Дмитрий Леонтьев - Русская сказка Страница 27

— Ты вообще зря недооцениваешь жаб, — продолжала разглагольствовать неутомимая Скилла. — Это только с первого взгляда кажется безобидной проблемой. Говорят, где-то в глубинах России появился волшебный, жутко заколдованный жабенок. Кто из красных девиц его поцелует, тотчас сама в жабу слюнявую превращается. Беда принимает национальные размеры.

— Точно, — подтвердил Танат. — То-то я, в последнее время, смотрю: а вокруг одни… м-мда… заколдованные. Раскрашенные, как попугаи Ара, глаза холодные, и водятся только там, где монеты звенят. У них от этого звона слюна выделяется, потому их так и зовут — жабы слюнявые. Звон пропадает — они исчезают…

— Может хватит, на сегодня о жабах и лягушках? — попросил я. — Мне сегодня и так их, с перебором, хватило. Можете о чем-нибудь приятном?

— Вопрос — навоз, как выражается наш четвероногий друг, — лукаво покосилась на коня Скилла. — Я понимаю, что сегодня по твоей голове прыгала неслабая квакша, и ты мог растрясти последние мозги, потому осмелюсь напомнить, что если не хочешь трястись несколько дней по российскому бездорожью, то можешь взять меня за ошейник и я, за пару секунд, перенесу тебя обратно, в княжеский терем.

Я едва не застонал от злости. Промучиться столько времени и не вспомнить о диковинных способностях Скиллы — видно и впрямь, жаба крепко потопталась по моей голове.

— Что ж ты раньше…

— Это отказ?

— Милая моя животинка! Отвези меня, ангел мой, в славный город да во Киев, ко дворцу Дадона-князя… А не то я тебе сейчас пасть порву, тварь бесстыжая, жаба слюнявая!

— Не могу устоять, когда ты вежливо просишь, — оскалилась в улыбке негодница. — Хватайся за ошейник.

Под молодецкий пересвист, из ларца, стоящего у обочины дороги, выпрыгнули два Соловья — молодца, одинаковых с предвкушением лица, и устремились в мою сторону. Последнее, что я успел сделать перед исчезновением, это выбросить в их сторону руку, с отогнутым безымянным пальцем…

— И что это значит? — холодно спросил меня Дадон секундой спустя.

Я осторожно приоткрыл один глаз, смущенно кашлянул и убрал нехорошую комбинацию из-под княжеского носа.

— В моем мире, — находчиво объяснил я. — этот жест означает «викторию», сиречь — «победу».

— В нашем мире это означает нечто другое, — сурово напомнил князь. — Но, как я понимаю, задание ты выполнил? Вот, в награду за это я тебя и прощаю.

— Спасибо, князь, — поклонился я. — А теперь, можно я…

— Конечно, можно, — жизнерадостно похлопал меня по плечу Дадон. — Знаю, знаю, что такой богатырь как ты, без дела стоящего хилеет и просить может только о подвигах славных, для государства и князя полезных. Подозревал я, что ты, хитрец, в награду попросишь у меня дело многотрудное, и, как любимцу своему, отказать не мог, подарок заранее подготовив. Ты знаешь, Иван, как скудна наша казна…

— И это еще очень оптимистическое заявление, — буркнул я, понимая, что желанный отдых накрылся деревянной кадушкой.

— Что — что? — приподнял бровь Дадон.

— Жаль, говорю, до слез! — бодрым голосом отрапортовал я.

— Да, печальный факт, — согласился со мной князь. — Но поправимый. Пришла мне в голову, гениальная по своей простоте идея. Ты же знаешь, что все гениальное — просто. Вот от этой глубокой мысли я и отталкиваюсь, при принятии решений. Понял я, наконец, что необходимо нам для пополнения казны.

— Грамотная экономика? — выразил я робкое предположение. — Повышение морально-нравственного облика жителей Руси? Развитие производства? Нет?.. Сельское хозяйство? Реформация внутреннего рынка? Машиностроение? Конкурентоспособные предприятия? Тоже нет?.. Тогда, может быть, законодательство и мудрое налогообложение?

— Ерунда все это, — отмахнулся Дадон. — Князю на один зубок. Долго я ломал голову, как удовлетворить все свои нужды, ну, и заодно, государство там приподнять… Нашел-таки ответ! Нам нужен кошелек — самотряс! Сечешь величие идеи?! Голова у тебя князь, а?!

— Да уж, — согласился я. — До такого еще додуматься надо.

— А я про что говорю, — самодовольно улыбнулся мне Дадон. — Это единственный способ больше никогда не заботиться о таких мелочах, как деньги. У меня и без них государственных забот хватает. Я узнал, что на следующей неделе, в Бушмэнии, на аукционе Сопли, будет выставлен на продажу один из таких кошельков. За него будут бороться представители многих стран, но получить его должны мы.

— Денег-то у нас на это хватит?

— Вот что ты все о низменном?! — поморщился князь. — Я тебе такую идею разворачиваю, а ты даже детали продумать не можешь. Неужели я должен даже такие мелочи додумывать? Пропадете вы без меня… Ладно, слушай тогда следующую гениальную идею. Уехал недавно, по контракту, в Бушмэнию, мужичек один наш, талантливый. Где-то в концерне, у Медной Горы Хозяйки пашет. Зовут его Данила — мастер. Говорят, неплохой ученый, светило и все такое… Вот ты к нему и приедешь. Напомнишь, что родина его не забывает, ценит, любит… и любить будет, потому ни в какой Бушмэнии он не отсидится. Дошли до меня слухи, что изобрел он там какой-то камень философский, что всякое дерьмо в золото превращает. Пущай берет подмышку и тащит сюда. Дерьма у нас много, а вот с золотом… есть временные сложности.

— Если он работает по контракту, то изобретение бушмэнам принадлежит, — напомнил я. — Теперь выкупать придется. Не легче ли было создать Даниле — мастеру все условия для работы здесь, чем выкупать его изобретения втридорога за рубежом?

— Тьфу на тебя! — в сердцах сплюнул князь. — Вечно ты всякую хорошую идею свинячишь… Вот что я решил. раз ты к высокой политике разумения не имеешь, и кроме игры мускулами даже игр разума замечать не хочешь, то миссию сию ответственную поведет выполнять Федот стрелец, Удалой Молодец. а ты, дуболом, занимайся при нем привычным делом: охраняй и оберегай.

— Вы бы еще Василия Буслаева послали. Федот хороший парень, но уж больно… стрелец, — осторожно напомнил я. — К тому же — Молодец… со всеми вытекающими. Нет, мечом он лихо машет, шампанское и красных девиц вечерами не считает, но… Мы всё-таки не в рейд по французским тылам идем… Может, лучше Никиту — кожемяку, или Марью — искусницу? Люди неглупые, верные…

— Ты еще поучи князя политик делать, — сдвинул брови Дадон. — Мне исполнители нужны, а не мыслители. Слишком много вас, многоумных, в последнее время развелось. А еще в шлеме… Сказал: поедет Молодец, значит, поедет Молодец! Во всяком случае, сделает то, что приказано. Без этих, ваших… Все, свободен.

— Но… как всё-таки быть с деньгами на покупку кошелька или философского камня? Я уж молчу про дорожные расходы…

— Про деньги на покупку тоже мог бы промолчать, запыхтел князь. — Деньги, деньги… Всем от меня только деньги нужны! Ни о чем, кроме денег думать не можете… Ладно, дам я тебе грамотку на владение какой-нибудь землицей завалящей… Вот, хотя бы Аляску! Да, забирай Аляску, все одно она далеко, да и холодно там… Поменяй ее на кошелек самотряс. У нас земель много — не жалко. А денег нет. Значит…