Андрей Величко - Инженер его высочества Страница 3

«Мне снился красивый, но странный сон. Много раз — один и тот же. Я сижу на моторраде (точно, термин „мотоцикл“ появился не сразу, как их только не называли). Впереди и рядом другие… разноцветные, на них пилоты в странных одеждах и в шлемах наподобие рыцарских… Человек в красном машет флагом, все срываются с места, но я быстрее всех… за пару мгновений разгоняюсь до огромной, совершенно невообразимой скорости. Впереди поворот, его невозможно проехать даже и впятеро тише… но мой моторрад вдруг, не сбрасывая скорости, почти ложится набок и мчится, послушный малейшему моему движению. Я знаю, что это гонка и я должен ее выиграть. Но вдруг меня обгоняет черный моторрад с номером 14 — это невероятно, но он едет еще быстрее, чем я…»

Ага, понятно, что ему снилось. Прошлогодняя гонка М-1 на Подольской трассе. Не занял я там ни первого, ни второго места. Не помог мне мощный мотор, Иван меня обошел сразу, а на десятом круге и Сергей. Да что там, я и Василия-то обогнал только оттого, что он упал. Тренироваться надо было больше.

«Понятно. Тебе действительно снился кусочек моей жизни. Ну а дальше? Ты что, именно в результате увиденного этот свой кошмарик на колесах заимел?»

«Это было… Ну не знаю, как сказка. Я, в общем, догадываюсь, что жить мне осталось немного. Хоть прямо никто не говорит, но… Почему-то захотелось наяву испытать такое. Выписал моторрад… только он оказался вовсе не таким, как тот. Да и я мог управлять им совсем не так, как ты. Вот сегодня я рискнул первый раз выехать из Аббас-Тумана… Ты сам видел, что было дальше. Я бы точно разбился без твоего вмешательства?»

«Не так чтобы разбился, сломал бы пару ребер… но почему-то помер бы от этого (и что же это я за скотина такая нетактичная)».

«Почему-то? Чахотка. Давно и серьезно».

Та-ак… Чахотка… Аббас-Туман… то есть, скорее всего, Абастумани…

«Слушай, персонаж, — по возможности вежливо осведомился я, — а как тебя, болезного, зовут? И какой тут сейчас у вас год?»

Д-а-а, дела. В процессе беседы со своим визави я как-то незаметно проснулся. Потом встал, оделся и закурил — нужно было потянуть время, дабы привести мыслительный процесс в относительную норму. Спасаемый оказался моим тезкой. Имя Георгий. Отчество Александрович. Фамилию он не назвал, но выдал титулы и звания. Шеф девяносто какого-то Иркутского пехотного полка. Атаман казачьих войск. Ну и на закуску — великий князь, и не просто мелочь какая-нибудь великокняжеская, а цесаревич и наследник престола. Про год я и сам догадался — 1899-й. Все это время связь с ним не прерывалась — он, похоже, просто молчал, я же давился непечатными эпитетами. Еще сильно мешала невозможность увидеть собеседника — я мог либо своими глазами смотреть на свою же комнату, либо его глазами на летний грузинский пейзаж.

«Жалко, что я тебя не вижу», — «подал голос» Георгий.

Мне тоже было жалко, и вдруг показалось, что если повнимательнее присмотреться во-он туда, то вроде…

«Что это?» — Георгий привстал, он тоже что-то почувствовал.

Дальнейшие события заняли гораздо меньше времени, чем теперь потребуется на их описание. На стене, куда я пялился, вдруг образовался небольшой, сантиметров двадцать в диаметре, круг. Вроде иллюминатора, за которым стоял в напряженной позе и смотрел мне в глаза сухощавый бледный молодой человек. И тут началось. Как будто от могучего пинка снаружи, открылась форточка и с грохотом ударилась об угол стены. Воздух со свистом уходил в «иллюминатор», захватывая по дороге бумаги и всякий мусор. Георгий отшатнулся от бейсболки, летевшей прямо ему в лицо, я тоже отвел глаза. Безобразие прекратилось.

Так, что там Георгий делает? А, он с интересом рассматривает мое барахло. Прочитал надпись «Motul» на бейсболке, отложил ее в сторону и теперь вертит в руках стольник.

«Интересные у вас деньги, надо же, маленькие какие». — «Это ты еще советского рубля не видел», — подумал я. — «И год интересный… тысяча девятьсот девяносто седьмой?»

«Две тысячи восьмой».

«Вот даже как… Некоторые считают, что к этому времени должен наступить золотой век».

«Это они сдуру. По мнению наших историков, золотой век был при Екатерине. У вас сейчас, как они считают, серебряный».

«А у вас, значит, бронзовый?»

«Точно не знаю, но вряд ли — бронза так не пахнет».

Я начал потихоньку понимать, что произошло. Москва находится почти на уровне моря. Абастумани на километр с хвостиком выше — имеет место быть разница давлений. Произошедший только что мини-ураган наглядно показал, что дырка между временами (или реальностями, потом уточним терминологию) была не иллюзорной, а вполне реальной. Перенос предметов отсюда туда возможен, вон они лежат на травке. Как насчет наоборот?

«Гоша, — осведомился я (он мысленно хмыкнул), — ты не хочешь слегка продолжить исследование данной катаклизмы? Или там хроноклазмы?»

Вообще-то я далеко не всегда сразу перехожу на «ты». Однако «выкать» человеку, с которым общаешься мысленно, мне как-то не пришло в голову. Моему собеседнику тоже, судя по его следующей реплике:

«Я только что хотел задать тебе именно этот вопрос».

«Тогда минутку. — Я быстро убрал все, что могло сдуть в дыру, распахнул не только форточку, но и окно. — Значит, пытаемся снова открыть портал, и ты пропихиваешь мне какой-нибудь мой предмет и какой-нибудь свой, хоть булыжник…»

«Мы сделаем лучше. Открываем?»

На сей раз дыра сразу получилась раза в три больше, а напор воздуха — несколько слабее.

«Попробуй еще увеличить! — Георгий с трудом сделал шаг против ветра. Края дыры поползли в стороны. — Руку давай! Ну что стоишь, меня же сейчас снесет!»

Я схватил протянутую руку и вдернул Георгия в комнату. «Думать потом будем, тащить надо, пока меня туда не выдуло», — мелькнула мысль. Дыра схлопнулась. В комнате медленно оседала поднятая ветром пыль. Георгий с интересом оглядывался.

— Ну ты и авантюрист, ваше высочество, — перевел дух я.

— Какой есть. И как, кстати, к тебе обращаться? Полным титулом ты мне не представился.

— Старший сержант запаса. Это благородие или не очень? В общем, обращайся по имени.

— Тогда и ты тоже. Вот только почему ты меня назвал Гошей?

— Потому что это принятое у нас сокращение от Георгий. Жорой я тебя называть не могу, это я Жора, а Жорж… даже не знаю, мне это имя кажется каким-то… — «Чем бы заменить готовое уже вырваться „пидерастическим“? быстро!» — Э-э-э… немужественным.

— Ладно, зови так. И почему же, интересно, я авантюрист?

— Ты уверен, что мы сможем открыть портал, когда оба на одной стороне, а не каждый на своей?

— Даже если и нет — моя участь что, сильно изменится к худшему? И чего гадать, надо попытаться. Либо он откроется, либо нет.