Дмитрий Леонтьев - Русская сказка Страница 32

— И вы по этому поводу радуетесь? — удивился я.

— Разумеется! — воскликнул Тиран. — Значит, пьеса гениальна, а наша игра для них просто опасна. Вы — русич?

— Да. Приехал сюда по делу… Но оно сорвалось.

— Так что же вы грустите?! Надо срочно отпраздновать эту удачу: провал сделки с бушмэнами! Трактирщик, мертвая колода! Ты решил разориться, уморив нас жаждой?! Тащи все самое лучшее, мы начинаем представление!..

И представление действительно началось. Такого веселья трактир не знал со времен Колумба. Всю ночь к нам присоединялись заброшенные судьбой в чужие края весельчаки. Здесь были Труфольдино и Петруччо, Сирано и Тристан, Фархад и Леандр, барон Мюнхгаузен и принц Датский, и много, много других людей — смелых, веселых и жизнерадостных. На огонек нашего застолья слетались, как мотыльки, все те, кому было холодно и темно в богатой и процветающей Бушмэнии.

— Вы совсем не пьете, друг мой! — хлопнул меня ладонью по спине толстяк Тиран. — Вы и впрямь удручены. Оглянитесь вокруг: вы среди друзей! Здесь вы можете разделить свою печаль на сотню маленьких забот, а заботы просто смести под стол, как крошки! Что случилось с вами?

он был так дружелюбен и открыт, что я не выдержал и рассказал о событиях последних дней.

За столом повисла тишина.

— Да, я слышал этот странный приказ не давать больше ссуд русичам, — кивнул Тиран. — Говорят, — он понизил голос до театрального шепота, — что Бушмэния опять готовит вторжение в Россию.

— Друг мой! — крикнул мне с другого конца стола верзила с огромным носом и грустными глазами. — если эти коровьи пастухи вновь решаться напасть на вас, вы всегда можете рассчитывать на шпагу Сирано де Бержерака!

— И на меч дон Кихота!

— И на меч короля Артура!

— И на шпаги мушкетеров!

Зал долго гудел от имен и званий тех, кому жадность и лицемерие бушмэнов были противны давно и искренне. А потом кто-то крикнул:

— Шапку по кругу!

И за столом словно образовался водоворот из тянущихся ко мне тощих кошельков, и ладоней с последними монетками, заработанными потом и кровью. Я почувствовал, как к горлу поднимается ком, мешающий что-то сказать, как-то отблагодарить.

— Не надо слов, — понимающе улыбнулся Тиран. — За этим столом ты не увидишь ни одного космополита. Мы любим весь мир, но у каждого из нас есть в сердце Родина, и мы ни на секунду не забываем, что это такое. Что деньги? Бушмэнская радость! Избавимся же от них, друзья! Трактирщик, неповоротливая корова! Наши кружки опять пусты!..

… — Ты мне за это заплатишь, — твердо пообещал я Федоту-стрельцу, вернувшись под утро в номер и высыпая на кровать кучу позвякивающих мешочков. — Не знаю как, но ты отработаешь все до копейки и отдашь каждому из этих людей. Я за этим сам прослежу!

— Конечно! — воспрял духом Молодец. — Это можно сделать прямо сегодня. Сейчас рассветает, через пару часов откроют игорный дом, мы сделаем ставку, и выиграв, вернем все сполна…

Я уже начал подниматься, что б врезать дурню по уху, когда спокойный голос Скиллы подтвердил:

— В этот раз наш бравый идиот прав.

— И ты, Брут?! — изумился я. — Это что — заразно? Или вы так глупо шутите?!

— Какие уж тут шутки, — вздохнула Скилла. — Просто этих денег нам все равно не хватит. Надо, как минимум, в сотню раз больше. Как увеличить сумму настолько за пару дней? Только ставками.

— Никто не пойдет в игорный дом, — зло заверил я. — Только через мой труп!

— Свой труп можешь оставить себе, — усмехнулась Скилла. — про игорный дом никто не говорил… Бега!

— Какие бега? — непонимающе уставился я на нее.

— Собачьи, — шкодливо улыбнулась Скилла. — А потом — конские, на ипподроме… Все еще не доходит? Эх ты, мужик говорящий… Или ты думаешь, что на свете есть собака, способная меня обогнать?

— Скилла! — я схватил ее в охапку и крепко поцеловал в смущенную морду. — Скилла, ты — гений! Да я тебе памятник поставлю! У института Павлова!

— Это где? — с подозрением спросила она.

— Неважно! Главное — во весь рост! Что же ты сидишь?! Где у них тут бега? Надо начинать делать ставки!

И мы делали ставки! Мы обошли весь город, разорив три ипподрома и не пропустив ни одних собачьих бегов, а когда заподозрившее неладное хозяева заведений срочно объявили о закрытии, разъяренная Скилла ринулась на собачьи бои. Этот день стал для Бушмэнии вторым Пирл Харбором. На нас смотрели с ненавистью и страхом. Но, с точки зрения закона, мы играли честно. Ведь Скилла и впрямь была (в некотором роде), собакой, а Танат — конем. Просто теперь, сообразно бушмэновским правилам, у меня оказались три кубика, а у них… Против нас у них не было ничего. Ни единого шанса.

Целый вечер, красный от натуги, Федот — стрелец таскал за мной тяжелые мешки, доверху набитые деньгами и раздавал их ссудившим нас друзьям. На радостях я снизошел даже до того, что купил Федоту одежду и коня. Надо было бы наказать дурака подольше, но не хотелось ронять имидж русичей. Правда, к ночной пирушке в таверне я его все-таки не допустил, оставив под надзором охраняющей деньги Скиллы. В разгар веселья, трактирщик сообщил, что на улице меня дожидаются посетители, категорически отказываясь заходить в подобное заведение. Я вышел, уже догадываясь, что за гости посетили меня. И не ошибся.

— Что ж вы прямо не сказали о своих намерениях? — раздраженно спросила Медной Горы Хозяйка. — К чему было плести эту чушь о «визите вежливости», каком-то кошельке-самотрясе и Аляске?! Сказали бы прямо, что решили обнести игровой бизнес Бушмэнии, и я ссудила бы вам деньги под какие-нибудь жалкие сто-двести процентов.

— Все газеты пишут о сегодняшней игре, — сказал Данила. — Поздравляю.

— При чем здесь поздравления? — фыркнула Хозяйка. — Я тебе о чем приказала с ним поговорить? О поздравлениях? Ладно, я сама… Иван, у меня к вам деловое предложение. Теперь вы — человек состоятельный, можно даже сказать — богатый. Не хотите ли войти на паях в одно очень выгодное дельце и умножить ваши деньги? Вы же деловой человек, и понимаете, что деньги главное умножать. Разумеется, так как идея моя, то я получаю девяносто процентов от прибыли, а так как деньги ваши, то вы — десять честно заработанных процентов. Это очень щедрое предложение, но у меня есть несколько условий, которые надо записать в контракт…

— Благодарю вас, но вынужден отказаться, — поклонился я. — У меня другие планы, связанные с этими деньгами.

— Иван, вы же русский, вы же их пропьете, — она покосилась в открытые двери трактира. — Или выкупите эту вашу… Аляску. Вы ничего не понимаете в деньгах! Вы из тех, кто считает, что деньги это фантики!

— Точно, — галантно склонил я голову. — Фантики.