Владимир Поселягин - Дитё. Боярин [СИ] Страница 3

Не успел стихнуть гром выстрелов, как пистолеты упали на примятую траву, и в воздухе засверкали ножи. Последний пришлось бросать в спину пятого, проскакавшего мимо. Нож вошел ему в затылок над кольчужным капюшоном.

Покачивая последний кинжал в ладони, я внимательно осмотрел старика, обнаружив, что стал предметов такового же внимания.

- Здоровеньки булы старче, - слегка склонив голову в приветствии, поздоровался я. Припомнив просмотренный фильм "Иван Васильевич меняет профессию" добавил единственное знакомое старославянское слово: - Паки.

- И тебе не хворать Новик, - сказано было конечно на старославянском, но я вроде понял. Вроде как переводчик был не нужен.

- Они одни, или еще есть? - спросил я, подходя к двум недобиткам в которых стрелял из пистолей. Чиркнув каждого по горлу, я отошел в сторону и стал пристально рассматривать старика.

Старик нахмурил брови пытаясь понять, что я сказал.

- Одни. Аул рядом. Двадцать полетов стрелы, - тщательно выговаривая слова, ответил старик.

Тут уже хмурил брови я, пытаясь понять, что сказал дед. Языковой барьер опять встал на моем пути, если с пятого на десятое я понимал старика, то меня он понимал с десятого на пятое.

Через несколько секунд разобравшись, что и как, первым протянул руку и представился:

- Артур.

- Боярыч Кузьмо Красновский, княжеского рода.

- Хм, Артур, инженерского рода по отцу, воинской по себе, - буркнул я себе под нос разглядывая широкую словно лопата ладонь старика. Больших пальцев на обоих руках не было.

- Эк, как тебя. Ладно, сваливать надо… Я говорю, уходим… это тоже соберем!

Старик шустро побежал ловить лошадей, сам же стал вынимать ножи и раздевать убитых, снимая трофеи. Как я понял боярыча, валить надо как можно быстрее. В той стороне куда мы с Гульчатай направлялись виднелись высокие холмы, но не горы, снежных шапок не было, туда и решил направиться, все привычней чем в степи. Кольчугу пришлось брать с одного из тех в которых стрелял. Его телосложение, был похоже на мое, так что кольчуга села как влитая. Потерев зеркальца на груди, я недовольно скривился, сверкают. Нужно будет задымить их над костром.

Сбор трофеев занял почти час, одну лошадь так и не поймали. Удрала, это подстегнуло нас. Старик взлетел в седло и укрепился там как влитой. Общались мы больше жестами, перемешивая со словами.

- Да куда ты попёрся хрыч старый?! Да понимаю что надо быстрее, но вещи свои я не брошу. Туда говорю!

Наконец старик повернул лошадь и, следуя позади табуна из двух лошадей, что я вел за собой, последовал за мной. Там он помог мне собрать лошадок и, связав их в одну связку, подстегивая лошадей, мы втроем двинулись к холмам-горам.

Прежде чем предпринимать дальнейшие шаги, нужно найти укромное место и все осмыслить, заодно и подучиться местным языкам, благо теперь есть у кого.

****

- Олег, сынок! Обед готов, - услышал я крик Кузьмы Михайловича. Обернувшись, посмотрел на старика, шикарную бороду которого трепал ветер на вершине скал.

- Иду!

Прыгая с одного обломка скалы на другой, звеня кольчугой, быстро спустился вниз, и встал перед боярином.

- Вымахал то, ужо выше меня стал, - усмехнувшись в пышные усы, добродушно пробормотал боярин.

- Так и лет мне почитай только из отроков вышел. Новик! - поднял я палец.

- Новика ты в бою заслужил, Олег, - мы шагали по узкой звериной тропинке, вившейся со скал вниз, и негромко разговаривали.

С той минуты как я встретил бывшего новгородского воеводу, прошло более восьми месяцев, которые, по моему мнению, прошли не зря.

Горы оказались все-таки горами, причем не простыми. Крымскими.

Мы тогда успели за два дня добраться до них и укрыться в одном из ущелий, пока я случайно во время охоты - до сих пор со смехом вспоминаю, как ходил с боевым луком на зверя - не обнаружил проход в еще одну долину. Она была маленькая три на два километра, с ручьем уходящим в озеро, небольшой лесок с живностью. Корче классное место пожить какое-то время. Ковры мы использовали как постели, выстиранные попоны вместо одеял, на лето пойдет, а там что-нибудь придумаем.

Про эти восемь месяцев можно написать книгу о приключениях Гекльберри Финна в нашем исполнении. Как общался и учился язык, как старик учил меня пользоваться саблей и луком. Как в седле сидеть. Перед заморозками мы сделали налет на небольшой аул, когда все воины ушли на Русь грабить и за полоном. Нас тогда интересовала юрта. Ничего, смогли разобрать, увезти и собрать. Труднее всего было замести следы. Но тут нам погода помогла. Разлились дожди и все смыло, так что на зиму крышу над головой мы теперь имеем.

За все время старик присматривался ко мне, когда языковой барьер пал, это случилось месяца через два после знакомства, я рассказал кто и откуда. А чего скрывать? Мне больше интересовало местное время - старика будущее. Так у костра мы вечерами засиживались до звезд. Одним из предложений Кузьмы Михайловича было сделать меня своим сыном.

- Ты мне жизнь спас от ворогов. Я такого не забываю и хочу отблагодарить тебя. Будешь сыном мне.

- Зачем? Ай!

- Не перебивай! - потерев ладонь, велел он: - Ты ведь на Русь пойдешь?

- В Новгород? - кивнул я: - В Москву что-то желание пропало, особенно после ваших рассказов. Мне эта междоусобица не интересна. Пусть грызутся за трон, меня не трогают. Не хочу, чтобы надо мной какой-нибудь царек был. Я сам себе голова.

- Свободолюбивый ты, но с Новгородом ты прав. Там хоть и эта… как ты говоришь анархия, но жить можно. Вот только твое неприятие церкви, - поморщился старик, явно вспомнив давний эпизод.

Мы тогда с дедом выбрались поохотиться, вернее это я бегал живность пугал, старик занимался разделкой и копчением. Вот тогда на запах вышло шестеро татар с пленником на верёвке. Им был дородный поп, в рваной одежде с всклоченной бородкой и лысой головой. Я их в последний момент засек, кляня себя, что проворонил их, подполз сзади и перебил, пока потрошил трупы, освободившийся пленный подошел ко мне и что-то надменно сказал. Старик к тому времени подучил меня изъясняться, но этот язык я не знал. Тут этот сморчок взял и приложил к мои губам грязно зеленый перстень на пальце, судя по виду явно медный. Да ловко так, даже я со своей реакцией спасовал. Не знаю, что это значило, но меня возмутило до глубины души. Через секунду поп был на земле, хватая воздух открытым от возмущения ртом, и мой прыжок на него сверху под хруст дробящихся ребер под моими коленями. После был теологический разговор со стариком на счет моего вероисповедания. А поп, кстати, был иезуитом, так что со стороны старика проблем не было, но его до крайности возмущало что я ни в чего не верю, и мое отношение к священникам высказанное в категорической форме: Хороший поп - хорошо прожаренный поп, его изрядно нервировало.