Джефри Триз - Ключ к тайне Страница 3

– Вот один из них, сэр! – крикнул кто-то, вскидывая пистолет.

В сумерках сверкнула вспышка – просто чудо, что моя повесть не закончилась на этом. Пуля просвистела у меня в волосах – наверное, они стали дыбом, потому что до тех пор в меня еще никто не стрелял. Я ничуть не преувеличиваю. С головы у меня сорвало шапку: она упала где-то среди скал, но ни времени, ни охоты разыскивать ее не было. Вместо этого я кинулся вверх, в горы, как заяц, за которым гонятся все охотничьи псы Камберленда. Лишь когда сердце готово было выскочить из груди, я, задыхаясь, повалился на гранитный выступ скалы и посмотрел вниз, в долину.

Нигде не было видно даже следов отца, брата или соседей. Люди растаяли, как снег в июне. При свете разгорающегося дня можно было разглядеть только сэра Филиппа и его слуг, которые в угрюмом молчании теснились вокруг развалин стены.

Окольным путем я добрался домой. Мне навсегда запомнилось это летнее утро, солнце, встающее из-за гор между вершинами Грейт Мелл и Грейт Дод, дикие розы на берегу Греты и душистый запах скошенного накануне сена. Я особенно остро ощущал прелесть окружающего, потому что, пройди пуля на два дюйма ниже, мне бы уже не увидеть, как встает над Лонсдейлом солнце. Но в то время, когда, перепрыгнув через ручей, я стал подниматься к своему дому, мне и в голову не приходило, что пройдет много и много дней, прежде чем я снова увижу родные места. По правде сказать, я думал только о завтраке.

Глава вторая

Бегство

Занятия в школе начинались в шесть часов утра. А зимой – в семь, если только удавалось пробраться сквозь снежные заносы. Школа находилась внизу, в Кростуэйте, под сенью церковной башни. Вокруг расстилалась широкая, плоская равнина. Во время паводка озеро Дервентуотер сливалось с озером Бассентуэйт, и тогда церковь и школа, стоявшие на узкой возвышенности, оказывались как бы на острове, окруженном белой молчаливой водой. От дома до школы было ровно пять миль ходу, и дорога почти все время шла под гору.

У меня был косматый старый пони Натаниэль, и я очень любил ездить верхом. Дорога проходила по главной улице Кесуика, поэтому я ежедневно оказывался в самой гуще жизни, чему немало завидовали многие из взрослых, которым приходилось сидеть в безлюдных долинах, по целым неделям не видя ни одного нового лица.

Вот было бы здорово, если бы я мог рассказать друзьям о треволнениях прошедшей ночи! Но я не забывал нашей клятвы молчать. Это, однако, не помешало мне мысленно сочинить целую историю о том, как я с презрением глядел на сэра Филиппа с вершины неприступной скалы, а затем метнул в него стофунтовый валун и сбросил в реку и коня и всадника. Конечно, ребята бы мне не поверили, но дружно аплодировали бы, если бы я разыграл перед ними всю сцену, изобразив надменного сэра Филиппа и свое собственное геройство.

Во всяком случае, я твердо решил вернуться на то место вечером, когда на дороге никого не будет, и разыскать свою шапку. Простреленная шапка! Тут есть чем похвастать в школе, это убедит даже самых недоверчивых. Они хорошо знают эту зеленую шапку; кроме того, на ней вышито мое имя, и им не удастся притвориться, будто они считают, что я где-то стащил ее. А я уж сумею выдумать правдоподобную историю об этой шапке, – думал я с ликованием.

Увы, я не успел выполнить задуманное. А это было бы так кстати!

Это утро ничем не отличалось от предыдущих. Все классы сидели вместе в одной большой комнате, но на разных скамьях. Писали, зубрили грамматику, латинскую и греческую литературу, древнееврейский язык – каждый учил то, что соответствовало его возрасту. Старше меня было всего несколько мальчиков. Им уже исполнилось лет по пятнадцать-шестнадцать, и они собирались вскоре ехать учиться в королевский колледж в Оксфорд. Учитель считал, что я тоже должен ехать с ними, но я никак не мог решиться. Меня тянуло посмотреть на белый свет, да не хотелось уезжать из дому.

В этот день решение пришло само собой.

В одиннадцать часов занятия окончились, и наступил двухчасовой перерыв, во время которого школьники обычно завтракали тем, что прихватили из дому, и играли в различные игры.

Помню, мы с Тимом Муром побежали на озеро купаться, так как стоял один из тех томительных знойных дней, когда горы теряют реальные очертания, а воздух в огромной чаше долины неподвижен, как стоячая вода. Мы взяли с собой Натаниэля и ехали верхом по очереди – Тим живет в городе, и у него нет собственного пони.

Мы искупались, обсохли на солнце, и только я начал натягивать через голову рубашку, как вдруг на берегу озера появился Джордж Белл, который бежал по направлению к нам, что-то крича и размахивая руками.

– Питер Браунриг!

– Привет! – отозвался я.

– Тебя зовет учитель, – сказал он, еле переводя дыхание.

Я взглянул на солнце и сообразил, что сейчас немногим больше двенадцати, значит, до начала уроков остается почти час.

– Подождет! – ответил я.

– Конечно, – подтвердил с усмешкой Тим. – Скажи ему, что ты обегал все кругом и не смог нас найти.

– Нет, уж лучше пойдем. Там тебя спрашивают какие-то люди.

– Люди? – повторил я.

– Двое мужчин, – ответил он. – Один из них наш констебль, а другого я не знаю. У них твоя зеленая шапка…

Как только он сказал о зеленой шапке, я понял, что дело плохо. Должно быть, я здорово побледнел, потому что Тим пристально взглянул на меня.

– Что ты натворил, Питер, дружище?

– Ничего, – сказал я.

Это была ложь, но я ответил машинально, так как старался собраться с мыслями. Мне стало страшно – не стыжусь в этом признаться. Вы бы тоже испугались на моем месте. Они нашли шапку и знали, кому она принадлежит. Я не ведал, какое наказание полагается за то, что я кинул камнем в человека, но так как этим человеком был один из самых важных джентльменов в округе, то легко было догадаться, что меня ждет тяжкое наказание. Если меня и не повесят, то уж тюрьмы не миновать, а в придачу могут отрезать уши или нос или выпороть плетьми. Ведь все главные свидетели – люди сэра Филиппа, а они клятвенно подтвердят все, что скажет их господин.

Прежде всего я, как и любой другой мальчик на моем месте, решил: скорее домой! Это инстинктивное чувство не исчезает до тех пор, пока человек не становится совсем взрослым. Детям всегда кажется, что нет таких затруднений, из которых их не мог бы вызволить при желании отец.

Я схватил Натаниэля за повод и вскочил ему на спину

– Поеду домой, – сказал я, – но вы им этого не говорите. Джордж, ты скажи, что не смог меня найти, а ты, Тим, объясни, что мы расстались около Скалы Монаха.

Оба мальчика смотрели на меня, вытаращив глаза.