Александр Дюма - Ущелье дьявола Страница 27

Христина спросила у Юлиуса:

— О чем вы задумались?

Движение, которое сделала молодая девушка, чтобы отдернуть его от пропасти, внушило Юлиусу некоторую смелость.

— О чем я думаю? — переспросил он. — О, Христина, вы сейчас говорили там, у пропасти, что в ней таится несчастье. А я теперь, стоя перед этими развалинами, думаю: здесь таится счастье. О, Христина, если бы кто-нибудь отстроил этот замок, восстановил его в прежнем величии и великолепии и жил бы в нем, заключив свое будущее в этом прошедшем, как бы для того, чтобы его охранить и облагородить, жил бы тут в этом одиночестве, имея перед глазами это чудное зрелище, рядом с чистой, молодой сердцем и годами женщиной, сотканной из росы и света! О, Христина, выслушайте меня…

Сама не зная почему, Христина была глубоко растрогана. Слезы выступили у нее на глазах, хотя едва ли когда-нибудь в жизни она чувствовала себя счастливее.

— Выслушайте меня, — продолжал Юлиус. — Я обязан вам жизнью. Это не пустые слова, это действительно так. У меня суеверное сердце. Во время дуэли был момент, когда конец шпаги моего противника касался моей груди. Я сознавал свою гибель. Но в эту минуту я думал о вас. Моя душа произнесла ваше имя, и шпага противника только слегка оцарапала меня. Я глубоко уверен, что в эту самую минуту вы молились обо мне.

— В котором часу? — спросила Христина.

— В одиннадцать часов.

— О, в самом деле я в то время молилась! — наивно призналась девушка в радостном изумлении.

— Я так и знал. Но это еще не все. На втором круге дуэли, я вновь был тронут шпагой противника и был бы, наверное, убит, если бы она не наткнулась на шелковую подушечку, в которой было, угадайте что? Тот самый цветок, который вы мне тогда дали.

— В самом деле? О, Пресвятая Дева, благодарю тебя! — вскричала Христина.

— Так вот, видите ли, Христина, — продолжал Юлиус, — если вы решились молиться за меня, и если ваша молитва была услышана, значит, моя жизнь не пройдет напрасно, значит, я еще годен и нужен на что-нибудь. Ах, если бы вы пожелали…

Христина вся трепетала и ничего не ответила.

— Скажите одно слово, — продолжал Юлиус, смотря на нее пламенным и нежным взглядом, — или не говорите ничего, а только сделайте какой-нибудь знак, чтобы я мог видеть, что мои слова не оскорбляют вас, что вы не отталкиваете этой мечты жить вдвоем среди этой прекрасной природы, не имея около никого другого, кроме вашего отца.

— Как, никого другого, даже и Самуила? — внезапно раздался позади них иронический возглас.

Это был Самуил, который удалился от пастора и слышал последние слова Юлиуса.

Христина покраснела. Юлиус, страшно рассерженный на Самуила, так бесцеремонно вторгнувшегося в его разговор с Христиной, быстро обернулся. Но в ту минуту, как он уже был готов обратиться к своему другу с резким словом, к ним подошел пастор. Самуил быстро прошептал на ухо Юлиусу:

— Разве лучше было бы, если бы отец застал тебя за такими разговорами с дочкой?

Тронулись в обратный путь.

Все шли вместе. Христина избегала Юлиуса, и Юлиус тоже отстранился от нее. Он жаждал услышать ее ответ и в то же время боялся его.

По дороге им встретились четыре или пять коз, которые при виде их разбежались.

— Это козы нашей Гретхен, — сказала Христина. — Значит, сама пастушка где-нибудь тут же.

В самом деле, Гретхен скоро появилась перед путниками. Она уже успела переодеться в свое обычное платье, которое придавало ей особую дикую грацию, и в котором она чувствовала себя совершенно свободной. Она сидела на горке.

Пастор подозвал к себе Христину и сказал ей потихоньку несколько слов. Христина в ответ кивнула головой и сейчас же повернулась и стала подниматься на горку к Гретхен. Юлиус и Самуил, оба, в одно время поспешили к ней, предлагая ей руку.

— Нет, нет, не надо, — сказала она им, смеясь. — Мне надо поговорить с Гретхен по секрету. Я опытная путешественница по горам, я привыкла, и мне ваша помощь не нужна.

И она одна, живая и легкая, быстро взбежала на горку и подошла к пастушке.

Гретхен сидела печальная и со слезами на глазах.

— Что с тобой? — спросила у нее Христина.

— О, фрейлейн, ведь вы знаете мою маленькую лань, сиротку, которую я нашла в лесу, которую выхаживала, как родную дочку. Она пропала куда-то, я пришла домой, а ее нет.

— Ну, полно, успокойся, — сказала Христина. — Она сама вернется в свое стойло. Вот что, Гретхен, мне надо с тобой поговорить. Жди меня завтра утром от шести до семи часов.

— Да и мне тоже надо с вами поговорить, — ответила Гретхен. — Вот уже три дня, как мои травы все говорят мне о вас и много, много говорят.

— Ну хорошо. Ты куда завтра поведешь своих коз?

— Куда хотите. Хотите я пригоню их к ущелью Дьявола?

— Нет, нет, лучше к развалинам.

— Хорошо, я там буду, фрейлейн.

— Так значит, завтра утром в шесть часов у развалин. До свидания, Гретхен, до завтра!

Повернувшись, чтобы уйти, Христина изумилась, увидав перед собой Самуила, который в несколько прыжков поднялся на горку.

— Мне захотелось услужить вам хоть при спуске с горки, — сказал он ей.

Она не знала, слышал он ее разговор с Гретхен или нет.

Глава двадцать первая Вещие цветы

На другое утро, в пять с половиной часов, Самуил вошел в комнату Юлиуса с ружьем на плече и разбудил его.

— Эй, ты, засоня! — крикнул он ему. — Хочешь пойти со мной на охоту?

— Ты собрался на охоту? — спросил Юлиус, протирая глаза.

— На охоту, и притом за разной дичью. Зачем же мы и захватили с собой ружья?… Э, ты что же это? Опять спать? Ну, впрочем, ладно, спи. Потом догонишь меня, когда встанешь.

— Нет, я в это утро совсем не выйду из комнаты.

— А что же так?

— Буду писать письмо отцу.

— Опять! Экий ты охотник писать письма!

— Мне надо написать ему об одном очень важном деле.

— Ну, как хочешь, — ответил ему Самуил, у которого были свои причины не очень настаивать на том, чтобы Юлиус сопровождал его. — Ну, коли так, до свидания.

— Желаю тебе успеха.

— Спасибо за доброе пожелание. Самуил ушел, а Юлиус встал.

Как ни рано поднялся с постели Самуил, Христина встала еще раньше. В то время, когда студент-скептик, посвистывая, шел вперед с какими-то темными и сомнительными намерениями, добрая молодая девушка, поднявшись так рано с самыми добрыми намерениями, уже успела добраться до развалин Эбербаха, где ее ожидала Гретхен. Христина привела с собой хорошего, честного и трудолюбивого парня Готтлоба, который уже целый год был влюблен без ума, без памяти в хорошенькую пастушку, не имея смелости даже и заикнуться об этом. Христина в нежных и убедительных словах старалась уговорить Гретхен принять предложение славного парня.