Михаил Зуев-Ордынец - Последний год Страница 26

— Река Дураков. Здесь нувуков прибило к берегу. Здесь мы их нашли.

За белой кварцевой скалой река Дураков разделилась на четыре рукава. Красное Облако свернул на второй, считая от белой скалы. Рукав этот сразу вошел в узкое ущелье, вернее, в каменную щель, угрюмую и полутемную, как комната с закрытыми ставнями. А по верху этой щели стояли освещенные солнцем стройные хвойные леса. Сделав крутой изгиб, каменная щель внезапно расширилась и превратилась в долинку, заросшую густым и пестрым подлеском.

— Мы пришли, — сказал Красное Облако.

Андрей сел на мшистый, теплый от солнца камень и огляделся. По долине лениво тащился небольшой ручей, выстланный по дну галькой, с широкими песчаными отмелями. «Золото в этом ручье, — решил Андрей, глядя на отмели, покрытые песком, глиной и галечником. — С гор вода смывала и сносила золото в эту долинку. Смывала тысячелетиями!»

— Идем, Добрая Гагара, — легко дотронулся Красное Облако до плеча задумавшегося Андрея. — Сначала я покажу тебе силу и мощь ттынехов! Покажу то, что даст нам победу над нувуками!

Удивленный Андрей поднялся с камня и пошел за индейцами. Они привели его в густой кустарник, и Андрей не сразу заметил низкую нору в скале. Сначала они ползли по ней на четвереньках, но вскоре нора стала расширяться, и они встали. Андрей чувствовал, что он находится в пещере, но видеть ничего не мог. Но вот застучало в чьих-то руках огниво о кремень, брызнули искры, и вспыхнуло яркое пламя. Громовая Стрела зажег три толстых сосновых сука, густо обмазанных смолой, и один из этих ярких факелов передал русскому. Андрей удивленно оглянулся. В большой пещере с черными поблескивающими сводами был скрыт тайный арсенал индейцев. По стенам в строгом порядке, совсем как в солдатской казарме, стояли ружья. Их было много, не одна сотня.

Андрей поднял над головой факел и пошел по ружейному ряду, внимательно разглядывая оружие. «Не арсенал, а музей», — невесело улыбаясь, подумал он, глядя на гладкоствольные фузеи, с какими русские ходили еще на Фридриха Великого. А рядом стояли казачьи кремневки, грохавшие в ватагах землепроходцев Владимира Атласова, Семена Дежнева и Ерофея Хабарова, и короткие мушкетоны с раструбом на конце ствола для стрельбы картечью. Оружие петровских драгунов и флибустьеров Южных Морей!

И в каком жалком виде было это оружие! За долгую свою жизнь побывали эти самопалы и под дождем, и под снегом, и в воде, и в огне. У одного мушкетона ложе обгорело, а на ствол другого неумело приварена заплатка. Такое оружие для хозяина опаснее, чем для врага. Кто-то ловкий и бесчестный скупил этот хлам по полтиннику за штуку на Ново-Архангельском базаре или на складах Компании, где валялись они как лом для переплавки, и, наверное, по цене раз в двадцать выше действительной перепродал неопытным, доверчивым краснокожим.

Красное Облако, стоявший близко за спиной Андрея, жарко дышал ему в затылок. Андрей обернулся. Вождь улыбался не по-индейски скупо, а широко и радостно. Он гордился своим оружием, он ждал и от русского восхищенных похвал. Но русский молчал.

— Похвали наше оружие, Добрая Гагара, — сказал Красное Облако. В глазах его начало появляться беспокойство. — Могут ттынехи начать большую войну?

— Я не буду, анкау, хвалить твои ружья. С ними нельзя начинать войну. На медведя не ходят с ржавым ножом.

У Громовой Стрелы вырвался крик бешенства. Он готов был броситься на русского. Красное Облако молча, вытянутой рукой остановил его.

— Мои ружья хорошие, — неуверенно сказал вождь. В его глазах был теперь испуг. — Если завернуть пулю в кожу и крепко забить в ствол, они хорошо стреляют.

— Пойдем, попробуем в стрельбе твои ружья, — ответил русский.

Громовая Стрела взял в охапку десяток ружей, и они вышли из пещеры. На берегу ручья Андрей сказал:

— Ты не поверил мне, Громовая Стрела. Бери любое ружье и стреляй в ручей. По всплеску воды мы увидим, как далеко оно бросает пулю.

Молодой вождь выбрал длинноствольную тяжелую фузею, тщательно зарядил, прицелился и спустил курок. Кремень дал искры, но выстрела не было. Громовая Стрела, недоумевая, опустил фузею, и тогда из-под курка показался вдруг дым, а в стволе что-то зашипело. Индеец едва успел вскинуть фузею к плечу, как раздался оглушительный выстрел. Пуля плюхнулась в ручей, шагах в трехстах, подняв тучу крохалей, чирков и уток.

— Лениво стреляет, — смущенно сказал Громовая Стрела, вытирая засыпанные порохом глаза. — Долго ждать надо.

— А враг ждать не будет. Где купил ты, Красное Облако, эти ружья? Торгованов вы к себе не пускаете, сами на редуты не приходите. Да и не продадут вам касяки ружья и порох.

— Такаякс продал, — сказал коротко Красное Облако.

— Толстый Журавль? — воскликнул Андрей.

— Ты его знаешь? — удивился вождь.

— Я видел его в твоем стойбище. На нем столько бисера, что две собаки не увезут. Что давал ты ему за ружье?

— Двадцать бобров.

— Он обманул тебя. Полтинник цена этому ружью.

— Что такое полтинник?

— Половина белки. Толстый Журавль содрал с тебя в десять раз больше.

— Торговля! — с философским спокойствием ответил вождь. — На вешалах Толстого Журавля я видел двести собольих шкур, столько же бобровых и столько же оленьих. В бараборе у такаяксы стояло три бочки соли. Зачем одному человеку столько шкур и три бочки соли?

— Оборотный капитал, — засмеялся Андрей. — Для торговли.

— Торговля, — сказал задумчиво Красное Облако. — Охотники отбирают щенков: у которых черное нёбо, злые глаза и широкие лапы, тех оставляют, остальных убивают. Так и торговля перебирает людей. Кто самый злой, у кого жесткое сердце и широкая лапа, тот будет жить. Зачем Толстому Журавлю торговля?

— Он счастье себе делает. Богатство делает.

— Разве богатство — счастье? — с искренним удивлением спросил вождь. — Толстый Журавль от богатства поворачивается медленно и вяло, как бобр перед спячкой. Охотники смеются над ним и плюют на его следы. Он ест мясо, добытое не им. Разве можно быть счастливым, пожирая мясо, добытое не твоим копьем и не твоей стрелой? Мы не любим богатства. У кого много мяса и шкур, должен дать старикам, больным, изувеченным на охоте и на войне. Когда охотник умер, мы все самое лучшее кладем на его костер. Пусть сыновья не надеются на добытое отцом, пусть добывают сами.

Он долго молчал, глядя куда-то вдаль. Потом решительно встал, взял в охапку принесенные из пещеры фузеи, зло швырнул их в ручей.

— Больше я не будут покупать ружья у такаяксы!

— Ттынехам нужны вот какие ружья! — похлопал Андрей по прикладу своего ружья. Это был «медвежатник», дальнобойный и скорострельный магазинный штуцер, новинка славных тульских заводов. — Вы, анкау, видели его работу на охоте, посмотрите еще раз.