Константин Бадигин - Покорители студеных морей Страница 33

— Сделаю, как велишь, владыка. А с мужиком я сам расправлюсь. Не придется им боле монастыри жечь.

— Иди с богом, боярин, верю тебе, — решил Евфимий. — Однако честь свою пуще глаза береги. Дела те воровские на вече поведай… Пусть казнят злодеев.

— Позвать Миланио! — загремел Борецкий.

Зная крутой нрав боярина, холопы сломя голову бросились исполнять приказ.

— Ну подожди, мерзавец! — рычал Борецкий, сжимая кулаки. — Я покажу, как писать грамоты. Ты мне все поведаешь, друг Миланио. За услугу я плачу только чистой монетой.

В гневе боярин не заметил, как слегка шевельнулась бархатная занавеска у окна. Когда Борецкий повернулся спиной, Миланио, словно тень, выскользнул из горницы и бросился к потайному ходу. Пока слуги, сбившись с ног, искали по всему дому венецианца, он успел добраться до ворот Готского двора.

Прежде всего Миланио решил предупредить Шоневальда.

— Надо бежать из Новгорода, ваше священство, бежать как можно скорее! — повторял он. — Наших гонцов схватили, ваша милость, а в Новгороде мертвого заставят говорить правду. Надо бежать!

Шоневальду передался страх венецианца.

— Они не посмеют хозяйничать здесь! — бледнея, воскликнул он. — С древнейших времен этот двор неприкосновенен… Беседу неожиданно прервал ольдерман двора Юлиус Мец.

— Пришли русские, — сказал он, войдя в горницу. — Они говорят, что у нас скрывается врач боярина Борецкого. Если мы его не выдадим, русские грозят взять силой… Вы Миланио, господин? — вежливо обратился он к венецианцу.

Миланио умоляюще смотрел на Шоневальда.

— Да, это Миланио! — не раздумывая, сказал орденский посол, указав пальцем на венецианца. — И мне кажется, что он не должен пользоваться защитой нашего двора.

Миланио понял, что все кончено.

— Прощайте, ваше священство! — с презрением сказал он. — Пусть вам воздается по заслугам… Я уйду с вашего двора, — обратился Миланио к ольдерману и, не проронив ни слова, удалился.

Шоневальд стоял у окна и следил, как щуплая фигурка венецианца пересекла двор и скрылась в воротах.

«На что надеется этот разбойник? — думал он. — Неужели рассчитывает на милость Борецкого? Или, может быть, решил перед смертью поиграть в благородство?»

Придя в себя, Шоневальд стал обдумывать план бегства из города.

Сначала он решил бежать на Псков переодетым, но тут же отбросил эту мысль.

— Не пройдешь ворота — схватят… — вслух рассуждал орденский посол. — Надо придумать другое. Но что?..

Долго он перебирал в голове всякие способы. Неожиданно вспомнил про Иоганна Фусса.

— Он должен спасти меня! — вслух сказал Шоневальд и, позвав в окно проходившего по двору слугу, попросил пригласить купца.

Иоганн Фусс не замедлил явиться. Робко взглянув на Шоневальда, он сказал:

— Я здесь, ваша милость.

— Господин купец, — без обиняков начал Шоневальд, — мне грозит опасность. Я должен тайно выехать из этого проклятого города. Помогите мне! — Он замолчал, не спуская глаз с купца.

— Как я могу помочь, ваша милость? Я бедный купец! — воскликнул пораженный Фусс.

— Подумайте, Иоганн Фусс, — вкрадчиво отозвался Шоневальд, — подумайте, сын мой. Церковь никогда…

— Ваша милость — перебил купец, — может быть, я смогу достать для вас русскую одежду. Мой друг, русский…

— Это исключено… — разочарованно протянул Шоневальд. — Это исключено, милейший. Городские ворота всегда хорошо охраняются, а сейчас… нет, это немыслимо… Подумайте хорошенько, господин купец! —Теперь в голосе посла послышалась угроза. — Вы ведь хитры на выдумку. Я помню, как вам удалось одурачить всех. Тогда вместо сельди вы провезли русским оружие.

— Ваша милость, я придумал! — радостно завопил Фусс. — Я могу вывезти вас из города в большой бочке. Я купил несколько бочек осетровой икры. Но… икра очень дорогой товар, ваша милость, а в бочке полных пятьдесят новгородских пудов…

Послу мало улыбалось подобное путешествие, но, поразмыслив, он понял, что другого выхода нет.

— Сколько стоит икра? — спросил он.

Иоганн Фусс долго колебался с ответом, что-то подсчитывая в уме.

— Я даю двадцать талеров, господин купец. Думаю, этого достаточно, — гордо сказал Шоневальд. — Двадцать талеров!

— Двадцать талеров, ваше священство!.. Только одна икра стоит сто талеров… Но для святой церкви я сейчас же выброшу икру и приготовлю все для вашего путешествия.

— Господин Шоневальд! — послышался за дверью испуганный голос. — Господин Шоневальд!

Дверь распахнулась, и тучная фигура Юлиуса Меца снова появилась на пороге. Громко охая, он долго не мог отдышаться.

— Господин Шоневальд… простите… Несколько русских стоят у ворот, с ними тысяцкий. Они грозятся причинить худо нашему двору, если мы вас не выдадим.

Шоневальд побледнел.

— Ска-жите, — заикаясь, ответил он, — ска-жите, что я уехал… Клянусь вам, что меня через час здесь не будет! Но если вы предадите меня, то…

— Хорошо, ваша милость, я скажу, что вас нет, но это не удовлетворит новгородцев. Они придут в большем числе… и тогда…

— Через час, — перебил Шоневальд, — вы можете открыть ворота, пусть ищут. Я буду уже далеко.

Ольдерман больше не спорил — он поклонился и вышел из комнаты.

— Вы видите, господин купец, надо торопиться! — С этими словами Шоневальд передал Иоганну Фуссу золото.

Купец молниеносно исчез.

Когда к Готскому двору снова подошли вооруженные новгородцы и предводитель грозно потребовал открыть ворота, старшины ганзейских купцов немедленно впустили отряд; они предложили осмотреть двор, поклявшись, что Шоневальда нет. Уже на следующий день Иоганн Фусс погрузил на большую колымагу несколько тяжелых бочек с осетровой икрой. Он благополучно провез их через Словенские ворота на берег Волхова и не уходил с пристани до тех пор, пока его товар осторожно не погрузили на карбас.

А слуга Фусса, заплатив изрядную сумму гребцам и лоцману, в полдень отплыл на Ладогу. Он удобно расселся на постланном между бочками сене и с аппетитом уплетал дорогую черную икру, удивляясь щедрости хозяина.

Глава XIV. КОНЕЦ ФЕДОРА ЖАРЕНОГО

Расставшись с Медоварцевым у старой корчмы на реке Амовже, отряд Федора Жареного на пятый день пути прибыл к Ливонскому замку.

Кормщики поставили груженные воском суда в небольшой заводи у Девичьей горы, как раз напротив крепости Нарвы. Здесь Федор Жареный решил переждать время, узнать про заморские корабли, куда и когда они уходят.

Оставив за себя бывалого старика Куприяна, Жареный вместе с толмачом собрался на другой берег.