Дмитрий Агалаков - Принцесса крови Страница 28

И вдруг коннетабль заметил, как оба фланга, состоящие из рыцарской конницы, оплота его войска, стали выбиваться вперед. Боевые кони, терзаемые золотыми рыцарскими шпорами, из шага переходили на рысь, из рыси — в галоп. И вот уже две стальные тучи по флангам, под намокшими рыцарскими стягами, не выдержали и оторвались от первой линии войска.

— Что они делают? — в ярости проговорил он. — Что они делают?!

Управляя конем, в окружении свиты, обнажившей длинные мечи, Карл д, Альбре не видел приближающегося палисада и тучи стрел, выпущенной из-за частокола. Он смотрел на рыцарей, которыми предводительствовали первые бароны Франции. Держа длинные копья наперевес, рыцари неумолимо приближались к палисаду с обоих флангов. До их столкновения с англичанами остались считанные секунды…

— Поднять щиты!! — громко, у самого его уха, взорвался голос одного из командиров.

— Поднять щиты!! — неслось по рядам его воинов.

Он знал это пение с детства — надрывное пение стрелы. И хорошо знал, когда этих стрел тысячи и они летят на тебя с неба, тихонько подвывая, насвистывая. Карл д, Альбре увидел черное облако над головой и в эту минуту над ним — крышей — вырос щит одного из оруженосцев. Арбалетчики прятались под вытянутые щиты спешенных рыцарей и наемников. Туча стрел впилась в его месившее грязь, продвигающееся к противнику войско. Он увидел, как покачнулся в седле оруженосец, только что прикрывший его щитом: в плечо юноши, пробив легкий доспех, глубоко вошла длинная, оперенная стрела. Оруженосец хрипло вобрал ртом воздух, покачнулся и повалился с коня в грязь. Карл д, Альбре только мельком увидел его широко открытые, моргающие что есть силы глаза. Оруженосца обходили, старались не смотреть на него. Все равно помочь ему было нечем. Многие, с пронзенными ногами, плечами, остались корчиться в этой грязи, а вторая туча стрел уже взвилась в небо и нависала над войском французов…

Герцог Карл Орлеанский, идущий на англичан в левом фланге, одним из первых пустил своего коня в галоп. Все поле наполнилось звонким веселым чавканьем — это разбивали грязь копыта тысяч коней. Слаженной устрашающей музыкой громыхали доспехи. Давно бы так! — думал он. Тяжелая конница обойдет частокол и ворвется в лагерь англичан с обеих сторон! А спешенные рыцари и копейщики бросятся на этот частокол, прорвут его и помогут им разбить врага. Еще немного, и рыцари поднимут врагов на копья, как это было в славные времена их дедов, отбросят, а потом возьмутся за мечи, молоты и топоры, которые так соскучились по английским черепам!

Ощетинившийся кольями палисад приближался изломанной линией, точно его сложили из тупых треугольников, глядевших носами вперед; уже чернели в дальних углах и по всей линии палисада прорехи — коридоры для пехоты, на случай ответной атаки. За палисадом толпился настороженный враг. Не каждому дано увидеть и устоять, когда на тебя движется лавина стальной конницы. Да что там! Этой коннице даже мечей не нужно вынимать из ножен, она может просто растоптать, вбить в осеннюю грязь, утопить в ней.

Карл Орлеанский оглянулся по сторонам. Слева был лес, справа простиралось поле. На той его стороне к англичанам тоже приближались конные французские рыцари. Молодого герцога неприятно удивило, что Карл д, Альбре и его спешенное войско здорово отстало. Оно месило грязь где-то далеко в поле, а над ними то и дело зависали черные подвижные облака и тут же срывались вниз. Это был град стрел, которыми осыпали английские лучники французов. Стрелы не только мешали продвижению пешего войска, но и выбивали солдат. И тогда молодой герцог понял, что это не коннетабль отстал от конницы, а они, без всякой поддержки пехоты, забыв обо всем, поддавшись порыву, жажде битвы, легкомысленно вырвались вперед.

Но рыцарская конница уже растягивалась с обеих сторон поля двумя плотными и широкими косами, стремительно двигалась недалеко от частокола, и он, Карл Орлеанский, был захвачен этим движением, этим стремительным, летевшим вперед потоком.

Но если такие тучи стрел поднимаются вверх над английским лагерем, несутся ввысь и падают на пеших французских воинов, почему их не преследует то же самое?

А частокол казался уже на расстоянии вытянутой руки…

Вот тогда Карл Орлеанский и увидел, как над палисадом стали подниматься рыжие, бородатые физиономии англичан, с отброшенными за спину капюшонами; вооруженные непривычно длинными, круглыми луками, они целились в противника…

…Карл д, Альбре оглянулся на фланги. С двумя стальными тучами что-то происходило. Не успев удариться о частокол, тучи худели на глазах, разрывались, стелились по земле. Конница гибла. Лучники! Но сколько их? Тысяча? Две? Больше?

— Прибавить шаг! — зарычал он так, чтобы его услышало как можно больше солдат. — Хотите лечь в этом полое, так и не добравшись до англичан?! Прибавить шаг!!

Коннетабль понимал, что грязь и тяжелое оружие затрудняют движение его солдат. Некстати был и дождь. И ему, главнокомандующему, и его многочисленной свите куда легче было передвигаться на боевых конях, чем основному войску — на своих двоих, но решение атаковать было принято. И назад пути не было. Поэтому стоило поторопиться… Он то и дело забывал о медленно редевшем пешем войске. Несмотря на тучи стрел, взмывавших в небо от лагеря англичан и падавших на его солдат, взгляд Карла д, Альбре притягивали фланги. А именно — рыцарская конница, во все века прославлявшая Францию в боях — на Западе и на Востоке, основа королевского войска. Без которой любому французскому командиру трудно было себе представить победоносное сражение.

Что-то страшное сейчас творилось там…

…Не меньше пяти стрел пробили щит Карла Орлеанского и остановились только благодаря хорошему доспеху — мощной кирасе и наплечникам. Две стрелы прошили насквозь кольчугу и стальные наручи, только чудом не покалечив ему руку. Точно и не с ним происходило все это!

Лучники били не столько по рыцарям, сколько по лошадям. Казалось, этих крестьян за палисадом целая тьма. Без числа. Море луков раскачивалось за частоколом, каждые несколько секунд посылая тысячи стрел, от которых невозможно было увернуться, скрыться куда-то. Бронированные тела летевших мимо палисада коней были усыпаны стрелами, подбитые животные пролетали еще несколько футов и всей, закованной в броню тушей обрушивались в грязь. Или, с диким ржанием, вставали на дыбы, сбрасывая всадников, а потом, разом, опрокидывались навзничь, в ту же жижу и друг на друга. Но чаще — несчастные животные падали на передние ноги. Рыцари перелетали через своих коней. Скакавшие сзади со всей силы налетали на своих товарищей и тоже, вместе с лошадьми, раненные ли, нет, бухались в грязь, ломая руки, ноги и шеи, образуя стальную кашу, выбраться из которой было практически невозможно. А стрелы добивали тех, кто, легко отделавшись, пытался скорее подняться и с мечом в руках броситься на неприятеля.