Битва стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл Страница 27

* * *

Той же ночью, несмотря на все меры предосторожности, принятые капитаном Донахью, дезертировали три гвардейца. Беглецов могло быть больше, но вскоре после полуночи из долины донеслись жуткие вопли, и несколько человек, желавших испытать удачу и перебраться через границу, решили выждать еще денек. На рассвете стрелок Харрис, спустившись с командой гвардейцев к ручью за водой, обнаружил всех трех беглецов. Он тут же поспешил к Шарпу:

– Сэр, это ужасно. Ужасно!

– Видишь ее? – Шарп указал на стоявшую во дворе ручную тележку. – Погрузи тела и привези сюда.

– Привезти сюда? – не поверил ушам стрелок Томпсон.

– Да, черт побери, привезти сюда. И… Харрис!

– Сэр?

– Положи рядом с ними вот это. – Шарп протянул Харрису мешок, в котором лежало что-то тяжелое.

Харрис начал развязывать горловину.

– Не здесь, – остановил его Шарп. – Сделаешь это там. И так, чтобы видели только наши парни.

* * *

В восемь часов на плацу выстроились сто двадцать семь оставшихся гвардейцев вместе со всеми младшими офицерами. В форте старшим по званию был Шарп – лорд Кили и полковник Рансимен провели ночь в штабе армии, куда отправились выпрашивать у заместителя генерал-интенданта мушкеты и боеприпасы. Отец Сарсфилд гостил у знакомого священника в Гуарде, майор и три ротных капитана отправились на охоту. Донья Хуанита де Элиа поехала со своей собачьей свитой искать зайцев, но от компании ирландских офицеров отказалась.

– Я охочусь одна, – сказала она и, имея в виду предупреждение Шарпа насчет французских патрулей, добавила: – По пути сюда, капитан, встречи с французами я избежала. Беспокойтесь не обо мне, а о себе.

И вот теперь оставшаяся без старших офицеров Ирландская королевская рота выстроилась в четыре шеренги перед пустой орудийной платформой, которой Шарп воспользовался как трибуной. Ночью прошел дождь, и флаги на ветхих стенах едва шевелились под утренним ветерком, когда Харрис и Томпсон вкатили тележку по пандусу, ведущему от склада боеприпасов к орудийным платформам. Поставив тележку с ее жутким грузом около Шарпа, они повернули ее так, чтобы груз увидели ирландцы. Общий вздох, переходящий в стон, прошел по шеренгам. Кому-то стало плохо, кого-то вырвало, большинство же либо отвернулись, либо закрыли глаза.

– Смотрите! – приказал Шарп. – Смотрите!

Волей-неволей гвардейцам пришлось посмотреть на три голых изуродованных тела и особенно на кровавое месиво в паху каждого трупа и застывшую на лицах мертвецов гримасу ужаса и боли. Подождав немного, Шарп вытащил из-под белого окоченевшего плеча стальной серый шлем с плюмажем из грубых серых волос и водрузил его на поднятую ручку тележки. Это был тот самый шлем, который Харрис взял как сувенир в горной деревне, где Шарп обнаружил убитых жителей и где Перкинс встретил Миранду, с тех пор следовавшую за молодым стрелком с умилительной преданностью. Именно этот шлем лежал в мешке, который Шарп отдал Харрису утром.

– Смотрите на мертвых! – прокричал Шарп, обращаясь к гвардейцам Ирландской королевской роты. – И слушайте! Французы считают, что в Испании есть два типа людей: те, кто за них, и те, кто против них, и нет среди вас человека, который мог бы остаться в стороне от этого выбора. Или вы воюете за французов, или вы сражаетесь против них, и это не мое решение – это то, что решили французы. – Он указал на тела. – А это – то, что они делают. Теперь они знают, что вы здесь. Они наблюдают за вами и спрашивают себя, кто вы и что вы. Не получив ответа, они считают вас врагами. А с врагами лягушатники поступают вот так. – Он указал на жуткие раны в промежностях мертвецов. – У вас есть выбор из трех возможностей, – продолжил Шарп. – Вы можете бежать на восток – и лягушатники лишат вас мужского достоинства, вы можете бежать на запад – там вас арестуют и расстреляют как дезертиров британцы. Наконец, вы можете остаться здесь и стать солдатами. И не говорите мне, что это не ваша война. Вы присягали служить королю Испании, а король Испании – пленник во Франции, и вам полагалось его охранять. Эта война больше ваша, чем моя. Я не присягал на то, что буду защищать Испанию, мою женщину не насиловали французы, моего ребенка не убивали драгуны, фуражиры лягушатников не отбирали у меня урожай и не сжигали дом. От всего этого страдает ваша страна, а ваша страна теперь – Испания, и если вы желали воевать за Ирландию, а не за Испанию, тогда зачем, во имя Господа Всемогущего, принимали испанскую присягу?

Шарп выдержал паузу. Он знал, что не каждый солдат в роте готов дезертировать. Многие, как и сам лорд Кили, хотели драться, но хватало и смутьянов, подрывавших боевой дух роты, и, учитывая все это, стрелок решил, что шок – единственный способ привести смутьянов к повиновению.

– Или присяга для вас ничего не значит? – повысил голос Шарп. – Я скажу, что думает о вас остальная часть этой армии, под которой я имею в виду и коннахтских рейнджеров, и инскиллингских драгун, и Королевский ирландский полк, и Королевский полк графства Даун, и собственный Ирландский полк принца Уэльского, и Типперэрийский полк, и полк графства Дублин, и Ирландский полк герцога Йорка. Они говорят, что вы слабаки. Они говорят, что вы напудренные солдатики, годные для того, чтобы охранять ночные горшки во дворце, но не годные для войны. Они говорят, что вы сбежали из Ирландии и сбежите отсюда. Они говорят, что пользы от вас в армии, как от хора монахинь. Они говорят, что вы избалованные франты. Но это изменится, потому что однажды мы с вами пойдем вместе в бой, и в этот день вам придется показать себя с лучшей стороны!

Шарп терпеть не мог произносить речи, но на этот раз солдаты слушали его внимательно, или, быть может, три кастрированных трупа пробудили интерес. Как бы то ни было, слова капитана упали не на каменистую землю. Он указал на восток.

– Там… – Шарп снял с оглобли шлем, – есть человек по имени Лу, француз, командир бригады, которую называют Волчьей. Они носят эти шлемы и оставляют метку на тех, кого убивают. Поэтому мы убьем их. Мы докажем, что в мире нет французского полка, который может противостоять ирландской роте, и мы сделаем это вместе. Сделаем, потому что это ваша война, и ваш единственный выбор таков: умереть, как кастрированные псы, или драться, как мужчины. А теперь решайте сами, что вы собираетесь сделать. Сержант Харпер!

– Сэр!

– Полчаса