Бесы (год 1918) - Skif300 Страница 3

заданию своего высокопоставленного покровителя из московской ЧК присланная для негласной проверки провинциального отделения, презрительно наблюдала за этой затянувшейся драмой. От скуки спутавшись с молодым красивым еврейчиком, она легко согласилась на просьбу местного начальства присмотреть за его действиями на первой операции. Отказываться не было смысла. Происходя из обедневшей ветви известного дворянского рода, Сабурова, не раз ловила на себе косые взгляды новоиспечённых коллег из новой могущественной организации. Дело главным образом, было в её дворянском происхождении. Хотя, она давно порвала с прошлым. Наивной девочкой, поверив в неземную любовь, в 16 лет она сбежала с молодым и красивым пехотным офицером. Пару лет таскалась с ним во грехе по провинциальным гарнизонам, терпеливо снося презрительное отношение от законных офицерских жён. Потом, началась эта проклятая война, и её возлюбленный храбро встав впереди солдат, погиб в своей первой и последней атаке на немецкие позиции. Обеспамятев от горя, она записалась в женский батальон смерти под командованием Марии Бочкарёвой. Пройдя подготовку в Петрограде барышня попала на фронт, где приняла участие в боевых действия, записав на свой счёт пару немцев. Одного, она лично лицом к лицу, заколола штыком в самоубийственной атаке, где женщины в русской форме схлестнулись с тевтонскими солдатами. Вернувшись в Питер, геройская барышня примкнула сначала к анархистам, а потом, прикинув откуда дует ветер стала сторонницей партии большевиков. За это время она поменяла кучу любовников, один из которых пристрастил её к морфию и кокаину. В одурманенной наркотическими веществами её голове, уже давно потеряли всякую ценность революционные лозунги — сменившись на жажду власти и острых ощущений.

Окинув взглядом сложившеюся диспозицию, мадмуазель Сабурова, звучно гикнув на запряжённых в тачанку лошадей, лихо подогнала её ко входу в поместье. Развернув повозку, она, игнорируя свист пуль присела за щитком Максима.

— Что, замер? Помогай! — рявкнула девица на ошарашенного таким резким поворотом, Фельдмана. Тот, покорно взяв ленту в руки, пристроился вторым номером.

Длинная, перечеркнувшая оконный проём очередь, поставила точку в обороне защитников поместья.

С отчаянием посмотрев на отмеченную кровавыми отверстиями грудь мужа, Мария Владимировна, осторожно, разгибая один за другим мёртвые пальцы, вытащила из его рук ружьё. До этого, она пряталась в простенке, подавая ему заряды. В её памяти возникли, навсегда там оставшиеся, события давно прошедшей войны. Когда, она вот так же стояла за плечом старенького доктора, подавая ему патроны. А, доктор, яростно клацая зубами, нервно поправляя спадающее пенсне, заряд за зарядом выпускал их в гарцующих вокруг палаток госпиталя турецких башибузуков. Госпиталь и раненых отстояла подоспевшая русская пехота, а вот доктора спасти не удалось. Она долго плакала над его телом, кошмары событий этого дня преследовали её долгие годы.

— Не время для слёз, — шепнула старая женщина. — Той милой девочки уже нет, прошлого не вернуть.

Ласковым движением, закрыв глаза мёртвого супруга, она подошла к телу невестки, подняв, упавший на пол револьвер. Пуля, черкнувшая той по голове, не представляла опасности для жизни, но временно погасила её сознание.

— Прости, Елена! Но, я не отдам твоё тело на растерзание этим варварам.

Закусив губу, она поднесла револьвер к виску невестки, и нажала на спуск. Затем, мужественно, даже не взглянув на содеянное, не обращая внимание на кусочки человеческих мозгов необычным узором «украсивших» её платье, Мария Владимировна, зарядив ружье картечью, выпрямив спину, с мрачной решимостью в глазах стала ждать врага у входа.

Первым, в выбитую дверь, ворвался утренний солдат с щербатыми зубами. Получив свинцовый гостинец, он рухнул на колени, схватившись обеими руками за развороченный живот. Вторым, огненный цветок схватил какой-то, похожий на цыгана, мужик в гражданской одежде. Возникшее жжение в груди и темнота, опустившаяся на глаза, не позволили Марии увидеть, как развиваются дальнейшие события. Отброшенное назад, несколькими выстрелами в упор, её тело получило дополнительный удар штыком, как бабочку приколовшей мёртвую женщину большой железной булавкой к поверхности стола, стоящего посреди комнаты.

Обрадованные долгожданной возможностью пограбить, победители, позабыв о своих раненых, рассыпались по комнатам поместья в поисках наживы. Каково же, было их разочарование при виде доставшейся им жалкой добычи. Ослеплённый бессмысленной яростью, молодой усатый паренёк в заплатанной солдатской гимнастёрке, нашёл для себя и друзей новую забаву. Схватив одного из щенков, недавно ощенившейся Жучки, он стал подкидывать его тело вверх, пытаясь насадить на штык винтовки. Бедная собака, сначала беспомощно металась от одного обидчика к другому, жалобным воем пытаясь остановить эту кровавую оргию. Затем, защищая своих детей, она ухватила за ногу одного из обидчиков, изо всех сил стараясь своими мелкими зубами добраться до ненавистной плоти. Она, так и умерла, получив множество ударов прикладом по голове, но не разомкнула челюсти, хоть как-то отомстив убийце своего потомства. Разгорячённые от извращённой потехи бойцы специального отряда, заметив затаившихся на крыше дома кошек, тут же азартно принялись палить по животным из винтовок и револьверов. Добившись, когда маленькое мохнатое тельце одной из них упало на землю, они с радостным рёвом добили несчастную штыками.

Молча, досмотрев конец неприглядного зрелища, двое бойцов отряда в рабочей одежде, так и не принявшие участие в происходящих событиях, бессловно переглянулись, и, поправив тощие сидоры за плечами, пошли прочь в сторону уездного города, взбивая дорожную пыль стоптанными солдатскими сапогами.

Столпившаяся у околицы, толпа жителей деревни мрачно наблюдала, как горит дом их бывшего управляющего. Стоящий поодаль, пожилой батюшка, часто крестился, шепча про себя молитвы. Подошедший к нему молодой паренёк, шёпотом спросил священника, заглянув в его слезящиеся глаза:

— А, кто это, батюшка? Что, за люди?

— Это не люди. Это бесы.

— А, где у них рога и копыта?

— В душе, сын мой, в их чёрной, как сажа, душе…

* * *

Ранним утром, из одинокого сарая заваленного обломками каретных экипажей, вышла маленькая девочка, держащая в руках потрёпанную куклу. Недоумённо посмотрев на дымящиеся останки родного дома, она немного покричала, поочерёдно зовя маму, бабушку и дедушку. Не дождавшись ответа, своим детским бесхитростным мозгом, подумала, что это какая-то новая игра, решив подождать её окончание на речке, где в маленьком шалашике она часто весело проводила время с деревенской ребятнёй. Проходя между остатков вытоптанной цветочной клумбы, она услышала тихий скулёж, и, нагнувшись, вытащила из травы чёрненького с белым щеночка. — Ты, наверно, Жучкин сынок? Я возьму тебя с собой! Она подняла маленькое собачье тельце и прижала его к груди. Потом, посмотрела на куклу и сказала:

— Прости, меня, Маша, но я оставлю тебя здесь. Ты, не скучай, я приду потом. Жалобно заскуливший щенок, переключил