Ирина Измайлова - Царство небесное Страница 30

– Не смею ослушаться, мессиры! Только вот голос у меня писклявый и слабый. Но слух, говорят, хороший. И... я постараюсь.

Он встал, отойдя к одной из ковровых стен, встал на фоне старинного, украшенного неведомым гербом щита и запел. У него действительно был высокий, еще почти детский голос, однако в этом голосе была такая чистая, безыскусная красота, что он против воли волновал, трогал и смущал. И уж тем более прекрасны, хотя и просты были слова песни, в которую мальчик вложил, к тому же, весь пыл наивного детского восторга.

В Аквитании много зеленых лугов,И широких долин, и шумящих лесов,Много быстрых потоков и светлых озер.Много дев величавых, чарующих взор.Но одна лишь затмила сияющий свет,Нету к ней равнодушных, и равных ей нет.Элеонора! Элеонора!Элеонора!Было юной принцессе пятнадцать годов,Много сваталось к ней дорогих женихов,Венценосных, могучих и гордых собой.Все мечтали назвать ее милой женой.Но принцесса охотилась в дивных лесах,Не мечтала о знатных тогда женихахЭлеонора! Элеонора!Элеонора!И однажды под сенью зеленых ветвейЮный рыцарь навстречу вдруг выехал к ней.С чистым взором пылающий встретился взор,И раскинуло небо над ними шатер.Так решилась красавицы дивной судьба.Рыцарь Ричард! Тебе подарила себяЭлеонора! Элеонора!Элеонора!А уж князь[22] обещание дал жениху,И грядущая свадьба у всех на слуху.Сам французский король – Леонорин жених.Дева, счастлива будь! Позабудь о других!Но не рада красавица этим вестям,Подставляет платок неутешным слезамЭлеонора! Элеонора!Элеонора!В тихой роще в ночи повстречались они.«Не ревнуй меня, Ричард, и прочь не гони!Не по воле своей я просватана. НоЛишь твоею я буду теперь все равно!»И ответствовал рыцарь, свой гнев затая:«Если мил я тебе, ты навеки моя,Элеонора! Элеонора!Элеонора!»Обменялись перстнями, губами слились,Обещали друг другу любовь на всю жизнь,И на утро другое назначили час,Чтоб в часовне одной обвенчаться тотчас.Эту ночь не спала, ожидая рассвет,И тайком ото всех вот уж скачет чуть светЭлеонора! Элеонора!Элеонора...До часовни они не доехали, нет!Алой кровью зари обагрился рассвет,Девять стрел прилетели из темных кустов.Юный рыцарь упал. И погибла любовь...Рыцарь Ричард предательской скошен рукой,Не успев стать невестой, осталась вдовойЭлеонора! Элеонора!Элеонора!С нелюбимым ее повели под венец,Разлучили с возлюбленным брат и отец!Из засады стреляли, сраженья страшась,Опьяненные злобою княжич и князь.Но влюбленный в объятьях ее умирал,Холодея, ее целовал и шептал:«Элеонора! Элеонора!Элеонора!»И отныне не властвует время над ней,Вот уж двух покорила она королей.Холодна будто мрамор, как бронза тверда,Неизменно прекрасна. Всегда молода.Всяк в любви ей клянется, обеты дает,Но как прежде любимого рыцаря ждетЭлеонора! Элеонора!Элеонора!

– Ты мог бы стать хорошим менестрелем, мальчик! – проговорил сир Седрик, когда Ксавье умолк. – Голос у тебя действительно очень высокий, но нежный и глубокий – дамы это обожают. А баллада и впрямь чувствительная, вон даже у твоего рыцаря слезы в глазах появились! Впрочем, возможно, это от избытка доброго кентерберийского вина. Значит, спать пора, господа! Я готов разделить свою постель с сиром Эдгаром[23], а для тебя, малыш, найдется широкая лавка внизу. Думаю, вы не захотите спать до полудня и приехать в город к закату.

Глава пятая

Королева и принцесса

Утром обнаружилось, что от дома Седого Волка идет неширокая, но удобная дорога, которая, пересекая ложбину, проходя мимо небольшой деревни, подводит к броду через реку, затем углубляется в лес и выводит к большому наезженному тракту, по которому верхом до Кентербери не более часа езды.

Позавтракав все той же олениной и поблагодарив доброго хозяина, путники пустились в дорогу и достигли цели задолго до того, как стало вечереть.

От Луи Эдгар знал, что благородные дамы в ожидании сопровождающего поселились в замке Вилрод, принадлежавшем другу короля Ричарда графу Лесли Вилроду. Сам отважный Лесли был в это время вместе с Львиным Сердцем в Мессине и собирался продолжить крестовый поход.

Вилрод располагался не в стороне от города, а почти в его центре. И хотя городские укрепления были достаточно надежны, замок имел и свой ров, правда неширокий, и подъемные мосты, и собственные высокие стены. Эти стены выглядели новыми, будто их возвели совсем недавно, на самом же деле их просто не так давно надстроили и обвели снаружи новой кладкой. А замок был стар, очень стар, он стоял здесь чуть не пятьсот лет и был старше самого города.

Путников здесь, очевидно, ждали. Когда Эдгар подъехал к мосту (центральный мост был опущен, но ворота за ним закрыты), с угловой башни его окликнул стражник и, услыхав условленные слова: «Лев и корона!», сразу повернул рычаг. Тяжелые створки распахнулись, и почти сразу пошла вверх деревянная, окованная медью решетка.

Рыцарь и его оруженосец, проехав ворота, оказались под массивной аркой, кладка которой сразу выдавала истинный возраст замка Вилрод. Арка проходила под одной из трех угловых башен и выводила в обширный внутренний двор, в центре которого был крытый колодец. К массивным стенам с двух сторон были пристроены крытые галереи, из-под одной доносился знакомый Эдгару стук молота и звон металла. Впрочем, он сразу понял, что это едва ли настоящая кузница – скорее всего, там просто подковывали лошадей и делали заточку оружия: даже богатые сеньоры редко могли позволить себе держать в замке хорошего мастера – ведь ему надо было бы много платить, а настоящая нужда в нем возникала бы лишь во время подготовки к войне.