Райнер Шредер - Падение Аккона Страница 26

То, что произошло в следующий момент, оказалось таким же непостижимым, как и чудо их спасения во время бегства из лагеря сарацин.

Едва Джуллаб подбросил сук, Бисмилла ловко выхватил свой меч из ножен, сделал шаг вперёд и, отвернув голову в сторону, разрубил летящую деревяшку на две равные по длине части, а Джуллаб мгновенно их поймал.

Четыре рыцаря окаменели на своих скамейках.

— Он даже голову отвернул! — воскликнул Герольт. — Ты видел, Морис? А другой в тот же момент подхватил обе половины. Клинок отрубил бы ему руки, сделай он это хотя бы мгновением раньше.

Морис явно не мог произнести ни слова. Красный цвет его лица уступил место матовой белизне.

Тарик трижды перекрестился, будто стал очевидцем дьявольского наваждения.

— Пресвятая Дева и Матерь Божья! Пара джиннов[21] и та не смогла бы сделать этого так ловко! — испуганно пробормотал он. — Они слепые и в то же время каким-то образом видят!

— Всемогущий с нами! — прокричал Мак-Айвор и схватил кубок, будто срочно нуждался в подкреплении своих сил и духа.

Бисмилла бросил меч в ножны.

— Хватит пустых забав, достойные рыцари, — сказал он. — Святой аббат ждёт вас. Итак, следуйте за нами!

Было ясно: Бисмилла даже мысли не допускал, что повторное приглашение снова будет отклонено. Он повернулся к рыцарям спиной и через открытые ворота вместе с братом вышел из дворика в переулок.

Немного позднее хозяин таверны выглянул во дворик из приоткрытой двери, чтобы осведомиться о дальнейших пожеланиях своих гостей. Взгляд изумлённого грека упал на стол. Подойдя к столу, он увидел не только три кубка, доверху наполненные вином, но и наполовину полный кувшин вина. Для не пьянеющих тамплиеров это было неслыханно. Грек мог ожидать от них чего угодно, только не этого. И он терялся в догадках, пытаясь понять причину их неожиданного ухода.

2

Четыре рыцаря следовали за Бисмиллой и Джуллабом, как овцы за вожаком, сохраняя дистанцию в три шага. Не из тамплиерской гордости, нет, но потому, что обладатели коричневых плащей внушали им ужас, и ужас этот был тем сильнее, чем ближе к туркополям они находились. Страх пронизывал каждого из них до глубины души.

Никто не произнёс ни слова с того момента, как они встали из-за стола. Хмель мгновенно улетучился из их голов. От хвастовства, спеси и наглости, которые они так безрассудно являли ещё несколько минут назад во дворике таверны, не осталось и следа. Даже болтливый Морис, самоуверенность которого поколебать было не так-то легко, был смущён и обеспокоен.

Они даже не осмеливались задавать вопросы. Каждый из них вспоминал, как стал свидетелем невероятной ловкости, с которой Бисмилла выхватил меч и разрубил сук напополам. Даже для опытного и зрячего воина такое мастерство было бы поразительным. Но для слепца подобная сноровка означала умение творить чудеса.

«А что, если чудеса эти творятся вовсе не с Божьей помощью?» — подумал Герольт и содрогнулся от этой мысли. Ведь может статься, оба слепца своим необычным искусством обязаны князю тьмы! Может, они отвратились от истинной веры и продали свои души нечистому!

Но в следующий момент он отверг это подозрение. Разве учитель этих слепцов, седовласый рыцарь-тамплиер, не говорил два дня назад о Божьем знамении и о том, что все они призваны на службу Богу? Он, Герольт, не мог вспомнить дословно того, что этот старый человек сказал ему во время краткой ночной встречи у крепостной стены. Но слова старца явно не свидетельствовали о его союзе с силами тьмы, а выдавали в нем слугу Божьего. Во всяком случае, он носил плащ тамплиера.

Морис, наконец, собрался с духом и решил заговорить о том, что его тревожило. Сдавленным голосом он сказал Герольту:

— Должен сознаться, что, по мне, лучше встретить настоящего сумасшедшего, чем человека, имеющего таких слуг!

— Я думал о том же, — прошептал ему Герольт. — Ещё никогда в жизни со мной не происходили такие страшные вещи.

— Вы только посмотрите, как они идут по переулку! — удивился Мак-Айвор. — Они не задевают стены, не спотыкаются, они видят каждое препятствие на пути, будь то неровность на дороге или деревянное ведро!

— А что мы, собственно, знаем о Божьих тайнах? — заметил Тарик. — Для муравья моросящий дождь — это уже потоп. Так что придётся подождать. Скоро узнаем, что это за святой учитель и что он хочет нам сказать.

— Кто-нибудь из вас видел эту церковь Святого Иосифа Аримафейского, где нас ждут? — поинтересовался Мак-Айвор.

Нет, никто из его товарищей не знал об этом Божьем доме — Аккон и так был очень богат церквями и монастырями.

— Кажется, однажды я был недалеко от неё, — вспомнил Герольт, он прожил в Акконе дольше всех остальных. — Если память мне не изменяет, это неприметное здание стоит на холме в стороне от улиц. Кажется, эту церковь так и не достроили. Работы прекратились уже давно.

— Сейчас узнаем больше, — сказал Морис, когда они миновали поворот и перед ними, возвышаясь за крышами домов, показался холм Монжуа с монастырём Святого Саввы на вершине.

Чем ближе подходили рыцари к месту встречи с седовласым рыцарем, тем тревожнее им становилось. Что их ждёт? Почему седой тамплиер пожелал разговаривать с ними именно в этой уединённой церкви? Коль ему было что сказать, почему он не сказал им этого позапрошлой ночью у крепостной стены, почему он не встретился с ними в замке или в доме ордена? Какими таинственными силами он повелевает? И кто он такой вообще, этот «святой аббат», если его не знает никто из братьев по ордену тамплиеров?

Их слепые проводники свернули с главной улицы у подножия холма и пошли в сторону монастыря. Когда показались монастырские ворота, они свернули на тропинку, едва заметную в траве. Узкая тропинка вела к западной стене монастыря, пересекала кипарисовую рощу и выводила на ровную площадку, расположенную на южной стороне холма. Здесь, вдалеке от оживлённых кварталов, в окружении вечнозелёных деревьев, стояла церковь Святого Иосифа Аримафейского. Вдали, за вершинами деревьев, над городом, висел Железный замок тамплиеров со львами, восседающими на тронах у ворот.

Приземистая церковь Святого Иосифа Аримафейского имела форму двойного восьмиугольника. Над одним восьмиугольником возвышались наружные стены крайне скромного Божьего дома. Всего один лёгкий контрфорс — вертикальный выступ — разделял стены из простого обожжённого кирпича. Плоский купол накрывал другой — внутренний — восьмиугольник с его восемью полукруглыми окнами, и верхняя часть сооружения была похожа на низкую сторожевую башню. Почти все окна церкви — как внутреннего, так и внешнего восьмиугольника — были забиты досками или небрежно замурованы. Похоже, что на стёкла не хватило денег, в том числе и на окно апсиды — алтарного выступа. Простой портал с тяжёлыми дверями скрывался за строительными лесами, все ещё окружавшими церковь наполовину.