Густав Эмар - Великий предводитель аукасов Страница 31

— Гм, — пробормотал француз про себя, — наружность этих молодцов не совсем приличная. Не попасть бы мне в западню.

Генерал, который смотрел в это время на него, кажется, отгадал его мысли. Он остановил француза, когда тот ступал на доску, и сказал:

— Сеньор, если вы боитесь, вы можете воротиться. Молодой человек вздрогнул. Ему стало стыдно своих недавних мыслей и досадно, что генерал отгадал их.

— Генерал, — отвечал он, — вы дали мне честное слово, и мне нечего бояться. Проходите, сделайте милость, или позвольте мне пройти вперед.

— Благодарю за доверие, — сказал генерал, протягивая руку французу. — Клянусь, если вы останетесь недовольны переговорами, то это будет не моя вина.

— Благодарю, сеньор, — отвечал Луи, пожимая ему руку.

Индейцы между тем спокойно ожидали окончания этого разговора. Затем все пятеро молча пошли по стану и через несколько минут достигли палатки большей, чем прочие, при входе в которую пучок длинных копий, украшенных красными знаками, был всажен в землю — знак, что это палатка предводителя. Они вошли. Внутри не было никакой мебели, несколько бычьих черепов заменяли стулья. Все уселись на этих не совсем удобных сиденьях. Наконец генерал, подумав немного, посмотрел на графа и сказал ему довольно резко:

— Ну-с, сеньор, на каких условиях вы согласны сдаться?

— Извините, сеньор, — отвечал молодой человек, — мы не согласны сдаваться ни на каких условиях. Вы, кажется, изволили забыть, что именно вы вызвали меня сюда и" хотели предложить некоторые условия. Не угодно ли вам будет изложить их?

За этими словами последовало молчание. Дон Панчо Бустаменте был сам слишком храбр, чтоб не уважать этого качества в другом. Гордый и уверенный вид молодого человека понравился ему, и он сказал ему с поклоном:

— Ваше замечание совершенно справедливо, сеньор?..

— Граф де Пребуа-Крансе, — отвечал француз также с поклоном.

В Америке, этой стране равенства, дворянства не существует, по крайней мере, по мнению людей, там никогда не бывавших. Титулы там совершенно не известны. Но вряд ли есть другая страна, где столь прельстительно это дворянство и эти титулы. На графа или маркиза, путешествующих по Америке, жители смотрят как на людей высшей касты, чем прочие смертные. И сказанное нами относится не только к Южной Америке, где по установившемуся закону всякий кастилец — дворянин, а потомки испанцев имеют право на дворянство. Нет, в Соединенных Штатах особенно сильно это влияние титулов. Бессмертный Фенимор Купер раньше нас заметил это. Он рассказывает, какой эффект произвел один из героев его рассказа, который, бежав в Англию во время революции, вернулся оттуда с титулом баронета. Эффект был невероятный, и Купер простодушно прибавляет, что янки гордились этим.

Генерал и сенатор почтительно посмотрели на молодого человека, и дон Панчо, после небольшого молчания, сказал:

— Прежде всего позвольте, граф, спросить вас, как случилось, что вы находитесь между теми, кого мы осаждаем?

— По очень простой причине, сеньор, — отвечал граф с легкой улыбкой. — Я путешествую с несколькими друзьями и довольно большим числом слуг. Вчера мы услышали шум битвы. Я, понятно, захотел узнать, что такое случилось. В это время довольно много испанских солдат взобрались на скалу, где я сам искал убежища, вовсе не желая попасть в руки победителей, если таковыми окажутся арауканцы, — народ, как я слышал, свирепый, без законов и религии. Что ж сказать еще? Битва, начавшись в ущелье, продолжалась на равнине. Солдаты, увидев врагов, не удержались и выстрелили в них. Это было неблагоразумно — убежище наше открыли.

Генерал и сенатор отлично понимали, насколько этот рассказ правдив, но в качестве светских людей не показали виду, что сомневаются. Антинагуэль и Черный Олень поверили рассказу графа — и немудрено: он говорил так спокойно и уверенно.

— Итак, граф, — спросил генерал, — вы начальник гарнизона?

— Да, сеньор?..

— Генерал дон Панчо Бустаменте.

— Ах, извините, генерал, я не знал, с кем имею честь говорить, — поспешно сказал граф с видимым изумлением, хотя прекрасно знал, кто перед ним.

Дон Панчо гордо улыбнулся.

— А велик ли ваш гарнизон? — продолжал он.

— Да, порядочный, — небрежно отвечал граф.

— Человек тридцать? — вкрадчиво спросил генерал.

— Да, около этого, — самоуверенно отвечал граф. Генерал встал.

— Как, граф, — вскричал он с притворным гневом, — и вы с тридцатью солдатами думаете защищаться против пятисот арауканских воинов?

— А почему же нет? — холодно отвечал молодой человек.

Он это сказал столь просто и твердо, что все присутствующие с удивлением поглядели на него.

— Но это безумие! — вскричал генерал.

— Или храбрость, — отвечал граф. — Бог мой! Я уверен, что все вы люди решительные и на моем месте поступили бы точно так же.

— Да, — сказал Антинагуэль, — мой брат мурух хорошо говорит. Он великий воин своего народа. Аукасы будут гордиться победой над ним.

Генерал нахмурил брови. Оборот разговора не понравился ему.

— Что ж, предводитель, — гордо сказал граф, — попробуйте. Но помните, что скала высока и мы решили умереть, но не сдаваться.

— Послушайте, граф, — начал генерал тоном соглашения, — все это просто недоразумение. Насколько мне известно, Чили в дружественных отношениях с Францией?

— Совершенно справедливо, — отвечал Луи.

— Мне кажется, нам легче договориться, чем вы думаете?

— Бог мой! Я уже вам говорил, и совершенно откровенно, что приехал в Америку путешествовать, а не драться. И если б я мог избежать случившегося вчера, то сделал бы это очень охотно.

— Итак, нам легко покончить все миром?

— Я буду очень рад.

— И я точно так же, а вы, предводитель? — прибавил генерал, обращаясь к Антинагуэлю.

— Хорошо. Пусть мой брат поступает, как знает. Все, что он сделает, будет хорошо.

— Отлично, — сказал генерал. — Вот мои условия: вы, граф, и все сопровождающие вас французы могут хоть сейчас спокойно отправиться дальше. Но чилийцы и аукасы, кто бы они ни были, находящиеся в вашем отряде, должны быть немедленно выданы.

Граф вспыхнул. На лбу у него показались красные пятна. Однако, сдержавшись, он встал и, вежливо раскланявшись со всеми, вышел из палатки. Остальные четверо поглядели с удивлением друг на друга и потом все сразу быстро вышли вслед за ним. Граф спокойным шагом направился к скале. Генерал нагнал его в нескольких шагах от рва.

— Куда вы уходите, сеньор? — сказал он ему. — Отчего вы не удостоили нас ответом?

Молодой человек остановился.

— Сеньор, — резко отвечал он, — на такое предложение не может быть иного ответа.