Владимир Андриенко - Гладиаторы Страница 25

– Еду! И много еды!

– Нет! Видны только голова и хвост рыбы. Но они ничем не связаны между собой. Это не простая рыба, но сам дедушка-водяной вышел на свою охоту!

– Не говори ерунды! – рыбак оттолкнул жену и нанес удар своим гарпуном.

Рыба встрепенулась, ударила хвостом, и ушла в глубину, унеся гарпун рыбака.

– Зря ты меня не послушал! Водяной мстителен и не простит тебе твоего улара.

Ночью жена уговорила рыбака не ложиться рядом с ней, а устроиться на ночь в ветвях густого дерева, под которым они соорудили себе ночлег. Рыбак так и сделал и привязал себя к веткам. А жена положила рядом с собой большое полено и накрыла его одеялом.

Ночью из воды показалось страшное чудовище, увешанное тиной, с густой зеленой бородой и огненно-красными глазами. Оно приблизилось к месту ночлега парочки, и рыбак увидел с высоты, что в руках у чудовища его гарпун.

Водяной со страшной силой вогнал его в полено под одеялом и злобно рассмеявшись, ушел обратно в воду. А рыбак выжил, но после того случая потерял от страха разум.

Юба сказал, что плохо не слушать повелений судьбы. Эта капризная дама мстительна подобно водяному из сказки и не любит когда ей перчат.

Боги хотят, чтобы он выполнял предначертанное ими. Они не пожелали, чтобы он стали пиратом. Тимагор похитил его и поплатился за это. Удачливый пират сразу попался римлянам и был убит.

Триерарх римского корабля оказался хитрее и умнее чем старый морской разбойник. Он сразу понял, почему гибнет его корабль, и приказал вышвырнуть раба за борт и тем спас триеру.

Наперекор предначертанию идти нельзя. Боги или высшие силы, там наверху, ведут каждого путем, что предопределен. Но Децебал часто спрашивал сам себя, неужели всего и предназначено ему судьбой – потешать толпу в амфитеатре? Может ли его жизненный жребий быть столь мелок? Он чувствовал в себе способность и силы к подвигу, который бы остался в памяти потомков.

За это время он крепко сдружился с нубийцем Юбой и иудеем Давидом, которые уже много раз принимали участие в играх, и принесли хозяину гладиаторской школы немалую прибыль.

Децебал проводил с ним все время, свободное от утомительных и однообразных упражнений на соломенных чучелах и деревянных чурбанах и тренировочных схваток.

В часы досуга, что выпадали даку из-за участившихся постоянных придирок рутиария Квинта довольно редко, они собирались втроем и беседовали. Юба рассказывал свои многочисленные истории, а Давид пытался посвятить друзей в свою веру.

Эти беседы сильно изменили Децебала, и он стал все чаще думать о жизни и своем месте в ней. Он часто заводил беседы о причинах могущества Римской империи и можно ли победить римские легионы. И его по-прежнему интересовала странная надпись, которую он видел на стене карцера. И не давало покоя имя фракийца по имени Спартак.

Об этом человеке приходилось говорить шепотом, чтобы не прознало начальство. Децебал слышал, что он был простым гладиатором и сумел поднять восстание и создал армию из вчерашних рабов, что потрясла основы империи. А это значит, что империя Рима не вечна и не всесильна….

…На дворе казармы появились первые зеленые былинки. Согреваемые мартовским солнцем, они стали пробиваться из-под камней. Приблизился веселый праздник Квинкватр. А это значит, что вместе с праздником появиться много работы у гладиаторов. Какой же праздник может обойтись без игр? Римляне недаром назвали первый весенний месяц мартом. Март – это месяц Марса, кровавого бога войны. Этого гиганта радуют совсем не весенняя синева неба и сочная зелень. Ему нужна багрово-красная кровь. И это была кровь гладиаторов.

В казармы принесли списки гладиаторов, что должны участвовать в играх. Подобные были распространены по всему городу. В конце списка была фраза: «Впервые на арене Децебал сразу против троих силачей капуанской школы!» Так вот для чего его берег ланиста Акциан!

– Ты уже видел списки? – подбежал к Децебалу Давид.

– Только что. Ланиста решил меня угробить в первом же бою.

– Ну, нет. Наш ланиста имеет солидные планы на тебя, – из-за спины послышался голос нубийца.

– Может, раньше и имел, но после моего бегства он перестал мне доверять. И решил заработать на мне чуть больше того, что вложил, бросив в безнадежную драку. Мне не выстоять в бою против троих, Юба. Не уверен, что я это смогу одолеть своих противников.

– Наш ланиста сам знает толк в искусстве боя, и наблюдал за тобой несколько дней подряд. Он считает, что ты готов к боям и я с ним вполне согласен. Ставки на тебя крайне низкие, но я больше чем уверен, что Акциан поставил на тебя крупную сумму. А наш уважаемый ланиста не любит терять свои деньги. А ты ему и так приносишь пока только одни убытки.

– Это верно. Против твоего имени ведь пока нет ни одной победы, а у твоих противников их не менее двух. Ставки на них выше, тем более что их трое, – задумчиво поддержал нубийца Давид.

– У меня нет страха перед предстоящим боем. По крайней мере, пока нет. И мне даже хочется выйти на арену, – произнес Децебал задумчиво. – Я перестал так уж сильно ценить свою жизнь в последнее время, после того как посидел за веслом и посмотрел на рабов-кандальников. Я ночами долго думаю, прежде чем заснуть, зачем я родился на свет? Есть ли в этом смысл? Может я жил ради этого единственного кровавого боя на арене? А то, что перед моим именем нет номера с числом побед – это дело поправимое.

Гладиаторов в Римской империи ценили по числу выигранных ими боев. Против имени Юбы в списке ланисты стояла цифра VIII. Иудей Давид был под номером VII. Против имени Децебала цифры не было, но у его противников значились II, III и III.

По случаю предстоящего праздника гладиаторов освободили от всех занятий. Даже тех, кто в предстоящих играх участия не принимал. Да и кто бы стал с ними в этот день заниматься? И ланиста и все рудиарии были в амфитеатре. В казармах остались только стражники дежурной смены.

Разделившись по двое, по трое, гладиаторы отдыхали во дворе казармы. Децебал был вместе с Юбой и Давидом. Они подставляли спины и бока весеннему солнцу и радовались как дети.

Бойцы предвкушали сытный обед с выпивкой, что накрывали слуги ланисты под большими навесами и под колонами портика. Устроитель игр, которому ланиста продал гладиаторов на эти дни, угощал смертников за свой счет. Это был древний, освященный веками обычай, от которого никто и никогда не отступал. Хлеб за кровь!

– Сегодня нас ждет сытный день, – Децебал хлопнул друзей по плечам.

– Да, не поскупился устроитель игр. И вина совсем неплохие. Уж я понимаю в них толк. Не то, что Давид.