Андрей Величко - Канцлер империи Страница 27

– Вот так, – сказал я себе, отключая провода, – пора Толстого, который хоть и граф, но без бороды и вообще вменяемый человек, сажать писать «Гиперболоид инженера Гарина», иллюстративный материал уже есть.

Глава 12

Из-за китайских событий и возни вокруг Антарктиды землетрясение в Мессине не вызвало такого резонанса, как ожидалось. Да и привык, похоже, народ к тому, что у этого Найденова постоянно рождаются новые мысли на предмет как бы побольше чего разломать с минимальными усилиями… Однако жертв было всего шесть тысяч человек, то есть как минимум вдесятеро меньше, чем в нашей истории, что, как ни странно, грело мне душу. Побочным результатом этой аферы стало то, что итальянский король вдруг проникся желанием посетить Питер. Ну и приятно было посмотреть на обескураженного Голицына, который сказал, что, кажется, он понимает, почему за моим взрывом последовало мини-землетрясение в Риге, но в то, что этот же взрыв подействовал и на юг Италии, он не верит и склонен скорее считать это случайным совпадением. Однако, будучи настоящим ученым, Борис Борисович не поленился рассчитать вероятность такой случайности и, получив вилку от десяти в минус четвертой степени до десяти в минус пятой, обескураженно сообщил об этом мне. Я, понятное дело, ничем не смог ему помочь, кроме выделения дополнительных средств, что и было проделано.

К концу февраля общими усилиями всех разведок Четверки удалось прояснить стратегические планы противника.

Итак, на наших восточных границах безобразничает Китай. Россия вынуждена будет отправить туда лучшие войска из европейской части, где тем временем провоцируется война между Германией и Францией, которую поддержит Австрия. Англия будет делать вид, что в эту свару она не полезет, но с началом военных действий, придравшись к какой-нибудь ерунде типа нарушенного суверенитета Бельгии, тоже объявит войну Германии. Если мы не вступаемся за Вилли, тому станет нехорошо, он обидится, и Четверка начнет помаленьку разваливаться. Если вступаемся, то в добавление к восточному Россия получает и западный фронт.

Наконец, японцам через третьи руки уже намекали, что в такой обстановке они могут под шумок оттяпать Филиппины. Мол, американцы не решатся на полномасштабную войну… В том-то и дело, что до серьезного щелчка по носу сподвигнуть Америку на большую войну не представлялось возможным, а вот после него… В общем, наших восточных друзей усиленно агитировали устроить янкесам какой-нибудь Пёрл-Харбор. И вот это последнее меня беспокоило, хотя Ито и обещал, что до ликвидации очага напряженности в Китае Япония не полезет на Филиппины.

А сейчас наши заграничные друзья ждали, когда же наконец Россия объявит мобилизацию. Однако пока имели сплошной облом, да еще на нервах, ибо дальше мобилизационных учений мы не шли. Но зато их проводили очень интенсивно, так что начальник мобуправления генерал-лейтенант Деникин уже заработал репутацию пугала как в войсках, так и на призывных пунктах. Но зато появилась надежда, что, когда наступит час, мобилизация пройдет без особого бардака.

Внутриполитическая обстановка пока была терпимой. Последние, так сказать, олицетворения недовольства в высшем свете сходили на нет. В частности, сбежавший в Париж великий князь Сандро тут же начал демонстрировать свою козлиную натуру и вовсю изменять жене – благо то, что она сестра царя, более никакой роли не играло. Это, так сказать, он делал самостоятельно. А вот то, что обманутый муж одной его новой пассии взял да и пристрелил ловеласа, тут Танечке пришлось немножко поработать.

Великий князь Владимир тихо умирал, отстраненный от всех должностей, и от Алафузова требовалось только следить, чтобы около него случайно не появился хоть один приличный медик – потому что имеющиеся уверенно вели князя к могиле. Некоторые трудности возникли по поводу Николая Николаевича младшего. Этот персонаж всегда поддерживал Гошу, не воровал, но при этом являлся мало того что дубом, так еще и дубом честолюбивым. Очень уж ему хотелось выиграть какую-нибудь войну! На белом коне и в белом мундире, как Скобелев. Так что относительно его персоны Гоша пребывал в глубоких сомнениях: мол, ну нельзя же так, человек хочет как лучше… Правда, если его выпереть в отставку, он вполне может захотеть и чего-нибудь другого. Но к чести императора надо сказать, что колебался он недолго, минуты три, а потом дал добро на операцию. И у Ник-Ника появилась новая любовница совершенно невообразимого темперамента… А также несколько упаковок виагры. Естественно, что кончилось это ну в точности так, как у того самого Скобелева[2]. Оставшийся без покровителя Янушкевич впал в панику и едва не испортил мне всю игру. Он кинулся было в Гатчину, покаяться, но идиота удалось перехватить по дороге и отправить на место, продолжать руководить Генштабом.

Снизу тоже была хоть и не благодать, но вполне терпимая картина. Оставшиеся нелегальные партии твердо уяснили правила игры: пока они не нарушают табу, с ними борются обычными методами. Табу же было два: террор и получение денег из-за границы. Если какая-то группировка позволяла себе это, тут же начинался отлов и отстрел. Правда, пункт с деньгами первое время пытались обходить по схеме, когда экстремистов финансировал какой-нибудь предприниматель, имеющий интересы за рубежом, ну а там уж ему это компенсировали, но после третьего процесса, кончившегося для гешефтмахеров червонцем с конфискацией, количество желающих поучаствовать в отмывании резко поубавилось.

В самом конце зимы ко мне пришел посетитель. В принципе любой российский подданный мог явиться в приемную Гатчинского дворца и заявить, что он желает видеть канцлера по такому-то вопросу, после чего его ставили в очередь и сообщали, когда это можно будет сделать. Но о том, что данный человек хочет меня видеть, я знал до того, как он велел подать автомобиль и, кряхтя, начал напяливать парадный мундир с орденами. Зачем он это хочет, я тоже был в курсе.

Тяжело шагая, генерал-адмирал Российского Императорского Флота великий князь Алексей Александрович вошел ко мне в кабинет. Я пожал ему руку, и он сел в предложенное ему кресло, жалобно скрипнувшее под весом огромной туши.

– Знаешь ведь, небось Андреич, зачем я к тебе пришел, – без всяких вступлений заявил генерал-адмирал, с котором мы уже три года были на «ты».

– Знаю, – кивнул я, – но ты лучше все-таки расскажи, а то вдруг я знаю что-нибудь не то.

– Да где ж тут ошибиться… Даже твоя хитрая наука, которой ты людей с того света вытаскивал и молодость им возвращал, на меня не подействовала.