Мэри Хоффман - Город Цветов Страница 29

Розалинд заметила, что Скай чем-то озабочен.

— Что случилось? — спросила она, после того как он положил трубку, поговорив с Николасом.

— Все уедут в Девон на эти каникулы, — сказал Скай, стараясь говорить с улыбкой. — Сначала Элис и Джорджия, а теперь еще и Николас.

Розалинд задумалась.

— Может быть, нам пора навестить бабушку? — произнесла она.

Джудитта Миеле, в сущности, ничего не знала о растущем напряжении в Джилии. Когда она начинала работу над статуей, она не думала ни о чем другом — ни днем, ни ночью. Она сделала резцом первые осторожные засечки на куске мрамора, который предназначался для статуи Duchessa. Джудитга знала, что образ молодой женщины был где-то там, внутри камня, и задачей скульптора было найти, где он прячется, и показать его. Несмотря на слова герцога Никколо, Duchessa будет изображена как символ независимости и автономии своего города.

Джудитга решила высечь ее похожей на носовое украшение корабля, подразумевая под кораблем город-государство, которым Duchessa управляла. Она изобразит Арианну в маске, ее плащ и волосы будут развеваться, как это было, когда она смотрела на свой город, возвращаясь в него после церемонии, которая обеспечивала городу процветание в течение ближайшего года.

А теперь художница работала целый день, постепенно создавая из мрамора статую женщины, которую она уже могла себе представить. Юные подмастерья Джудитты наблюдали за ней и следили за тем, чтобы у нее всегда были еда и питье. Предполагалось, что они должны работать над саркофагом, простым, но производящим впечатление. Он был похож на большую корзину с веревочными ручками. Этот стиль вошел в моду после того, как в церкви Сант-Амброджо, семейной церкви ди Кимичи, был похоронен один из их предков. Работа была не трудной и не давала подмастерьям лениться, но в мастерской среди тех, кто, возможно, станут скульпторами, не было ни одного, кого саркофаг интересовал бы больше, чем то, что делает Джудитта.

— Иди сюда, Франко, — позвала она самого миловидного из них. — Стань прямо и смотри на окно. Сделай вид, что ты стоишь на носу корабля.

Франко неуверенно позировал, стараясь быть похожим на моряка.

— Нет, нет, — нетерпеливо сказала Джудитта. — Не держись на ногах так крепко. Ты — молодая женщина. Грациозная, с чувством собственного достоинства, но еще и сумасбродная.

Это была трудная задача, но юный Франко старался, как мог. Его кожа была бледной, а белокурые волосы — с необычным серебристым оттенком; мать Франко была родом из Северной Европы. Как натурщик он пользовался большим успехом среди художников Джилии, писавших ангелов, хотя ничуть не походил на ангела и совсем не был женоподобным. Он обожал Джудитту, которая единственная из всех известных ему художников осталась равнодушной к его чарам.

— М-м, — проговорила художница. — А что ты будешь делать с руками?

— Может быть, держаться за поручни, Maestro? — рискнул Франко.

— Хорошо, — сказала Джудитта, хватая свою стопку набросков и быстро делая несколько штрихов куском угля. — А теперь можешь идти назад к своему плетеному изделию.

Потом она сказала себе: «Мне здесь нужна Duchessa».

Когда Скай в следующий раз прибыл в Джилию, он увидел, что Сульен улыбается.

— Что случилось? — спросил Скай.

— Подкрепление, — таинственно произнес Сульен. — Не мог бы ты задержаться завтра подольше? Это значит, что в своем мире ты проспишь все утро.

Скай подумал о словах монаха. Это не будет слишком трудно. На следующее утро к Розалинд придет клиент, первый за долгие годы, а потом она договорилась о ланче с Лорой, которая все еще работала в палате общин. Скай вполне сможет сказать вечером, что хочет поспать подольше.

— Думаю, что смогу, — ответил он, — Но почему?

— Герцог Никколо желает, чтобы мы пришли на обед в его palazzo, — сказал Сульен. — Думаю, он хочет поблагодарить нас за то, что мы спасли ему жизнь. И у него будут важные гости

Но больше он ничего не добавил, хотя Скай настойчиво упрашивал его.

— Сегодня мне понадобится твоя помощь в лаборатории,— предупредил Ская монах. — Мы будем делать духи из цветков нарцисса.

Duchessa Беллеццкая принимала у себя дома своих дорогих друзей, когда прибыл посыльный из Джилии. Доктор Детридж и его жена Леонора, женщина, которую Арианна считала своей теткой (ей внушили это в детстве), пришли вместе с близкой подругой Леоноры — Сильвией Беллини, матерью Арианны. Бывшая Duchessa когда-то часто сидела в этой приемной, принимая важных иностранных гостей. Но незнатная Сильвия Беллини не пропускала знаменательных государственных дат, когда носили пышные наряды. Теперь, сняв маску, она наслаждалась свободой, от которой отказалась на двадцать пять лет, чтобы управлять городом.

Эта маленькая группа людей и еще несколько других — меньше десятка — были единственными в Талии, кто знал, что старая Duchessa еще жива. А теперь они пили белое пенистое вино, которым так славился город, и расспрашивали о новостях, о которых не успели узнать раньше. Постоянный спутник Сильвии, высокий рыжеволосый слуга, стоял за ее стулом.

— Хочет подарить тебе платье? — сказала Сильвия, когда посыльного ввели в комнату. — А мне он никогда не посылал платьев.

Гвидо Парола закашлялся во время ее последних слов, чтобы слуга из дворца их не расслышал. Сильвия становилась неосторожной. Пришедший посыльный нес длинный ящик. Он по-клонился так галантно, как только мог, а потом преподнес ящик юной Duchessa.

— Мой хозяин, герцог Джилии, шлет вам поклон, — произнес он, — Его светлость герцог Никколо просит вас надеть это недостойное вас одеяние на свадьбы его сыновей.

Брови Арианны изумленно поднялись под розовой маской. «Так скоро?» — подумала она. Однако она вежливо поблагодарила посыльного и отправила его в кухню, чтобы его там покормили, пока Барбара, ее служанка, распаковывала ящик, Гости Арианны сидели в ожидании.

— Мне его открыть, ваша светлость? — спросила Барбара.

Серебряный шнур с кисточкой развязали, крышку подняли, и Арианна едва сдержала себя, чтобы самой не взять ящик на колени и не развернуть папиросную бумагу, Барбара благоговейно достала платье из ящика, оно было очень тяжелым.

— О миледи! — прошептала она.

Это был необычный наряд. Он был из плотной серебряной парчи, почти незаметной под многочисленными, нашитыми на нее драгоценными камнями. Широкая юбка была оплетена крест-накрест рядами жемчужин и аметистов, и таким образом все платье искрилось и сияло, как луна в сумерках. Лиф был плотно прилегающим, вырез скроен низким и квадратным. а рукава были с высоким верхом в джилийском стиле.