Джон Уильям Мансон - Воспоминания партизана «Команды Мосби» Страница 3

То, что я рассказал о Джоне Пурьере, относится и к пятидесяти другим юным членам команды. Он был идеальным образцом для молодежи. Когда они не сражались, они, как правило, играли. Во время рейда они вели себя столь же беззаботно, как ученики на школьной перемене, я видел, как они гонялись друг за другом вперед и назад вдоль линии марша, не соблюдая дисциплины и бдительности. Для них это была прекрасная возможность показать новичкам как надо ездить верхом, демонстрируя всякие трюки, и шалости.

Одному из наших людей пуля попала в рот, и на его зажившем языке образовался большой рубец, после чего его язык стал выглядеть весьма необычно. Каждый парень в отряде знал об этой особенности языка Б., и часто, во время веселья на рейде, они предлагали ему немного денег за то, что он на пять минут высунет язык.

Способность Мосби правильно оценивать людей, его абсолютная свобода от зависти и эгоизма, его безошибочные решения в критические моменты, его преданность своим людям, его постоянная бдительность, непоказная храбрость и высокое чувство чести – все это вместе в сознании и сердцах служивших в его команде людей слилось в своего рода, священный образ героя. И в те долгие периоды времени, когда я не видел его, я с нетерпением ждал того дня, когда при его появлении я мог бы снять шляпу, и предложить ему свое общество.

Глава II

Я ПРИСОЕДИНЯЮСЬ К РЕЙНДЖЕРАМ

Когда началась гражданская война, мне исполнилось лишь пятнадцать, и большую часть своей жизни я прожил просто великолепно. Весной 1861 года, в одно прекрасное воскресенье, из Ричмонда пришло известие, что канонерка США «Поуни» идет вверх по Джеймс Ривер чтобы напасть на город. Все его население взволновалось невероятно. Губернатор сразу же приказал всем местным войскам покинуть город. На улицах появились уважаемые всеми вооруженные старики, которые принимали участие еще в войне за независимость от Англии. Загруженную чугуном шхуну было приказано затопить в реке. Местной кавалерийской роте, известной как «Губернаторская гвардия», приказали отправиться вниз по реке, захватить «Поуни» и доставить ее в город. Возможно, старый губернатор думал, что ее можно как обычную лодку вытащить на берег, а затем на телеге отвезти в город.

При каждой армейской роте в дни находились один или два мальчика-сигнальщика – у них были маленькие флажки, и их задачей было забегать перед ротой вперед, занимать назначенную точку и неподвижно стоять на ней все время пока рота не подойдет к ним, и не пройдет дальше. В воскресенье днем в качестве сигнальщика «Губернаторской гвардии» я отправился вниз по реке, и впервые в жизни три ночи спал на открытом воздухе. «Поуни» не прошел Норфолк, и, в конце концов, мы, покрытые пылью этой кампании, вернулись обратно в Ричмонд. Уличный чистильщик обуви предложил некоторым из нас «осветлиться», но после попытки приблизиться, был с позором прогнан прочь. Каждая пылинка была на вес золота для его обладателя, мы были на фронте и мы были, наконец, настоящими солдатами, а не ополчением.

Это был мой первый солдатский опыт в этой войне, и я считаю, первый в Вирджинии.

Спустя несколько дней после этого события, когда однажды ночью я, лежа в своей постели в Ричмонде дрожал от страха, что война не продлится достаточно долго, и я не успею повоевать, грохот военного барабана эхом прокатился от одного до другого конца улицы, а за ним последовал топот шагов солдат регулярной армии. Как и любому другому жившему в то время парню, все это очень нравилось мне. Однако со временем мы привыкли видеть мужчин в сером, а когда в результате разгоревшегося конфликта страна начала бедствовать, от романтики не осталось и следа.

Вот тогда мы и узнали о Мосби и его людях. На мой взгляд, Мосби был идеальным бойцом – от кончика пера на шляпе до шпор. Рассказы о его замечательных достижениях слетались в Ричмонд со всех сторон. Никогда Жанна д'Арк не чувствовала такого желания сражаться, как я, так страстно желавший присоединиться к Мосби. У меня не было никаких сомнений в своем желании и понимании того, что главный партизан – рейнджер требовал от своих людей непременно стрелять, если того будет требовать ситуация и спать на открытом воздухе при любой погоде. И я, соответственно, обуздал свой аппетит и отказался от всех видов комфорта, полагая, что голодание и самоистязание со временем позволят мне выдержать суровые кампании с рейнджерами. Всякий раз, когда я получал очередную новость о подвигах Мосби, я добавлял новые неудобства к своей повседневной жизни и с нетерпением ждал момента, когда я смогу появиться перед моим героем, которого я никогда не видел, и сделать так, чтобы он лично убедился, что я весьма умел и опытен, не боюсь трудностей, и способен быть ценным дополнением к его партизанскому отряду.

Однажды я узнал, где он сейчас находится. Конечно, найти его было очень тяжело, ведь на него охотились люди из армии Союза, но в то же время, многие солдаты той же армии находили его тогда, когда занимались другими делами, и эта встреча для них была полной неожиданностью. Информация, которую я получил из разных источников, позволяла мне уверенно утверждать, что он тогда был в графстве Фокир, штат Вирджиния, недалеко от Блю-Ридж Маунтинс, в ста пятидесяти милях от Ричмонда. Я думал только о том, чтобы добраться до него, и чтобы как можно скорее. Лошадей было мало, да и купить лошадь тоже почти невозможно и, кроме того, мой отъезд верхом из Ричмонда вызвал бы интерес у моих друзей и породил бы сплетни, а я старался держать свой патриотический пыл в полной тайне ото всех.

Таким образом, мне ничего не оставалось, как идти пешком.

Готовясь к партизанской жизни, я полагал, что быстро вырасту и физически стану сильнее, и потому надел на себя китель из ткани тускло-серого цвета, изначально скроенный для мужчины шести футов ростом. Я также коротко подстригся, и это тоже не красило меня. Рубашка моего костюма была тоже серой с легким оттенком желтого и заканчивалась не доходя до колен. Я был, пожалуй, самым безнадежным кандидатом на роль славного солдата, если учесть, как я выглядел, когда уходил из Ричмонда. По какой-то необъяснимой для самого себя причине, в качестве оружия у меня был только карманный нож. Множество покрывавших мое лицо веснушек и вздернутый нос, который таким навсегда и остался, сияли от загара, полученного мной от постоянного пребывания на свежем воздухе. Я покинул Ричмонд под покровом ночи, опасаясь, что какой-нибудь любознательный сосед увидит меня, таким образом подготовившегося к военной жизни, и это закончится тем, что Мосби не примет меня.

Спустя десять дней после этого, пройдя через места, которые нельзя было назвать богатыми и приятными для проживания, я подошел к предгорьям Блю-Ридж недалеко от станции Маркхэм, где, как я предполагал должен был находиться Мосби и его люди. Прибыв туда поздно вечером, я был вынужден потратить около двух часов своего драгоценного времени, чтобы окончательно уточнить их местонахождение. По сути дела, спросив любого местного жителя, я через пять минут мог быть на месте, но мне казалось, что для будущего человека команды Мосби неправильно было бы так начинать свою службу. Партизанский лидер отдыхал после одного из своих успешных рейдов, и восхищавшиеся им местные жители наперебой соперничали друг с другом в оказании ему чести и предоставлении своих домов и различных приятных развлечений для него и его партизан. В конце концов, я нашел его в доме м-ра Джеймисона Эшби, сторонника Дела Юга, человека с большим сердцем, чей дом был всегда открыт для его друзей. Человек старых времен Вирджинии жил в построенном в те же годы особняке и развлекался в столь же традиционной манере.

Уставший, со стертыми ногами, я подошел к этому дому, и через промежутки между стволами окружавших его деревьев я смутно видел некоторых из людей Мосби, прогуливающихся на лужайке и широкой веранде. Сгорая от волнения, я смотрел, и пытался найти среди них высокого человека в прекрасном мундире, в шляпе с развевающимся пером и сверкающей саблей. В течение всего времени моего путешествия из Ричмонда в моем сознании постепенно сложился образ Мосби – идеального героя. Я воображал, что он подобен таким людям, как генералы Ли, Джексон и Стюарт, и не был уверен, что он не похож еще на Робин Гуда или Ричарда Львиное Сердце. К тому времени, когда я стал на дорожку, ведущую к широкому крыльцу, я окончательно понял, что вряд ли смогу узнать того выдающегося командира, под чьим руководством я так жаждал быть. Где же Мосби? Внезапно я почувствовал, что кто-то тронул меня за локоть, и, в, этой, казалось, удушающей меня тишине, я услышал:

– Вот он. Посмотри туда!

Наконец-то! Я проследил за направлением пальца, который появился совсем рядом с моим веснушчатым носом, и был потрясен. Я увидел невысокого, просто одетого человека с немного бледным лицом. Не атлет, но маленький и жилистый, заложив руки за спину, он тихо разговаривал с одним из своих людей. Его талию опоясывал военный ремень, на котором висели два армейских кольта.