Юлия Галанина - Волчий замок Страница 25

— Неужели вы, дорогая госпожа Нарджис, за годы пребывания там не научились вызывать джиннов? — улыбнулся благодетель.

— Я пыталась, — простодушно созналась Жаккетта. — Лампу чуть до дыр не протерла. Но мусульманские джинны христианам не показываются.

— А ваш господин верил в джиннов?

— Шейх? — переспросила Жаккетта.

Благодетель кивнул.

— Шейх верил в свой шамшир. У него и прозвище было: Обладатель Двух Мечей. Господин маркиз, а если наш рыцарь и арабский воин столкнутся, кто победит?

Благодетель даже растерялся от такого неожиданного вопроса.

— А почему вы спрашиваете, милая госпожа Нарджис?

— Не знаю… — развела ладошки Жаккетта. — Просто вспомнила, как на моих глазах Господин одним взмахом снес человеку голову, словно дыню пополам разрубил.

— И я не знаю, — признался благодетель. — Все решает каждый отдельный поединок. Ведь смешно сравнивать, к примеру, благородного рыцаря и простого лучника. Но при определенных обстоятельствах конница бессильна против этого оружия простонародья, как случилось при Креси. А вы, госпожа Нарджис, раз уж разговор у нас зашел об оружии, какое считаете самым сильным?

— Подлость и предательство, — не задумываясь, сказала Жаккетта. — Вспомните ассасинов.

— Я не устаю вам поражаться… — заметил благодетель.

— Я и сама себе поражаюсь! — засмеялась Жаккетта.

— Так что же я должен вспомнить?

— Люди Старца Горы убивали безнаказанно по всему Востоку. Даже один из правителей наших крестоносных государств был убит ими. А все потому, что действовали они из-за угла.

Жаккетта говорила и радовалась, что благодаря долгим беседам с рыжим пиратом на лодке может теперь порассказать много интересного.

Но тут беседе пришел конец: возвращалась с верховой прогулки Жанна, о чем благодетеля предупредил слуга.

— Прошу прощения, госпожа Нарджис, — откланялся благодетель. — Разрешите, я вас покину. Боюсь, госпожа Жанна не одобрит моего здесь присутствия, узнав о цели моего визита.

— Я не скажу, зачем вы приходили, — успокоила благодетеля Жаккетта.

Благодетель, прижимая к груди книжицу с драгоценными сведениями, испарился.

Жанна, довольная прогулкой, даже не заметила, что в ее отсутствие в экипаже кто-то побывал.

На следующий день на конную прогулку выбрались практически все.

Поодаль от остальных ехал сам благодетель и прямо на ходу диктовал секретарю государственной важности письмо.

Бедный секретарь колыхался в седле, проявляя нечеловеческие чудеса ловкости при письме, и с грустью думал, разберет ли он потом свои же каракули, когда на привале придется переписывать все заново.

Благодетель же совмещал несколько дел не хуже Цезаря. Он диктовал письмо и наблюдал за развлечениями своей свиты.

Развлечение было королевским: госпожу Нарджис учили ездить верхом.

Всадники разделились на две неравные группы.

Жанна и виконт ехали отдельно, о чем-то беседуя. От этой пары веяло скукой и спокойствием, и никаких сюрпризов их совместная прогулка не обещала.

Зато полное отсутствие спокойствия и сюрпризы на каждом шагу демонстрировала вторая группа.

Ее центром была госпожа Нарджис, которая с круглыми, не то от страха, не от восторга, глазами сидела на лошади, отчаянно вцепившись в переднюю луку седла.

Остальные кавалеры теснились вокруг неопытной всадницы, наперебой давая советы и бдительно охраняя безопасность так и норовившей соскользнуть с седла госпожи Нарджис. Один из них держал повод.

При малейшем отклонении своего меланхоличного скакуна от поросячьего шага госпожа Нарджис взвизгивала так, что Жанна резко вздрагивала и натягивала повод.

Кавалеры приходили в полную боевую готовность и напрягались, готовые в любой момент поймать драгоценную всадницу, если она, не дай бог, слетит.

Госпожа Нарджис благодарила их ослепительной улыбкой и через минуту взвизгивала опять, не давая окружающим расслабиться.

Но кроме Жанны, никто раздражения не испытывал.

Кавалеры плавились от удовольствия, знакомя звезду гарема с правилами верховой езды.

— Прекрасно, прекрасно! — только и слышалось со всех сторон. — Вы божественно сидите в седле, госпожа Нарджис!!! Просто великолепно!

«Ослепли вы там все, что ли? — злилась про себя Жанна, слушая за спиной комплименты Жаккетте. — Она же в седле сидит, как корова!»

Но то, что видела Жанна, никто не замечал.

— Еще немного, и вы, дорогая госпожа Нарджис, станете отменной наездницей! У вас прирожденное чувство всадницы, немного практики — и вы затмите всех!

Наконец испытание для нервов Жанны завершилось и загадочную звезду гарема торжественно водворили в экипаж.

— Ну что вы скажете, дорогая госпожа Нарджис, — спросил Жаккетту шевалье Анри, тот самый, что держал ее повод. — Можно ли сравнить благородную верховую езду с дикой тряской на горбатом чудовище, именуемом верблюдом?

Жаккетта выглянула в окошко, надменно осмотрела всю компанию и холодно сказала:

— У нас, на Востоке, во время езды на верблюде Аллах посылает в голову всаднику дивные стихи, настолько ровен и ритмичен шаг благородного животного. А на этой трясучей, скользкой лошади я и «Отче наш»-то забыла, а про стихи уж вообще молчу!

«Ну и нахалка! — окончательно разозлилась Жанна. — У нас, на Востоке! Вот и делай после этого людям добро! А виконт тоже хорош! Не кавалер, а тюфяк какой-то! Что с ним еду, что без него бы ехала — разницы никакой! Все кругом — гады ползучие!»

Во время этой необычной прогулки благодетеля увлекла новая идея.

— Дорогая госпожа графиня, — обратился он к Жанне. — Вы не будете возражать, если я предложу вам и госпоже Нарджис попозировать несколько сеансов искусному флорентийскому художнику? Я настолько восхищен вашей красотой, что хочу приложить все усилия, чтобы запечатлеть ее на полотне кистью мастера.

Жанна немного растерялась. Предложение было заманчивым, но неожиданным.

— Это задержит нас в пути… — сказала она. — А ведь вас ждут при дворе…

— Подождут! — отмахнулся благодетель. — Соглашайтесь, прелестная Жанна! Это не займет много времени, мастер сделает лишь наброски, мы совсем не будем ждать окончания картины, мне ее привезут позже. Соглашайтесь, я вас умоляю!

— Вам невозможно отказать! — улыбнулась Жанна. — Мы согласны.

Когда она вернулась в свой экипаж, Жаккетта встретила ее интересным сообщением.

— Госпожа Жанна, — заявила она. — Пока вы беседовали с маркизом, сначала пришел господин Жан, потом господин Анри, потом господин Шарль. И все они предлагали мне руку и сердце.