Юрий Волошин - Друзья поневоле Страница 25

Пока они ждали, Гардан понял, что страшно проголодался. Недалеко, он это помнил, находилась харчевня. Он сказал, обращаясь к Петру:

– Пошли перекусим, а то в животе свело от голода, тут недалече.

– Зачем напомнил, Гарданка! Теперь и мне невмоготу. Пошли, да и погреться охота. Ты вон тоже застыл.

После двух поворотов они набрели на харчевню, которая только что открылась. Рядом две тощие фигуры уже торопились опохмелиться.

На оставшиеся деньги Гардан заказал отменный завтрак и вина для отвода глаз – ведь они тоже жаждут опохмелиться. Вино ребята незаметно вылили на кирпичный пол, а завтрак мгновенно съели без остатка.

– Слава Аллаху! – шепотом промолвил Гардан. – Хоть поели, теперь легче будет со стражниками управиться. Пошли, Петька, – ворота уж отворили.

Хозяин принял плату от загулявших иноземных моряков и проводил их настороженным взглядом.

Ребята поплелись к воротам, где, как обычно, стражники собирали законную и втихаря – незаконную, если было за что, мзду с проезжающих в город. На захмелевших юных юнг посмотрели они осуждающе – ничего с них не возьмешь, и слегка огрели их древками бердышей, на что Гардан забормотал на непонятном для них языке что-то ругательное.

На реке виднелись мачты кораблей. Над Иван-городом разгорелась заря, солнце вот-вот должно было показаться над стенами крепости. Его лучи уже позолотили маковки церквей, но река оставалась еще в тени.

– Петька, поспешим, а то, чует моя душа, не к добру тишина такая.

– Побежали тогда.

Они затрусили к реке, когда за спиной, у ворот, услышали шум и чуть позже – вопли. Гардан обернулся, увидел вдали стражников и толпу людей, указывающих руками в их сторону.

– Погоня! – крикнул Гардан и припустил вниз со всего духа.

Тяжелые стражники не могли их догнать, но надо было еще раздобыть лодку, а ее как раз нигде не было видно. Двое лодочников были заняты своими делами и отказались их перевезти.

Друзья заметались, а преследователи все приближались. Им кричали, грозили, но это мало трогало беглецов. Они неслись вдоль пристани, борта кораблей возвышались перед ними. Они укрылись за гружеными возами и перевели дух. Петька с расширенными от ужаса глазами спросил прерывающимся голосом:

– Может, в реку, а? Переплывем!

– Где там! Не осилить, да и быстро нас на лодках догонят. Где бы укрыться? О Аллах! Помоги и вразуми!

Голоса преследователей звучали уже шагах в пятидесяти, когда с борта одного судна раздались крики. Ребята обернулись и увидели двух моряков, свешивающихся к ним с борта и махающих руками. Они кричали:

– Ком, ком, камрад! Ходи сюда! Ком!

Ребята переглянулись и молча кинулись к сходням. Доски прогнулись под их тяжестью, и вот они уже оказались на палубе. Моряки дружелюбно похлопали их по плечам, пригнули головы вниз за фальшборт, когда стражники и их добровольные помощники пробегали мимо.

– Эгей! Эрик! – закричал один моряк постарше и призывно махнул рукой выглянувшему из-за какой-то дверцы человеку.

Эрик, понимающий, как оказалось, по-русски, подошел, они поговорили.

Пришлось рассказывать сказки, утаив то, чего говорить никому нельзя было. Моряки улыбались, гоготали, их довольные рожи лоснились от дружелюбия. Эрик в заключение сказал:

– Побудете тут до вечера, а там и домой отправитесь, – и махнул рукой в сторону Иван-города. – А теперь идите спать, – и он потащил друзей вниз по лесенке в темное нутро трюма.

Проснулись друзья почти в кромешной темноте. За толстыми досками бортов плескалось море. Они это сразу же почувствовали по качке и скрипу снастей и деревянных частей судна.

– Что это? – испуганно спросил Петька, шаря рукой по подстилке в поисках Гардана.

– Вроде море шумит и качает, – ответил Гардан, и они дружно вскочили на ноги, ударившись обо что-то твердое головами.

– Как же так? Они что, вышли в море с нами? – Вопросы сыпались один за другим, но ответа на них никто не давал.

– Выберемся наверх и поглядим.

Друзья поднялись по лесенке, толкнули узкую дверцу и вылезли на палубу. Щурясь от света, они увидели вдали темную полосу низменного берега. Корабль шел, слегка накренившись, вдоль реки на выход в море. Берега медленно расходились, темнея вдали. Ребята растерянно оглядывались, не веря своим глазам.

К ним тотчас подошел Эрик и, не меняя выражения лица, сказал:

– Все, ребята, отгуляли свое. Детство для вас закончилось. Теперь вы матросы судна ганзейского торгового дома Гизе. Это большая честь для вас, ибо дом этот достоин уважения и почтения.

– Мы же домой хотели попасть, в Иван-город! – взвился Гардан.

– Мне жаль, что так все получилось, но изменить уже ничего нельзя. Будете шуметь – получите линьков по спинам. Здесь это хорошо умеют делать. Советую смириться хотя бы до первой гавани, а там сами посмотрите, как вам поступать, ребята. Кстати, как вас кличут?

Друзья в недоумении переглянулись и назвали свои имена.

– Ну вот и познакомились, – сказал Эрик. – Будете во второй вахте. А пока присматривайтесь и учитесь, а то за провинности не миновать вам линьков. И не попадайтесь на глаза боцману и шкиперу. Они не любят праздношатающихся.

Эрик отошел, оставив ошеломленных ребят, изумленно глазеющих на происходящее вокруг.

– Вот так дела, – протянул Гардан, ощупал себя и, убедившись, что у него все исчезло, добавил уже строже: – Кинжал отобрали и оставшиеся деньги. Все пропало. А ты, Петька, что с тобой? Никак морская болезнь тебя посетила? Ничего, это дело привычное. Пойди потрави за борт и полежи малость – легче станет.

Так началась у ребят новая жизнь, о которой ни один из них еще вчера и подумать не мог.

Глава 10

За борт!

Друзья в унынии и смятении устроились на носу под палубным настилом, где уже вовсю храпели матросы их вахты. Петька, бледный и подавленный, никак не мог уразуметь, как вдруг так вышло, что он уплывает все дальше и дальше от отца и привычной жизни. Слезы подступали все ближе, он временами переставал сопротивляться, и они лились по грязным щекам.

Вечером их подняли на вахту. Друзья, подгоняемые пинками и окриками, тянули тросы, с опаской лазали на мачты, драили медные части корабля и убирали помещения. Уже через три часа руки едва слушались их от боли и усталости. Десятки тычков и подзатыльников уже не имели действия. Непривычная работа измотала ребят настолько, что они перестали даже обмениваться замечаниями, да и времени у них на это не было. Особенно страдал Петька – отсидев две недели без движения, он с помутившимся сознанием шатался, почти не способный что-либо делать.

А тут еще морская болезнь, которая выматывала его совершенно и выворачивала наизнанку. Гардан едва ощущал ее и старался подбодрить друга, но Петька просто валился с ног.