Дмитрий Леонтьев - Обитель Страница 34

— Но читая Ветхий Завет, нельзя не насторожиться...

— Что вас там пугает? Личности Моисея? Пророков? Царя Давида? Бросьте, Джеймс, у других народов исто­рия не менее кровава, просто она не так широко извест­на. Читая историю средних веков в Англии, поседеть быстрее можно. Не давайте себя запугать. Дьявол доро­го даст, чтоб в вашем сердце появились ростки ненавис­ти, подозрительности и страха. Не доставляйте ему этой радости. «Своих врагов — прощайте, врагов страны — бейте и лишь врагов Бога ненавидьте»,— учили нас муд­рые. Кстати, врагов не так уж трудно любить, Джеймс.

Они не предают. Предают друзья. А враг — это очень «надежное» понятие. Достойный враг — как медаль. У никчемного человека и врагов-то нет.

— А у вас есть враги?

— Легион,— все с той же улыбкой ответил он. На­стоятель сегодня вообще почему-то был в приподнятом настроении. Даже по тропинке шел без обычного, болез­ненного труда, а ловко и молодо.— Все враги Бога. Не­мало, да?..

— А те, кто сейчас пришли к власти в России? Кто они?

— Преступники. Просто преступники. Они не име­ют отношения ни к религии, ибо служат не Богу, ни к на­ции, ибо сознательно отказались от своей родины. Им все это не нужно, ибо мешает их идеям космополитизма и демократии. Еще бы, ведь как верно сказано: «Демократия — в аду, на небе — Царство». Они родона­чальники совершенно нового вида преступности и ми­ровоззрения. И это будет основная опасность ближай­ших веков. Но и их бояться нечего. Бог все устроит. Даже апостолы и те боялись поначалу. Помните, как они заперлись в горнице перед «страхом иудейским»? Они ждали, что к ним придут иудеи и будут бить их камня­ми и распинать на крестах. А пришел Христос. И страх исчез. Там, где есть Любовь, нет места страху. И они пошли спасать от страха людей, как были спасены от него сами. Кто-то из мудрых сказал: «Я верю только тем свидетелям, которые дали перерезать себе горло». Они — дали себя убить за правду. И им поверили. Этого не изменить, Джеймс, как бы кому ни хотелось.

— Но зато как активно пытаются!

— Всегда кто-то мечтает покорить весь мир. Уж очень он желанен. Но у мира уже есть Хозяин... А ев­

реи... Само слово «еврей» переводится как «перешедший реку». Так стала называться та группа семитов, что пос­ледовала за Авраамом. Говоря проще: «беглецы». А сло­во «Израиль» переводится как «борющийся с Богом». Настанет время, и они перестанут как убегать, так и бо­роться с Богом. Рано или поздно мы все примиряемся с Богом. Мы часто не верим в Бога, а вот Бог верит в нас всегда. А это намного труднее, Джеймс: верить в чело­века...

— Воля ваша, но мне как-то не очень привлекатель­на мысль дать себе кому-то перерезать глотку...

— Так и вы пока что не «свидетель». В переводе с греческого «свидетель» означает «мученик». Говорить правду всегда опасно. Но Бог не дает креста тяжелее, чем человек может вынести. Слабый никогда не станет свидетелем, Джеймс. Мы часто ропщем на войны, не­справедливость, но ведь это тоже проявления нашего выбора. Мы часто страдаем от выбора других, а другие — от нашего. Но кого мы обвиняем во всем этом?.. Знаете, много веков назад жил человек по имени Иов. Человек праведной жизни, он имел много бед и не­счастий. История типичная для всех времен, но не ти­пичен был поступок Иова, призвавшего Бога — на суд! Он хотел судиться с Ним, обвиняя в несправедливости такого отношения к нему. Но он понимал, что Бог — ве­лик и грозен и простому человеку нет возможности су­диться с Ним. Слишком уж будет неравен этот спор между Творцом и тварью, Хозяином всего и одной из бесчисленных песчинок... И он просил, мечтал о том, чтобы мог встать меж ними посредник и рассудить эти вечные вопросы. Стать меж ними и, «положив им руки на плечи», рассудить истинно... Иов и так получил от­веты, увидев Того, в Чьем присутствии умирают все во­

просы. Но и «Посредник» был дан миру. Бог и человек одновременно, способный «положить руки на плечи обоим и рассудить». Как человек по плоти и сущности своей, Христос прошел весь тот путь и столкнулся со всеми теми же вопросами, с которыми постоянно стал­киваемся мы. А как Бог — дал на них ответы и показал пример. Ведь и в Его время готовилась очередная рево­люция и очередная бойня. И эта бойня была кровавой. Об этом сейчас мало вспоминают. А представьте себе этот контраст: проповеди о любви посреди кипящего революционного движения?.. У нас сейчас о тех време­нах вспоминают, как будто Он на тихой профессорской кафедре преподавал. Нет, голубчик! Вы представьте себе Его в революционной России, посреди всех этих Керен­ских, Троцких, эсеров и меньшевиков. Посреди инозем­ного ига, ненавидимого людьми. И представьте, как на Него смотрели, когда он говорил о Любви... Вот вам и при­мер — о чем думать, что делать и на чьей стороне стоять в такие времена. Чьим «свидетелем» быть. Пример дан. Каждому из нас. Мы все время молим о чуде, и так ред­ко молим о закономерности: о доброте, о спокойствии, мудрости, естественности этого мира. Мы думаем, что это возможно только каким-то немыслимым святым, а ведь это прямо противоречит словам Христа о том, что «если б вы имели веру с горчичное зерно, то горы смогли бы двигать». А ведь горчичное зерно — наи­меньшее из всех зерен. Мы не молим о мире, пока нет войны, не молим о мудрости, пока не сделана ошибка. А ведь все это зависит и от каждого из нас. От нашего выбора. В великом противостоянии духовного и мате­риального мы выбираем материальное, и исход законо­мерен. А потом мы просим о чуде, подобно Адаму пы­таемся переложить вину на другого и, как Иов,

призываем Бога к суду, хотя сами куда менее праведны, чем Иов. Не имея правильной точки отсчета и системы координат, строим очередную вавилонскую башню и удивляемся, почему она рухнула... Все ответы на все вопросы уже даны, Джеймс.

— Тогда почему же вас не услышали даже ближе всего — в вашей же России?!

— Только в России? Джеймс, мы объясняем все это уже две тысячи лет. Мы не имеем права заставлять лю­дей. Принимать или не принимать услышанное — сво­бода их воли. Я только проповедник, свидетельствую­щий о Христе. Я не из тех, кто исцеляет, я из тех, кто приводит к Тому, Кто исцеляет. Людям уже давно все дано и все сказано. Принять или не принять — выбор каждого.

— То есть вы все равно будете проповедовать? Даже если большевики... Это не будет опасно? Хотя о чем я... Кем же вы все-таки были до принятия сана?

— Почему только проповедовать? — он словно не рас­слышал моего вопроса.— Еще молиться. Молитва, Джеймс, самое сильное деяние на свете, ибо она доходит до Бога, а Бог может все. И многие сейчас молятся. И по молитвам кого-то, может быть, даже не священнослужителя, а обыч­ных мирян, будет дано, и Россия не исчезнет в этой кро­вавой волне. А испытания, данные нам... Что ж... В такие годы зерна от плевел легко отличить. Зерна обрабатыва­ются жерновами и ссыпаются за ограды, а сорняки... хм... А Христос всегда с теми, кто страдает. И когда вас спро­сят: где в эти дни был Христос? Вы ответите: с убивае­мыми, с осуждаемыми, со страдающими...