Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 1 Страница 32

– Как выглядело это чучело?

– Я только уловил какое-то движение, сержант – по крайней мере, так мне думается, – так что я вроде как бы и не уверен даже, может, это просто чертова тень какая или мне померещилось.

– Ладно, парень, пойду-ка я сам взгляну. – Сержант Тауэри разбудил капрала и еще одного солдата и расставил их по местам. Потом взял с собой двух остальных и вышел в сад.

– Это было примерно вон там, сержант.

Сёрин видел, как они приближались. Он ничего не мог предпринять, чтобы предупредить Ори, который уже почти добрался до окна, неразличимый в своем черном облачении на фоне стены. Он видел, как его друг уцепился за подоконник, приоткрыл пошире одну из ставен и исчез внутри. Ставня медленно вернулась на место. Карма, подумал он, и сосредоточил все свое внимание на той ситуации, в которой очутился сам.

Сержант Тауэри остановился посреди тропинки и теперь тщательно осматривал кусты и дом. Многие из ставен верхнего этажа были открыты или не заперты, поэтому он не обратил на них никакого внимания. Одна из них поскрипывала на легком ветру. Дверь в сад была заперта.

Через некоторое время он сказал:

– Чарли, возьмешь на себя ту сторону. – Он показал рукой туда, где прятался Сёрин. – Ноггер, ты осмотришь все напротив. Если там кто прячется, вытряхивайте его из кустов. И, черт подери, держите глаза открытыми. Примкнуть штыки! – Команда была исполнена мгновенно.

Сёрин ненамного вытащил меч из ножен – клинок тоже был зачернен перед ночной вылазкой, – потом встал в атакующую позицию, чувствуя, как сжалось все внутри.

Едва проскользнув в комнату, Ори проверил единственную дверь и убедился, что она закрыта на задвижку и что девушка крепко спит. Он извлек из ножен короткий меч, которым можно было пользоваться как кинжалом, и метнулся к кровати. Кровать была с балдахином, он впервые видел такую, все в ней было для него непривычно и удивительно: ее высота, тяжелая основательность, столбы, занавеси, простыни. На мгновение он попытался представить себе, что чувствует человек, когда спит на такой кровати, так высоко над полом, потому что все японцы спали на футонах – легких квадратных матрацах, набитых соломой, – которые раскладывали на ночь и убирали утром.

Сердце бешено колотилось в груди, и он старался дышать как можно тише, не желая пока будить ее, он не знал, что она приняла большую дозу снотворного. В комнате было темно, однако лунный свет приникал внутрь через неплотно прикрытые ставни, и он видел ее длинные золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, округлость ее грудей, очертания бедер, проступавшие под тканью. Тонкий запах духов окутывал ее, он почувствовал, как у него закружилась голова.

В этот момент из сада донеслись приглушенные голоса и клацанье штыков… На какую-то долю секунды он испытал ужас. Ничего не видя перед собой, он поднял меч, чтобы прикончить ее, но она не шевельнулась. Ее дыхание осталось таким же ровным.

Он замер в нерешительности, потом бесшумно подошел к ставням и выглянул наружу. И увидел внизу солдат. Кого они заметили: меня, когда я бежал, или Сёрина? – в панике спрашивал он себя.

Если так, то я в ловушке; только это не имеет значения, я все еще могу совершить то, за чем сюда пробрался, а может быть, они сами уйдут – у меня два пути для отступления: дверь и окно. Терпение, всегда советовал Кацумата. Думай головой, спокойно жди, потом без колебаний наноси удар и спасайся, когда придет подходящий момент – он всегда приходит. Твое самое верное оружие – внезапность!

Его желудок сжался в тугой комок. Один из солдат направлялся как раз туда, где они прятались. Хотя Ори точно знал, в каком именно месте находится Сёрин, он все равно не мог разглядеть его. Затаив дыхание, он ждал, что будет дальше. Может быть, Сёрин отвлечет их. Что бы ни случилось, она умрет, пообещал он себе.

Сёрин смотрел на приближающегося солдата, безнадежно пытаясь придумать, как ему выбраться из западни, и проклиная Ори. Они наверняка заметили его! Если я убью эту гайдзинскую собаку, мне никак не успеть добраться до остальных: меня пристрелят. До стены тоже не добежать незамеченным.

Ори поступил глупо, изменив план; конечно, они его заметили. Говорил же я ему, что эта женщина нас погубит – он должен был убить ее еще там, на дороге… Может быть, этот варвар пройдет мимо и даст мне время добежать до стены.

Лунный свет вспыхивал и гас на длинном штыке, когда солдат осторожно прощупывал им кустарник, приподнимая ветви то тут, то там, чтобы заглянуть поглубже.

Ближе, еще ближе. Шесть футов, пять, четыре, три…

Сёрин оставался недвижим, маска на лице теперь практически закрывала ему глаза, он задержал дыхание. Солдат почти коснулся его, проходя мимо, потом двинулся дальше, остановился на мгновение, прошел еще несколько шагов, опять потыкал штыком в листву, отошел еще дальше, и Сёрин начал тихо дышать. Он чувствовал, как взмокла от пота спина, но знал, что теперь он в безопасности и через несколько секунд благополучно перемахнет через стену.

Со своего места сержант Тауэри мог наблюдать за обоими солдатами. Он свободно держал в руках ружье со взведенным курком, но пребывал в той же неуверенности, что и они, не желая поднимать ложную тревогу. Ночь была ясная, легкий ветер, яркий свет луны. Совсем нетрудно принять тень за врага в этой вонючей стране, подумал он. Господи, хорошо бы сейчас оказаться в добром старом Лондоне.

– Добрый вечер, сержант Тауэри. Что у вас тут происходит?

– Добрый вечер, сэр. – Тауэри ловко отдал честь. Это был драгунский офицер Паллидар. Он пересказал ему то, что услышал от солдата. – Может, это и была просто тень, но уж лучше проверить, береженого, как говорится, Бог бережет.

– Стоит вызвать еще людей, тогда мы убедимся, что…

В этот момент ближайший к месту засады солдат круто обернулся, выставив ружье перед собой.

– Сержант! – крикнул он, охваченный волнением и ужасом. – Здесь он, этот сукин сын!

Сёрин уже нападал на него, занеся длинный меч высоко над головой, но выучка спасла солдата в этот миг, и штык уверенно удержал Сёрина на расстоянии. Остальные тут же бросились к ним, Паллидар на бегу выхватил револьвер. Сёрин попробовал атаковать еще раз, и опять длина ружья со штыком не позволила ему приблизиться. Он поскользнулся, увернулся от ответного выпада и бросился напролом через кусты к стене. Молодой солдат ринулся за ним следом.

Береги-и-ись! – закричал Тауэри, когда увидел, как юноша вломился в кустарник, потеряв контроль над собой и одержимый одним слепым желанием убить.