Темный Клинок - Саймон Скэрроу Страница 3

- Дерьмо, вот  дерьмо!  - прошипел Амбуст, его губы дрожали. - Друиды…Это все друиды …

Батавы относились к друидам со смесью страха и благоговения, и было очевидно, что центуриона пугала перспектива сразиться с ними. Но друиды не внушили страху молодому галлу, и он ясно представлял ситуацию, когда схватив растерянного центуриона за плечо, указывал на подвергшуюся нападению колонну сопровождения.

- Господин! Мы должны спасти конвой, пока эти ублюдки не захватили все зерно!  - резко сказал он.

Был риск, что центурион может возмутиться тому, на чужой офицер, вмешивается в его командование, и притом простой оптион, но сейчас просто некогда было об этом беспокоиться. Амбуст часто заморгал,  затем внезапно встряхнулся и вышел из своего испуганного оцепенения.

 - Да, да,  - сказал он, быстро кивая  Фигулу.  Он поднял голову и позвал своих людей, собравшихся у ворот. - Все к воротам! Стройтесь и приготовьтесь  к выходу!

Глава вторая

Ауксиларии ринулись к воротам, спеша построиться в соответствии с отрывистым приказом центуриона Амбастуса. Фигул и его люди быстро заняли свое место в первых рядах. Фигул надеялся, что вид римлян, идущих впереди, поможет успокоить нервы встревоженных батавских солдат  Их боевой дух был крайне низок из-за того, что они провели месяцы в этом изолированном форте, окруженном со всех сторон врагами Рима. Как центурион, Амбуст обязан был  возглавить атаку. Он нервно занял свое место рядом с Фигулом.

Галл огляделся. Сила захвата насчитывала немногим более сорока человек, что примерно было равно силе противника, ожидавшему их на мосту. Амбуст приказал нескольким солдатам остаться на дежурстве внутри форта. Затем он крикнул, чтобы ворота открылись, и сразу же пара ауксилариев, стоявших у ворот, высвободила засов и начала открывать тяжелые бревна. За стенами Фигул яснее услышал боевые кличи врагов, с яростью рвущихся на конвой. Раздалось громкое шуршание, когда Амбуст приказал своим людям обнажить мечи, а вспомогательные войска вытащили оружие из ножен. Фигул крепко сжал ладонью горизонтальную рукоятку щита. Он чувствовал, как его сердце колотится в груди, как это всегда бывало перед боем.

Ворота открылись с раскатистым стоном. Амбуст крикнул своим людям, чтобы они прибавили темп на марше.  Они направились к мосту, их оружие поблескивало в свете раннего утра. Фигул спешил в первых рядах со своими товарищами. В сотне шагов впереди он видел туземных воинов, толпящихся над мостом. Некоторые из них были вооружены пращами и луками. Другие размахивали традиционными кельтскими длинными мечами. Теперь от колонны сопровождения осталось менее дюжины ауксилариев, и британцы безнадежно превосходили их численностью. Фигул увидел, как несколько воинов тянут ближайшую повозку к мосту, сбросив возницу  на землю. С дружным криком британцы подняли фургон и опрокинули его за борт моста. Повозка с оглушительным плеском рухнула в реку, высыпав свое содержимое в воду и разбив большие амфоры, наполненные драгоценным зерном. Другая группа британцев столкнула с края вторую повозку вместе с волами, все еще находящимися в упряжке. Животные взревели от ужаса, когда, дико извиваясь,падали в воду.

Фигул повернулся к своим товарищам. Он указал на дуротригов кончиком меча: - Мы должны помешать этим тварям  проделывать такое с фургонами!  За мной!

Воины, атаковавшие колонну, услышали стук солдатских сапог, когда последние бросились на них. Некоторые из тех, кто атаковал ближайшие фургоны, теперь отвернулись от разбитой колонны и нацелили свои пращи и луки на наступающих солдат. Те быстро подняли свои щиты, и раздалась серия резких ударов, когда камни пращей и стрелы бесполезно застучали по изогнутым поверхностям щитов. С вызывающим ревом британцы, размахивая мечами, бросились на приближающихся солдат, продвигавшихся к мосту.

Две стороны встретились в мерцающем сверкании наконечников мечей и копий и глухих ударов о щиты. Бритты поодиночке бросались на своих римских противников, атакуя своими длинными мечами. Солдаты сомкнули ряды, отвечая оборонительными парированиями и размеренными ударами, которые они отрабатывали в бесконечных тренировках, и воздух быстро наполнился скрежещущим лязгом столкнувшейся стали. Фигул знал, что это была отчаянная атака. Их основная задача заключалась в том, чтобы уничтожить как можно больше врагов и выиграть время, чтобы отвести  уцелевшие фургоны до безопасного места в форте.

Воин, находившийся напротив Фигула, бросился на него, мускулы его шеи напряглись, а выражение  лица исказилось в яростном рычании. С нервным трепетом Фигул увидел, что на обнаженном торсе мужчины были странные татуировки приверженцев  культа друидов. Дуротриг направил свой меч к горлу Фигула. Галл аккуратно парировал атаку рывком щита вверх, а затем немедленно опустил щит, и прежде чем его противник смог восстановить свою стойку, и нанес удар британцу. Его клинок вонзился воину в бок, пронзив его плоть с глухим влажным ударом, и туземец вздрогнул, когда Фигул вырвал свой меч. Воин рухнул на землю, проклиная врага на последнем издыхании.

Оптион развернулся, чтобы найти своего следующего противника, кровь дико стучала в его венах. К этому времени воздух стал густым от запаха крови и пота. Худощавый пожилой воин устремился на Фигула, кончик его меча сверкнул, когда он направил его, как и предыдущий противник,  к горлу галла. Фигул дернулся в сторону и почувствовал жгучую боль, когда лезвие задело его шею. Он стиснул зубы и отступил на шаг. Затем он зажал рану рукой и почувствовал, как из шеи стекает теплая кровь. Дуротриг отскочил вне досягаемости удара и изобразил на лице жестокую ухмылку.

 - Ты истекаешь кровью, римлянин,  - прошипел британец на грубой латыни. Он оскалил зубы, и Фигул уловил запах его вонючего дыхания.  - Теперь ты мой!

Нечетким движением воин бросился на Фигула, прорубив ему щит. Но бритт был стар, как и многие воины-ветераны, отступившие в леса, чтобы продолжить упорное сопротивление римскому правлению. Физически он не мог сравниться с внушительно сложенным Галлом. Не обращая внимания на горячо пульсирующую боль от раны, Фигул ударил щитом, а затем нацелил оружие в шею своего врага. Британец застонал, когда лезвие вонзилось в него. Он на мгновение пошатнулся на ногах, тупо опустив глаза на заточенный стальной клинок, торчащий из его шеи. Фигул вырвал свой меч, и воин рухнул к его ногам окровавленной грудой.

Стерев пот с лица,  Фигул огляделся. Хотя силы их были равны, бритты не могли сравниться с лучше оснащенными ауксилариями, и,