Владимир Уткин - Горизонты без конца Страница 3

– Теперь главное, – сказал Странник. Из войлока и кожи, принесенных Пардусом, он соорудил две подушки, которые привязал к спине, обхватив туловище жеребенка под брюхом, надел намордный ремень с узкими полосками. Затем неуловимо быстрым движением вскочил на подушки и, намотав ремни намордника на руку, скомандовал Пардусу:

– Выпускай!

Пардус быстро открыл загородку и так же быстро закрыл ее, чтобы не убежали двое других жеребят. А Странник уже скакал в степи, то поколачивая пятками бока жеребенка, то натягивая поводья, то похлопывая жеребенка по шее.

Вернулся он, когда солнце клонилось к закату. Жеребенок был весь в мыле и дрожал. Странник насухо обтер его, поводил по загородке, а потом расседлал и отпустил пастись, привязав к колу на длинный ремень.

– Теперь ты, – сказал он Пардусу. – Держись за бока ногами. Крепче держись. Нельзя, чтобы он сбросил тебя. Когда набегается, начинай натягивать поводья. Сначала сильно, чтобы у него заломилась голова и он остановился. Потом то левое, то правое. У него будет поворачиваться голова, и он будет идти туда, куда тебе надо. Сначала сильно тяни, но скоро он привыкнет слушаться простого движение поводьев. Хочешь, чтобы бежал быстрее, слегка поколоти пятками по бокам. А если плохо слушается, можешь хлестнуть по боку поводьями…

Несколько дней Пардус объезжал Рыжика и сам учился ездить. Он никогда не бил своего любимца, а если тот начинал упрямиться, только похлопывал его по шее и начинал уговаривать. Казалось, Рыжик понимает все, что говорит ему человек, а может, просто он хорошо улавливал тон хозяина. Во всяком случаи, когда Пардус говорил с ним ласково, он подбегал к нему, терся головой о плечо. А стоило хозяину накричать на него, он отбегал в сторону и обиженно отворачивался от Пардуса, когда тот подходил к нему, делал вид, что его интересует только трава. Соли и лепешек Рыжику перепадало, конечно же, намного больше, чем другим жеребятам, и дружба человека с конем быстро крепла. Но особенно она возросла после случая со львами.

Пардус тогда скакал по краю глубокого оврага, который в этом месте образовывал дугу. Вот львы и подстерегли всадника именно в этом месте. Две львицы подбегали со стороны левого края дуги, одна с годовалым львенком справа. А в середине бежал здоровенный самец с роскошно черной гривой. Они не спешили, уверенные, что добыча не уйдет от них. Понял это и Пардус, зная длину львиного прыжка. В какую бы сторону он ни поскакал, пробиться в степь возможности почти не было. Пардус заглянул в овраг и быстро сообразил, что пока они с Рыжиком будут осторожно спускаться по очень крутому склону, львы очутятся у них на плечах.

– Бросай коня и прыгай в овраг, – услышал Пардус крик Странника, скакавшего далеко в степи.

Тогда Пардус спрыгнул с седла, сдернул со спины длинный лук и начал стрелять во львов, надеясь остановить их. Отчасти это ему удалось. Львенок, высоко подняв хвост, помчался в степь, а львица, которая шла с ним, захромала. Приостановились и две другие львицы, шедшие слева. Зато лев, оцарапанный стрелой, разъярился и огромными прыжками кинулся на Рыжика, который жалобно ржал на краю оврага. Стрелять было уже некогда, и Пардус метнул дротик. Дротик попал в плечо льву как раз в тот момент, когда он распластался в последнем прыжке на Рыжика. Дротик, конечно же, не остановил огромную тушу, но помешал смертоносной точности прыжка. Лев промахнулся, и Пардус с радостью увидел, что Рыжик уже как ветер несется в степь, а за ним гонятся две львицы, явно отставая. Дальше он уже ничего не видел, так как кубарем скатился на дно оврага, цепляясь за кусты и неровности, чтобы не расшибиться о дно. А лев стоял на краю оврага и свирепо рычал на человека, так как, во-первых, тот лишил его законной добычи, а во-вторых, сильно болело плечо, в которое глубоко вонзился тонкий острый костяной наконечник дротика. Но спуститься в овраг лев так и не решился, а может, ему помешала рана.

– Теперь он тебе друг до конца жизни, – сказал Странник, когда они с Пардусом сидели у вечернего костра. – Кони – они все понимают. Он не забудет, что ты спас его от львов. Спас, рискуя собственной шкурой.

А Рыжик стоял за спиной Пардуса, положив голову ему на плечо, и блаженно жмурил глаза на огонь.

Была уже глубокая осень, когда Странник стал собираться в дорогу.

– Здесь зимой холодно, – сказал он Пардусу. – Надо идти ближе к теплому морю. Я оставлю тебе нож и вот это. – Он снял с пояса костяную фигурку лошади, выкрашенную в голубой цвет. – Покажешь ее любому страннику, и он поможет тебе. А я уйду. Через два дня, – добавил Странник, что-то прикинув. – У меня дела в степи. Племя моего приятеля Тигра скоро будет неподалеку отсюда. Весной вернусь.

Он увел с собой Черногривку, кобылицу с черной щеткой гривы, и Серого, которые к осени очень подросли.

Всю зиму Пардус носил Рыжику кусочки лепешек, недоедая сам. А весной, как только зазеленели склоны оврагов, он через день, через два отправлялся на Рыжике далеко к солнцу, выглядывая Странника.

Странник приехал, когда солнце стало уже по-летнему припекать и трава выбросила колосья. Мчась как-то на Рыжике вдоль оврага, где Пардус прошлым летом обнаружил Странника, он увидел, как из зарослей вьется дымок. Соскочив с коня, Пардус прямо по крутому склону стал спускаться в овраг. Наверху, у края оврага, заржал Рыжик, из глубины зарослей донеслось ответное ржание. Так ржала только Черногривка, Пардус узнал ее. И сердце его возликовало.

– Жду тебя уже второй день, – сказал Странник, подкладывая хворост в костер. – Думал, не случилось ли чего.

В тот день они просидели у костра и проговорили дотемна. Пардус заметил, что у Странника на шее висит новый бронзовый нож.

– Где ты берешь такие замечательные ножи? – спросил он.

– Их делают далеко в горах кузнецы. Много шкур надо отдать за такой нож.

– А как их делают?

– Кузнецы хранят свои секреты. Если другие племена тоже научатся делать ножи, кузнецам перестанут приносить шкуры и мясо. Они умрут с голоду, потому что их земля очень скудна.

– А разве нельзя выменять не ножи, а секрет, как их делают?

– Чтобы сделать нож, нужны бронзовые камни, а их хранит другое племя и обменивает только на оружие или на шкуры. Без камней ничего не сделаешь.

Пардус почти каждый день прибегал к Страннику и слушал его рассказы о далеких землях. И чем больше он слушал, тем сильнее ему хотелось самому побывать там. Пардус все чаще отлучался из стойбища. Потрескивали в пламени сухие ветки, Странник, готовя ужин, поворачивал над огнем на вертеле тушку дрофы, убитой днем в степи, а Пардус смотрел на огонь и старался представить себе те края, о которых узнал от своего старшего друга.

– Совет матерей вызывает тебя, – вдруг вынырнул из темноты Хорек.

– Откуда ты узнал, что я здесь? – удивился Пардус.

– Хорек давно следит за тобой! – На длинноносом лице мальчишки зазмеилась улыбка. Маленькие глазки его заблестели.

– И рассказал матерям? – сжав кулаки, набычился Пардус. Хорек молча юркнул обратно в темноту.

– Придется идти, – вздохнул Странник.

– Подождут, – беспечно отмахнулся Пардус.

– Да нет. Это я о себе. Матери не захотят, чтобы я долго оставался тут. Им нужны товары, только ради них они терпят мое соседство. Да и пора уже.

– Но ты бы мог научить племя ловить и укрощать коней!

– Твоему племени кони не нужны, – угрюмо ответил Странник.

– Почему?

– Подумай – сам поймешь. Да и степняки ловят коней не так, как мы с тобой. В степи строят большую загородку, вот так, – он нарисовал на пепле клин, – и загоняют в нее на прирученных конях целые табуны диких. Старых выпускают, а молодых объезжают. А потом кочуют по степи в хижинах из шкур и жердей. Лошадям ведь надо пастись. Да и вода не везде есть. Едят степняки мясо, доят кобыл, охотятся, а ваше племя привыкло к своему полю, ему нужно зерно. Уходить от обработанного поля люди не захотят. Зимой в степных хижинах холодно, а в ваших землянках тепло. Овец, коз, особенно гусей с собой тоже не возьмешь в кочевье. Женщины не захотят их бросать, ведь это запас пищи на зиму. У кочевников нет ничего, кроме лошадей и собак, вот они и переселяются с легким сердцем. Правда, я слышал, – добавил он задумчиво, – там, далеко, где всходит солнце, тоже разводят овец. Но эти степняки кочуют медленно и долго. Стада овец у них большие, и пасутся они на воле.

– И не убегают?

– На коне догонишь любую овцу.

Пардус задумался, глядя в огонь. Его племя выкармливало овец в загородках. И мужчины постоянно должны были передвигать эти загородки, когда овцы выедали траву. Да и подкармливать их проходилось зимой, и заготавливать сено на зиму. Коз – тех просто привязывали к колышкам в степи. Держали их не для мяса, а преимущественно для шерсти. Правда, коз еще не доили. Но, конечно, племя не могло держать много животных.