Варвар - Саймон Скэрроу Страница 3

- Вы, должно быть, ошиблись, ребята. Меня уже наградили сегодня. -  Он с гордостью похлопал себя по бронзовой медали на груди, которую ему вручил сам  Император перед представлением в амфитеатре Статилия Тавра. Поражение Капитона омрачило происходящее, и Макронн покинул свое место, как только гладиатор упал, почувствовав, что настроение толпы вот-вот выйдет из-под контроля. Только –что он выпил кувшин вина в таверне   «Щит и меч»,  недалеко от амфитеатра. Это была вонючая лачуга с вонючим вином, оправданная  тем, что ее владелец был старым приятелем из Второго Легиона, который настоял на том, чтобы угостить Макрона бесплатными напитками в знак признания его награды.

- Преторианская гвардия не ошибается, - прямо сказал гвардеец.  –  Так что, поднимайся и пойдем с нами.

- Да! С вами спорить бесполезно, мальчики, не так ли? -  Макрон соскользнул со своей скамьи и неохотно последовал за преторианцами  наружу.

Толпа вымещала свой гнев на всем, что попадалось на улицах. Рыночные прилавки были опрокинуты. Резные миниатюрные фигурки  Капитона с отрубленными головами валялись на земле, и Макрону приходилось следить за своими шагами, когда он неторопливо спускался по крытому портику Фламиниевой дороги к Фонтинальским воротам. Юлианская площадь оставалась справа от него, ее богато украшенный мраморный фасад был посвящен Цезарю. Слева от него стояли ряды роскошных  особняков.

- Зачем я им понадобился? - спросил Макрон гвардейцев.

- Понятия не имею, приятель, - ответил тот, что шел у его левого плеча, тупой, как копье, которым был вооружен Бритомарис. -  Нам только сказали найти тебя и сопроводить во Дворец. То, за что тебя разыскивают, нас не касается.

- О, Боги, -  подумал Макрон, пока стражники провожали его через ворота к Капитолийскому холму. -  Преторианец, который не совал  бы свой нос, куда не надо?  -  Он не мог в это поверить.

- Я полагаю, к здешнему запаху никогда не привыкнешь, - сказал Макрон, сморщившись от зловонных запахов, исходивших из открытого участка большой канализации, по которой городские нечистоты вытекали с Форума.

Гвардеец  кивнул.

- Ты думаешь, что здесь противно, - сказал он, - подожди, пока ты посетишь Субуру. Вот там внизу пахнет настоящей  гребаной галльской задницей. Мы держимся подальше от этого места, слава Богам. Проводим большую часть времени в императорском дворце, будучи в гвардии и все такое. Чистый воздух, нормальное вино и столько инжира, сколько можно съесть. Он ухмыльнулся другому охраннику справа от Макрона. - И эта премия в пятнадцать тысяч сестерциев от нового Императора пришлась очень кстати.

Офицера окутало ошеломляющее множество запахов. Хотя рынки закрылись несколькими часами ранее, мощный аромат корицы и перца, дешевых духов и тухлой рыбы витал в воздухе, смешиваясь с запахом канализации и способствуя взбалтыванию внутренностей желудка Макрона. Он ненавидел  Рим. Слишком много шума, слишком много грязи, слишком много людей. И слишком много долбаных преторианцев, подумал он. Едкие клубы тускло-серого дыма поднимались из кузниц и застилали небо, делая воздух душным и свинцовым. Это было похоже на прогулку в гигантской печи. В темноте тускло мерцали костры. Многоквартирные дома сужались вдоль далеких холмов и улиц, их почерневшие верхние этажи были едва различимы на фоне ночного неба.

- Все ребята в лагере только и говорят о твоей награде, - сказал охранник с ноткой ревности в голосе. - Не каждый день Император лично награждает простого офицера. Теперь ты гордость Рима. Он сузил глаза до щелочек. - Полагаю, у тебя должны быть друзья … там наверху.

- Боюсь, что нет, - сухо ответил Макрон. –  Мы с ребятами участвовали в карательной экспедиции против племен из Рейна. Там мы попали в самое пекло. Нами убито триста самых диких на вид германцев, каких только можно себе представить. Я вывел людей обратно после того, как наш центурион был убит Все как обычно для Второго.  Честно говоря, я так и не понял, из-за чего весь этот шум.

Преторианец обменялся впечатленным взглядом со вторым стражником. Макрону вдруг захотелось снова оказаться на Рейнской границе. Рим был не его стихией, хотя он жил там в детстве. Он покинул этот город около тринадцати лет назад, отомстив за смерть своего дяди Секста, убив жестокого главаря банды. Макрон отправился на север, в Галлию, и прослужил двадцать пять лет в лагерях Второго легиона. Он не ожидал, что когда-нибудь вернется в город, и это возвращение было странным.

- Да, - сказал он, похлопывая себя по животу:  - Тяжело быть героем. Все покупают тебе напитки. Даже матроны  заискивают перед тобой.  Женщины любят мужчин с блестящим набором медалей. -  Охранник с завистью оглянулся через плечо на Макрон.  – А особенно шикарные,  видимо, не могут устоять перед  грубостью.  Наверное, ее им не хватает

Макрон изо всех сил старался не отставать от гвардейцев, которые прокладывали себе путь сквозь волну причудливых лиц - сирийцев и галлов, нубийцев и иудеев. Синагоги и множество храмов, которых он раньше не видел, вырисовывались между многоквартирными домами вдоль главной улицы.

- Мудрые слова, - сказал гвардеец.  - Здесь все не так, как раньше. Многое изменилось.

- Ой-ли? - спросил Макрон, его интерес возбудился. - Что ты имеешь в виду?

- Клавдий, конечно, может быть Императором, но его вступление на престол не было гладким. Тот несчастный случай с Калигулой, получившим отставку несколько месяцев назад, вызвал небольшой беспорядок.

- Насколько я помню, - холодно сказал Макрон, - это один из вас вонзил свой клинок в Калигулу.

Новость об убийстве предыдущего Императора в январе была встречена солдатами Второго легиона  со смесью тревоги и облегчения. Тревога от того, что они могли вернуться во времена Республики, и облегчение от того, что правление Калигулы подошло к концу. Императора преследовали скандалы. Всем было известно, что он жил в открытую со своими сестрами и превратил императорский дворец в публичный дом, а покушение на его жизнь со стороны обиженной аристократии и Сената было слишком предсказуемо. В конце концов,  трое офицеров преторианской гвардии во главе с Кассием Хереем взяли дело в свои руки. Заговорщики нанесли Калигуле тридцать ударов ножом, убили его жену и разбили голову его малолетней дочери о стену, чтобы положить конец родословной. На короткое время казалось, что должна была восстановиться  новая римская республика. Пока преторианцы не обратились к Клавдию.

Охранник остановился как вкопанный и, повернувшись лицом к Макрону,