Сибирь и сибиряки. Тайны русских конкистадоров - Александр Александрович Бушков Страница 29

(Впрочем, и русские вступали в брачные отношения с представительницами далеко не всех сибирских народов.)

Отдельный разговор – служба, гражданская и военная.

Очень быстро в русских официальных бумагах стали упоминаться не только «ясашные» инородцы, но и «служилые». Поступая на службу к русским, они порой и не меняли веры, но пользовались теми же правами, что и русские «служилые люди». А часто и крестились. Порой, когда встречаешь оставшиеся в истории благодаря каким-то заслугам имя и фамилию, казалось бы, чисто русские, при ближайшем рассмотрении выясняешь, что речь идет о принявшем православие инородце. Один пример: во второй половине XVIII века первую карту Аляски, пусть и очень приблизительную, составил казак гарнизона Анадырского острога Николай Дауркин. По происхождению – чистокровный чукча. Правда, вся слава первооткрывателя досталась Сарычеву (хотя и немало поработавшему в географических экспедициях в Тихом океане). Причина – не в национальности Дауркина, а в его социальном происхождении. Он был рядовым казаком, а Сарычев – офицером, «его благородием», белой костью. Простолюдинам по чину не полагалось отмечаться в истории. Что характерно, подобное отношение к Дауркину сохранилось и у советских историков, часто свысока именовавших его «толмачом» – то есть простым переводчиком, пребывавшим на десятых ролях при дворянах и офицерах… Хотя именно Дауркин вместе с казачьим сотником Кобелевым совершил первое документированное плавание русских на Аляску (лето 1791 года). Оба отплыли даже не на маленьком суденышке – на простой чукотской байдаре, гребной лодке, куда могли поместиться только вдвоем, обследовали аляскинское побережье и несколько островов. Их отчет Сарычеву был прекрасно известен, но в своем отчете он о нем умолчал напрочь – то ли офицерская спесь тому причиной, то ли просто зависть оттого, что он оказался вторым…

Вернемся к главной теме. Точно так же, как у русских с инородцами, было у португальцев с неграми в Бразилии. Там хватало и чернокожих рабов, но немало было свободных негров. Они не только занимались в городах разнообразными ремеслами и торговлей – служили в территориальных войсках, порой не только солдатами, но и офицерами, участвовали в изучавших джунгли португальских экспедициях в роли не простых носильщиков, а полноправных членов «бандейрас», как эти экспедиции, иногда насчитывавшие несколько сот человек, именовались.

Еще одно отступление – поскольку речь идет о географических открытиях. Довольно часто эти «бандейрас» в несколько сотен участников пропадали в джунглях, никто не возвращался. Воинственные индейцы тут ни при чем, причина более прозаическая – голод. Как показал испанский и португальский опыт, группа максимум человек в двадцать-тридцать способна выжить даже в самых экстремальных условиях, с грехом пополам добывая себе пропитание (хотя порой и приходилось с лютой голодухи варить и есть собственные кожаные пояса и сапоги). А вот отряд в несколько сотен человек самим своим появлением распугает в окрестностях всю пригодную в пищу живность и при особенном невезении очень быстро погибнет от голодной смерти до последнего человека…

Еще одна деталь, крайне сближающая русских в Сибири с испанцами и португальцами в Южной Америке (а также и с англосаксами в Северной) – появление городов-«призраков», запустевших либо пришедших в крайний упадок, а то и брошенных навсегда. В Европе и на Руси такого с давних времен просто-напросто не случалось, а вот в обеих Америках и в Сибири…

Самый любопытный пример – бразильский. Уже во второй половине XIX века огромную роль в мировой экономике играл каучук, после не особенно сложной обработки становившийся резиной, находившей самое разнообразное применение – от детских игрушек и мячиков до непромокаемой одежды, медицинского инвентаря (а впоследствии и автомобильных шин). А также, простите за пикантную, но интересную подробность – для производства презервативов и фаллоимитаторов (каковые, если кто не знал, появились уже в начале XX столетия и продавались совершенно легально – не только в аптеках, но и наложенным платежом, с рекламой во вполне респектабельных газетах и соответствующими иллюстрациями).

Синтетический каучук впервые получили только в 1923 году – кстати, сделал это советский ученый, и именно в СССР началось его промышленное производство. До этого употреблялся исключительно каучук природный – попросту затвердевшая смола дерева под названием гевея. Потребность в каучуке была огромная, а росла гевея в одном-единственном месте на земном шаре – в Бразилии. Так что бразильцы долго, как бывает со всеми монополистами, гребли деньги лопатой – при полнейшем отсутствии конкурентов дело нехитрое. Во времена «каучукового бума» горячие бразильские парни оттягивались на всю катушку. Рядом с многочисленными плантациями гевеи на пустом месте возникали города – и какие! Застроенные роскошными каменными особняками, точными мраморными копиями самых знаменитых европейских оперных театров, куда, как нынче у нас на корпоративы с превеликой охотой наперегонки несутся эстрадные группы, певцы и певицы, ездили европейские звезды оперы с мировым именем – гонорары им платили баснословные. Роскошествовали бразильцы по полной программе – куда там разгулявшимся сибирским и калифорнийским золотоискателям, чья фантазия не заходила дальше пьянок, а в Сибири еще и бархатных портянок длиной в несколько аршин (аршин = 71 см). По большому счету, все это была мелкая художественная самодеятельность. Вроде развлечений получивших жалованье за сезон ковбоев, которые обожали ворваться верхом в какой-нибудь салун и от души пострелять из револьверов по рядам бутылок со спиртным за спиной кабатчика. Кабатчик в таких случаях привычно прятался под стойкой, не высказывая никакого возмущения – ковбои потом аккуратно расплачивались за ущерб. Более того, отдельные ушлые экземпляры, прослышав заранее о предстоящем визите ковбоев, извлекали приличный доход еще и из того, что разливали по бутылкам подкрашенную воду – кто бы проверял?

Дети малые, честное слово. Бразильцы, малость ошалевшие от легких денег, развлекались гораздо круче, строя шикарные города…

Вот только потом лафа отошла, сладкая жизнь кончилась. История преинтереснейшая, и читатель, думаю, будет не в обиде, что мы чуточку отклоняемся от главной темы.

Само собой разумеется, бразильцы не были растяпами и принимали прямо-таки драконовские меры, чтобы сохранить свое монопольное положение, приносившее несметные доходы. Самым тяжким в Бразилии преступлением считалась попытка вывезти из страны семена гевеи – их можно было вырастить в других местах, где климат похож на бразильский. Всех покидавших Бразилию, своих и иностранцев, таможенники трясли так, как сейчас не проверяют пассажиров в аэропортах. В каждом крупном порту стояли рядком виселицы, на которых без суда и следствия быстренько вздергивали всех, у кого обнаруживали семена гевеи. Кто бы заморачивался гуманизмом и судопроизводством, когда в игре крутились бешеные деньги…

Однажды в Бразилии объявился английский ученый – безобиднейший человек, раззява