь тонкую шелковую ткань.

– Я люблю вас, Элейна, – тихо произнес он.

В ответ она опустила глаза, но не пыталась высвободиться.

– Я полюбил вас с самого первого взгляда, еще там, в Плимуте, когда увидел вас. Я помню каждый ваш жест, каждое слово. Я помню все ваши платья, я могу сосчитать, сколько раз вы улыбнулись мне и сколько раз посмотрели на меня. Элейна, вы можете подарить мне несказанное блаженство и можете низвергнуть в ад неразделенной любви.

Она молчала, бледная в свете луны, только драгоценные камни искрились на ее груди, казавшейся мраморной в обманном призрачном свете.

Тогда Харт, призвав на помощь Провидение, дьявола и еще Бог знает кого, наклонился к ней и коснулся губами ее губгтэщутив ее дыхание.

В ту же секунду неподалеку раздался громкий смех. Молодые люди испуганно отпрянули друг от друга. Из-за зарослей померозы на подстриженную лужайку вышел Кроуфорд, галантно держа под руку жену губернатора.

– Вы не представляете себе, как я был удивлен, когда сэр Сэссил не моргнув глазом познакомился со мной второй раз. Вот они, государственные дела, подумал я. Разве просто узнать человека, которого ты видишь в кафтане и парике у себя в кабинете, увидев его в буквальном смысле в платье с чужого плеча и, простите, с немытой головой? Но вы бы узнали меня сразу, леди Джексон. Ведь вы, признайтесь, именно вы, подобно богине мудрости Афине, вдохновляете вашего супруга в его неустанных попечениях о колонии, не так ли? Наверняка вам прекрасно известно все о каждом из ваших подданных, как не укрылась от вас и цель столь неожиданного визита господина Абрабанеля? Ну, разве я не прав, ответьте мне, умнейшая и прекраснейшая из женщин?