Георг Борн - Бледная графиня Страница 33

Прокурор Шмидт в пространной речи обрисовал вину подсудимого в таких ярких красках, что никто уже более не сомневался: настоящий убийца и есть Губерт.

Тщетно назначенный подсудимому защитник пытался обратить внимание судей на те немногочисленные моменты, которые говорили в пользу его подзащитного. Когда председательствующий поставил вопрос о виновности подсудимого, присяжные единогласно вынесли вердикт «виновен». Теперь участь его была решена.

Председатель суда огласил приговор: смертная казнь через повешение.

Страшный, душераздирающий вопль вырвался из груди несчастной старой матери осужденного, и она без чувств опустилась на скамью.

Губерт выслушал приговор спокойно.

Когда же раздался истошный крик и он взглянул на скамью свидетелей, то вздрогнул и едва устоял на ногах.

Но замешательство его длилось не более секунды. Он поборол волнение и вновь овладел собой.

Среди прочей публики в зале суда присутствовал доктор Гаген. Когда оглашен был приговор и заседание на этом закончилось, он быстро встал и вышел из зала.

«Если случайно не произойдет нечто особенное, – подумал он, – Губерта уже нельзя будет спасти. Эдак, пожалуй, еще раз повторится та же история, что случилась с бедным бродягой…»

XII. НАСЛЕДНИЦА МИЛЛИОНА

В то время как в суде зачитывался суровый приговор над несчастным Губертом, графиня Камилла в лихорадочном ожидании стояла у окна своей комнаты. С минуты на минуту из города должны были вернуться управляющий и Мария Рихтер. Кроме того, графиня послала верхового нарочного узнать, какой приговор вынес суд лесничему. По ее словам, она опасалась, что решение суда будет суровым, и хотела сейчас же сделать что-нибудь для матери и сестры приговоренного. Ведь они-то ни в чем не виноваты.

Наконец подъехала карета с управляющим и Марией Рихтер.

Графиня была одна в своих покоях: служанок она удалила. Она так горела нетерпением узнать как можно скорее результат судебного заседания, что вышла из комнаты, спустилась вниз и ждала управляющего уже в передней.

Вошел фон Митнахт.

Одет он был, что называется, с иголочки и выглядел как богатый и знатный дворянин-помещик. Щегольской черный сюртук, сшитый по последней моде, безукоризненно белый жилет с массивной золотой цепью, рейтузы из тончайшей английской шерсти, ботфорты, широкополая шляпа, которую он держал в руке.

Холодное, невозмутимо-спокойное лицо с энергичными чертами, обрамленное черной бородкой, совершенно непроницаемо: невозможно было угадать, какие вести он привез – хорошие или дурные.

И все же таилось в облике его что-то грубое, простонародное, что плохо вязалось с тем джентльменским видом, который он старался придать себе элегантным костюмом и манерами с претензией на изысканность.

– Ну что, узнал решение суда? Какие новости? – спрашивала графиня, и лихорадочный блеск глаз выдавал ее нетерпение.

– С убийцей все в порядке, а с миллионом придется обождать, – сообщил фон Митнахт. – К сожалению, пока еще и думать нечего о выдаче денег. Это долгая песня, так как возникнет много проволочек.

– Пойдем ко мне, – сказала графиня. Только в своем кабинете она могла быть уверена, что их никто не подслушивает.

Они поднялись в покои графини и тщательно закрыли за собой дверь.

– Итак, каков приговор?

– Смертная казнь через повешение, – торжественно объявил управляющий.

Графиня с облегчением вздохнула, тень улыбки пробежала по ее бледному лицу.

– Значит, осужден… – тихо сказала она. – Быстро же, однако…

– Такое решение суда можно было предвидеть. Относительно денег я тоже навел справки – осторожно, окольными путями, в буфете, где встретил одного чиновника из банка. О выдаче денег пока и думать нечего.

– Это почему же? – сердито спросила графиня.

– Потому что пока неизвестен род смерти настоящей наследницы, не найдено тело. Если ее так и не найдут, придется дожидаться определенного срока.

– Я хотела бы услышать более обстоятельный отчет, – повысила голос графиня.

– Каким тоном ты с некоторых пор позволяешь себе разговаривать со мной? – оскорбленно произнес фон Митнахт, и в голосе его даже послышалась угроза. – Что это означает? Или ты забыла, что без меня ты – ничто?

– Если бы я не привыкла к твоим странным речам, которые время от времени мне приходится выслушивать, я бы в свою очередь спросила тебя, кому обязан ты своим положением и всем тем, что имеешь? – с натянутой улыбкой сказала графиня.

– Изволь, я отвечу тебе на этот вопрос. Что касается положения – я тоже почти ничто. Что касается имущества – до сих пор почти ничем не владею, – вызывающим тоном сказал Митнахт. – Однако же, с твоей помощью, рассчитываю получить кое-что в будущем…

– К чему все эти счеты? – прошептала графиня.

– Ты права, мы нужны друг другу. Дела наши только тогда успешно продвинутся вперед, когда мы будем действовать сообща. Смотри, не забывай об этом.

– Хорошо, но я хочу все-таки узнать подробности насчет денег.

– Миллион большей частью отдан в рост в надежные руки – частично под закладные, частично в государственный банк, рассказал мне чиновник, когда я между прочим завел разговор о деньгах. Как управляющему мне было легко сделать это, не возбудив в моем собеседнике ни малейшего подозрения. «Здесь мы встречаемся с затруднительным случаем, и выдача денег будет зависеть от решения дворянской опеки», – сказал мне старый, опытный чиновник. «Но ведь преступление доказано, и убийца осужден», – возразил я. «Все это так, – сказал он, – но хотя убийство доказано, сама убитая наследница до сих пор не найдена, поэтому дело тут вовсе не так ясно, как при обыкновенных убийствах». На этом разговор о деньгах был окончен.

– И долго ли придется ждать? Будут ли приняты во внимание и права наследников покойной? Об этом ты спрашивал, Курт?

– Ты слишком недальновидна и не понимаешь, что в подобном деле нельзя задавать много вопросов, чтобы не выказать свое нетерпение.

– Но ты вполне мог бы его выказать.

– Глупости! – вспылил фон Митнахт. – Или твое нетерпение объясняется тем, что ты хочешь, наконец, выплатить мне давно обещанную сумму? В этом случае ты права.

Графиня, как ужаленная, вскочила с места и бросила уничтожающий взгляд на своего управляющего.

– Что я слышу, Курт? Зачем эти безумные речи? А как же наша любовь?

– Ах, оставь, – поморщился фон Митнахт. – Мы оба хорошо знаем, что нашли друг в друге, знаем также цену нашей любви. Да, впрочем, мы никогда не могли позволить себе этой роскоши. Мы встретились, поняли друг друга и сошлись, но опять-таки не любовь связала нас. Нам неведомо это чувство, и отлично. Наш союз держится на известных условиях. Выполнив их, мы свободны. Мои условия тебе известны: я жду давно обещанную награду за долголетнюю службу, после чего мы расстаемся. Возможно, я тебе в тягость, но чем скорее ты рассчитаешься со мной, тем раньше от меня избавишься. А пока что я твой союзник, и у меня, кстати, есть одно дело в городе.