Хельмут Ханке - На семи морях. Моряк, смерть и дьявол. Хроника старины. Страница 24

В прежние времена этот остров посещали странные гости: одни закапывали сокровища, другие их разыскивали. Первыми на Кокос высадились корсары. После разбойничьих походов они должны были спрятать свою добычу, поскольку испанские военные корабли почти всегда отрезали им обратный путь в Вест-Индию через Магелланов пролив или вокруг мыса Горн. Правда, кроме этого пути был еще один – по примеру Френсиса Дрейка – под парусами вокруг света через Тихий, Индийский и Атлантический океаны. Однако перспектива такого плавания у многих корсаров не вызывала большого восторга.

Несмотря на строжайшие меры по сохранению тайны местонахождения пиратских кладов, при численности экипажей в сто и более человек кое-какие сведения об этом все же просачивались. Так, один флибустьер из пиратской группы Девиса, попав в плен, выдал тайну острова Кокос. Правда, судьи сочли это уловкой кандидата в покойники, имеющей целью оттянуть срок отправки на виселицу.

Тем не менее известно, что сам Девис купил себе амнистию за весьма значительную сумму и остаток своей жизни прожил вполне обеспеченным человеком.

Многое свидетельствует о том, что на Кокосе зарыл свои сокровища не один пират. Во всяком случае земля этого острова скрывает еще немало тайн. Когда в первой четверти прошлого века Сан-Мартин[05] со своими повстанцами шел на столицу Перу, верноподданные испанского короля с лихорадочной поспешностью грузили все драгоценности на корабли, чтобы отправить их в Испанию. Для транспортировки груза среди прочих кораблей была зафрахтована английская шхуна, находившаяся в Кальяо. Имея на борту такие ценности, английский капитан решил ими завладеть. Он приказал сбросить за борт испанский караул, отделился от остальных кораблей и взял курс на Кокос. Там основной груз – распятия, кадила, детали алтаря и сосуды для причастия – был спрятан. Члены команды разделили между собой и взяли на корабль только те предметы, которые не могли служить уликой: выломанные драгоценные камни, брусочки золота, подсвечники.

На обратном пути их настиг один из тех знаменитых тихоокеанских шквалов, которые неожиданно обрушиваются при ясном небе и проносятся со скоростью более ста километров в час. Шхуна не выдержала битвы со стихией и затонула. Капитану удалось спастись. Он добрался до Канады и поселился там. Через несколько лет, убедившись, что ему не грозит разоблачение, он обзавелся бригом и отправился за спрятанными сокровищами. В пути он начал сомневаться в команде и решил, что на Кокос он высадится один на шлюпке, а затем, взяв с собой лишь небольшие по размеру, хорошо упакованные драгоценности, незаметно ночью вернется на корабль. Делиться с экипажем еще раз он не желал.

Однако на обратном пути шлюпка капитана попала в предательское течение, затянувшее ее в водоворот, и перевернулась. Его крики о помощи услышал только вахтенный. Он всматривался в ночную темноту, пытаясь обнаружить терпящего бедствие, но тщетно… Позднее в Канаде среди вещей погибшего нашли старую, пожелтевшую карту с таинственными знаками. Наследники увезли ее в Австралию, где она и по сей день хранится в морском клубе в Сиднее.

Все новые и новые кладоискатели пытают на Кокосе свою судьбу, составляя конкуренцию друг другу.

Одна из самых недавних экспедиций на Кокос была предпринята тремя французами. Они пришли на небольшой крейсерской яхте, вооруженные старой, пожелтевшей картой с характерными крестообразными отметками некоторых пунктов. Следуя этим указаниям, они отыскали грот, однако вход в него находился под водой. Снова оправдалась пословица: «Золото искать – себя потерять». Лодка с кладоискателями перевернулась, и двое из них, писатели Протелли и Шарлье, утонули. В живых остался лишь спелеолог Вернье. Несчастье излечило его от кладоискательской лихорадки, и он покинул остров.

Вообще поиски золота чаще всего приносили разочарование. Еще Колумба, Картье и Фробишера осыпали ядовитыми насмешками за то, что они привезли домой золотую калийную обманку, считая ее золотой рудой.

Когда англичане и французы отобрали у испанцев некоторые их островные владения в Карибском море, пиратство там стало затихать. Центр тяжести морского разбоя переместился в Юго-Восточную Азию. Малайцы и китайцы еще во времена арабской мировой торговой империи нападали на купеческие парусники, а позднее стали «стричь шерсть» с португальцев. Когда эти времена миновали, китайские пираты переключились на другую разновидность разбоя – опиумные операции.

В первой половине XIX века в Восточной Азии процветала торговля опиумом. Английские и американские клиперы набивали в Персидском заливе трюмы курительным зельем и выгружали его в Китае. Это был незаконный ввоз, контрабанда, и задача пиратов, выслеживающих нагруженные опиумом клиперы, значительно облегчалась тем, что власти не вмешивались в их дуэль с нарушителями закона. Более того, если члены экипажа пострадавшего от пиратов или выброшенного на берег клипера оказывались на китайской территории, они попадали из огня да в полымя. Местные власти сажали их в тюрьму, пытали, иногда даже казнили.

В столкновениях между опиумными контрабандистами и пиратами при нормальной ветровой обстановке первые почти всегда выходили победителями: их клиперы значительно превосходили неуклюжие пиратские джонки в скорости и маневренности, да и вооружены они были значительно сильнее. Однако положение менялось, если на тропическом участке опиумного маршрута, особенно в Малаккском проливе, спадал ветер. При таких обстоятельствах в 1842 году был захвачен пиратской джонкой клипер «Мейвис». А о судьбе «Христиании», вышедшей из Макао в Бомбей, стало известно лишь спустя два года, когда в Шанхае вынесли на базар для продажи хронометр и секстан с этого судна. В руки морских мародеров попали 150 тысяч серебряных долларов.

Клиперы «Омега» и «Каролина» были атакованы и захвачены несколькими джонками, на которых находились около 600 вооруженных до зубов пиратов, прямо на якорной стоянке на рейде Фучжоу. Из экипажей обоих кораблей в живых не осталось никого. Распаленные жаждой наживы, которую сулил захват клиперов, пираты становились безумно храбрыми. Но не всегда их расчеты оправдывались. Однажды, когда «Эсмеральду» попыталась остановить черная джонка, вооруженная пушками, снятыми с четырех клиперов, капитан взял курс прямо на пиратское судно. Таран рассек джонку пополам, и она затонула через несколько минут.

Уже давно исчезло корсарство, но в старинных морских песнях – шэнти – оно живет и поныне. Очень популярна на палубах парусников была шэнти о флибустьерском капитане Кидде, повешенном в 1701 году. Она называлась «Оh, my name is Captain Kidd».