Эрнест Капандю - Рыцарь в черном плаще Страница 29

— Но, сударыня…

— Говорите, сколько хотите и что хотите, я вас прерывать не стану — с этой минуты я нема.

Слегка поклонившись своему собеседнику, молодая женщина удобно уселась в кресле и закрыла глаза. Закутавшись в свою дорожную мантилью, с невозмутимым лицом, освещенным светом восковых свечей, опустив длинные ресницы, путешественница выглядела восхитительно в своей грациозной позе. Фейдо де Марвиль смотрел на нее несколько минут, потом тихо подошел к ней и продолжал:

— Повторяю вам, мне жаль мучить вас таким образом и лишать отдыха, столь для вас необходимого, но я вынужден действовать так. Долг прежде всего, притом в событиях нынешней ночи есть одно обстоятельство, которое необходимо объяснить.

Молодая женщина не отвечала и не шевелилась.

— Графиня, — продолжал начальник полиции, — я прошу вас обратить внимание на мои слова.

То же молчание, та же неподвижность.

— Графиня Потоцкая, — продолжал де Марвиль более повелительным тоном, — именем правосудия я требую, чтобы вы мне ответили.

Графиня, по-видимому, спала глубоким сном. Де Марвиль сделал нетерпеливое движение. Он подождал с минуту, потом поспешно перешел через комнату, взялся за шнурок от звонка и снова обернулся к графине. Она пребывала в той же неподвижности и, очевидно, спала. Де Марвиль топнул ногой и сильно дернул за звонок. Графиня не реагировала на громкий звон колокольчика. Слуга отворил дверь.

— Где Марсьяль? — спросил начальник полиции.

— Во дворе, ваше превосходительство.

— Позовите его немедленно!

Слуга исчез. Де Марвиль обернулся к молодой женщине. Та безмятежно спала.

— Неужели это действительно усталость после дороги или же она разыгрывает комедию? — пробормотал он. — Кто эта женщина? Что значит это странное происшествие?

Дверь тихо открылась.

— Марсьяль, — доложил слуга.

— Пусть войдет, — велел начальник полиции, сделав несколько шагов вперед.

Начальник объездной команды, поклонившись, вошел в гостиную. Де Марвиль повелительным движением руки указал на графиню и сказал:

— Марсьяль, вы остановили у Сент-Антуанских ворот эту самую даму?

Марсьяль покачал головой.

— Нет, ваше превосходительство, — отвечал он, — когда я остановил карету, этой дамы в ней не было.

— Вы в этом уверены?

— Вполне.

— Но если ее не было в карете, откуда она там взялась?

— Не знаю.

— Но кто же был в карете, ведь там был кто-нибудь?

— Был, ваше превосходительство, мужчина.

— Мужчина! — вскричал де Марвиль.

— Мужчина, такой же, как вы и я.

— Мужчина? — повторил Фейдо. Марсьяль кивнул головой.

— Ну и куда подевался этот мужчина?

— Не имею понятия.

— Это просто невероятно!

— Господин начальник полиции, когда я остановил почтовый экипаж, в нем сидел только молодой человек с черными усиками. Если я говорю неправду, велите меня повесить.

— Но как же объяснить, что тот молодой человек исчез, а эта дама одна очутилась в карете?

— Не понимаю!

— Вы отходили от кареты?

— Ни на одну минуту.

— С тех пор, как ее остановили, и до тех пор, как она въехала во двор моего особняка, карета останавливалась?

— Ни разу. Мои солдаты окружали ее. Я точно исполнил все полученные приказания.

— Вы осмотрели карету?

— Да, я снял скамейки, сорвал обивку, осмотрел кузов, бока и ничего не нашел.

— Ничего?

— Ни малейшего следа, по которому я мог бы понять совершившееся превращение. Ничего, решительно ничего, и, повторяю вам, ваше превосходительство, я все осмотрел.

Де Марвиль повернулся к спящей женщине, между тем как начальник объездной команды давал объяснения. Графиня, без сомнения, не слышала ничего, потому что продолжала спать тем спокойным сном, который указывает на чистую совесть. Начальник полиции опять обратился к Марсьялю:

— Итак, вы уверяете, что в ту минуту, когда вы остановили карету и заперли дверцу, в карете сидел мужчина?

— Я ручаюсь своей головой! — заверил Марсьяль.

— И этот мужчина был один?

— Совершенно один.

— А когда вы здесь отворили дверцу, вы увидели женщину?

— Да, ваше превосходительство.

— Итак, из этого следует, что мы обмануты насчет пола той личности, которая сидела в карете. Должно быть, эта личность — путешественник или путешественница — переоделась дорогой…

— Несомненно…

— Переодеться можно было только в карете?

— Безусловно.

— Может, платье было выброшено на дорогу?

— Ваше превосходительство, — сказал Марсьяль, — шторы были закрыты, стало быть, ни в дверцы, ни в переднее окно ничего нельзя было выбросить. К тому же экипаж был окружен верными людьми, внимательно караулившими, поэтому невозможно, чтобы полный мужской костюм, от сапог до шляпы, мог быть незаметно выброшен на дорогу, пусть даже лоскутками. Да и в какое отверстие могли их выбросить? Я тщательно осматривал карету, и если вашему превосходительству угодно…

— Но если одежда не была выброшена, — перебил де Марвиль с раздражением, — она должна быть в карете, и ее надо найти.

Марсьяль посмотрел на начальника полиции, приложив руку к сердцу.

— Когда я остановил карету, — сказал он тоном глубокой искренности, — в ней сидел мужчина; теперь этот мужчина брюнет стал женщиной блондинкой — я это вижу. Как совершилось это превращение, куда девалась мужская одежда — клянусь спасением моей души, я не знаю, разве только…

Марсьяль вдруг переменил тон. Очевидно, новая мысль промелькнула в его голове.

— Разве только? — повторил начальник полиции.

— Разве только эта дама не спрятала мужской костюм под своим женским платьем…

— Проверим, — прошептал Фейдо.

Он подошел к графине, все также спокойно спавшей.

— Вы слышали, сударыня? — сказал он. Графиня не пошевелилась.

— Вы слышали? — повторил начальник полиции.

Он схватил ее за руку. Графиня вскрикнула, не раскрывая глаз, протянула руки, губы ее сжались с выражением неприязни. Она дважды глубоко вздохнула, потом раскрыла глаза и прошептала:

— Что за гадкий сон! Марикита, расшнуруй мне платье, мне так плохо… Я…

Графиня увидела Марсьяля.

— Ах! — воскликнула она с испугом. — Где я?

— У меня, — сказал де Марвиль.

— У вас? Но я не знаю… — Графиня провела рукой по лбу. — Да, помню! — сказала она вдруг. — Разве комедия не кончена?

Начальник полиции движением руки приказал бригадиру удалиться, а сам обратился к графине:

— Из двух одно, — сказал он, — или вы жертва недоразумения, и в таком случае это недоразумение следует исправить, или вы недостойным образом обманываете полицию, и тогда наказание будет соответствующим. Я получил относительно вас самые строгие распоряжения. Не угодно ли вам пожаловать за мной, мы немедленно поедем к маркизу д'Аржансону. Это единственный выход из создавшегося положения.