Луи Буссенар - Жан Оторва с Малахова кургана Страница 25

Полуостров Крым, расположенный в северной части Черного моря и связанный с континентом Перекопским перешейком, невелик по площади. Его поверхность — всего двадцать шесть тысяч квадратных километров, то есть четыре французских департамента[131].

Такая малость, казалось бы, в этой колоссальной московской империи, которая превосходит, и намного, все остальные европейские государства вместе взятые![132]

Однако значение этой маленькой территории очень велико. Благодаря своему положению среди вод Черного моря она является полной хозяйкой этого большого водного пространства, которое омывает обе части Турции, дунайские княжества и Кавказ и в которое впадают Днепр и Дон, крупные артерии России на юго-западе.

Хозяева Крыма всегда будут хозяевами Черного моря.

Не случайно стремление обладать этим маленьким полуостровом неотступно преследовало тех, кто хотел царствовать в старом Понте Эвксинском[133], начиная с милетцев[134], Митридата[135], византийцев[136], генуэзцев[137], турок и кончая русскими, теперешними хозяевами Крыма.

Крым — в каком-то смысле крепостные ворота Южной России, а Севастополь — ворота Крыма.

В юго-западной части полуострова расположена возвышенность, которая продолжается в море в виде остроконечного мыса, освещаемого маяком. Это — мыс Херсонес, образующий вершину треугольника, омываемого с двух сторон морем и отгороженного у своего основания — на востоке — грядой скал, которую русские называют Сапун-горой.

Этот треугольник — Херсонесское плато. Его площадь — примерно сто двадцать пять квадратных километров.

Плато это, которому суждено было стать историческим, в течение долгих месяцев будет служить ареной битвы четырех европейских держав: России, Турции, Англии и Франции; здесь развернутся ожесточенные сражения.

В самой высокой своей точке плато достигает трехсот метров над уровнем моря; возвышения и низины ориентированы в направлении на юго-запад и северо-восток.

Берег изрезан многочисленными бухтами; некоторые из них приобретут кровавую известность. Таковы Карантинная бухта, Английская бухта, Корабельная бухта, или Доки, и другие. Все бухты, кроме Карантинной, соединяют свои воды, образуя бухту Южную.

На левом берегу Южной, на площади длиной в две тысячи пятьсот метров и шириной в четыреста метров, и построен — притом всего лишь сто лет назад — город Севастополь.

Великолепный, пышный русский город, насчитывающий сорок с лишним тысяч жителей, располагается на горных склонах. Две прекрасные трассы — улица Морская и Екатерининская — пересекают его с севера на юг. Там и сям разбросаны бульвары, общественные и частные сады. Их могучим деревьям суждено быть искалеченными при обороне города. Нарядные каменные дома, роскошные магазины, административные здания, похожие на настоящие дворцы, — все это составляет грандиозный ансамбль, увенчанный золочеными куполами церквей.

На восточном берегу город разросся и давно уже перебрался через Южную бухту. На правом ее берегу поднялись склады, госпитали, казармы, обосновались доки[138] и стапели;[139] целый город — административный и флотский центр — вырос вдоль Корабельной бухты, перед которой возвышаются Малахов курган[140] и Зеленый холм.

Богатый, процветающий город производит впечатление изобилия и мощи. Правда, впечатление это скорее внешнее, особенно что касается мощи, — речь идет, разумеется, о защищенности города со стороны суши. Потому что если с моря стены и форты могут создать иллюзию надежной защиты, то для обороны Севастополя в случае штурма со стороны плато не было сделано ничего или почти ничего.

Произведены были лишь кое-какие подготовительные работы, окончательное выполнение которых требовало плана, людей, времени и денег.

Планы, как известно, всегда бывают в избытке. Людей в России достаточно. Однако когда идет война, то, как правило, не хватает времени, не говоря уж о деньгах.

К тому же никто не ждал атаки на Крым, ни, тем более, этой громоподобной победы союзников при Альме…

Русская армия отступает… Севастополь не защищен, а союзные армии находятся в пятидневных переходах от него.

Итак, при нехватке времени и денег вся надежда — на людей. Мужественные люди, и среди них — Корнилов[141] и Тотлебен[142], первый — вице-адмирал, второй в ту пору — подполковник инженерных войск.

Меншиков, потерпев поражение, не стал опрометчиво запираться в Севастополе. Он боялся, что его армию там блокируют, лишат продовольствия и в конце концов принудят к сдаче, и потому, дерзким броском оторвавшись от противника, отвел своих людей в тыл и занялся переформированием.

Главнокомандующим он назначил Корнилова, прикомандировав к нему Тотлебена, входившего в его штаб, и обратился к ним со следующими словами:

— Я даю вам двадцать пять тысяч бойцов… именем императора я предписываю вам защищать Севастополь не на живот, а на смерть… в ваши верные руки я передаю судьбу нашей Родины.

И Корнилов ответил просто:

— Не на живот, а на смерть!.. Мы выполним свой долг…

Меншиков уехал. Корнилов наделил Тотлебена всеми полномочиями для строительства укреплений.

В Севастополе объявили состояние боевой тревоги. «Отечество в опасности!..» Это пламенный призыв к патриотизму, к преданности, к самоотречению. Высокие слова, высокие понятия никогда не оставляют русских равнодушными.

Барабаны били, горны трубили, звонили колокола. Сердца трепетали, на глазах выступали слезы, руки сжимались в кулаки, возгласы, полные гнева и воодушевления, сотрясали город.

Всеобщий героизм! Солдаты, матросы, чиновники, рабочие, торговцы, лавочники, буржуа, старики, женщины и дети устремились на улицы с криками: «Мы будем защищаться!.. Не на живот, а на смерть! Да, не на живот, а на смерть!»

Сначала предстояло проделать самое неотложное: земляные работы. Следовало окружить город траншеями. За работу взялось десять тысяч человек. Землекопами они были неумелыми и неловкими, но патриотизм творил чудеса.

Арсеналы предоставили шанцевый инструмент[143]. Люди рубили деревья, изготовляли туры[144] и фашины[145].

Затем толпа, направляемая офицерами и солдатами инженерных войск, устремилась на незащищенные участки, где следовало построить бастионы[146]. Предводительствовала женщина, одетая в черное; в руках она держала российский флаг. Ее узнавали, приветствовали, за ней следовали с восторгом.