Эрнест Капандю - Рыцарь в черном плаще Страница 35

В вышел из комнаты. Начальник, оставшись один, стал медленно прохаживаться, склонив голову.

— Кто же этот враг, который уже шесть месяцев вредит мне?

Он остановился, скрестив руки на груди.

— Горе ему! — продолжал начальник. — Он вчера ночью осмелился коснуться одного из двух существ, которые дороги моему сердцу! Кто бы он ни был, он падет в борьбе!

Начальник поднял голову, лоб его прояснился внезапной мыслью, пальцы сжались.

— Да, ночь на 30 января трагична для всех, кого я люблю, — сказал он. — Я отомщу тем, кто наделал мне столько зла! Отомщу! Но, — сказал он, переменив тон, — кто все-таки этот невидимый враг?

Начальник погрузился в глубокое раздумье.

— Эта двойная жизнь была так прекрасна, — сказал он, — сколько радостей я принес обиженным! Скольких я осчастливил! Как будущее мне улыбалось! И на вершине этих успехов неизвестная рука вдруг поразила ангела моих мечтаний и моей жизни!

Начальник остановился. На него страшно было смотреть, его лицо отражало самые сильные и самые противоположные чувства.

— Горе! Горе ему, — продолжал он, — я отомщу!

Он ходил взад-вперед по комнате, потом снял со стены план Парижа и положил его на стол, медленно проводя пальцем по всем белым линиям, представлявшим улицы.

— Как объяснить исчезновение этих людей? — говорил он, глядя на план. — Двое с одной стороны, трое с другой — и ни малейшего следа! Но это невозможно! Решительно невозможно. Неужели люди, которые мне служат, сговорились, чтобы обмануть меня, чтобы изменить мне? Нет, нет, это исключено!

Он опять остановился.

— Но если они не изменяют мне, кто тогда?

Начальник стоял с нахмуренными бровями, на лбу его появились складки, предшественники бури. Раздался скрип, и дверь отворилась.

XXVI

Бриссо

В, все еще в маске, вошел в комнату и, шагнув в сторону, пропустил вперед себя женщину.

Это была известная сводница Бриссо, вписавшая свое имя в любовные летописи царствования Людовика XV. О ней часто упоминают, повествуя о приключениях той эпохи. Записки Ришелье и архивы полиции полны разных скандальных рассказов о ней и вполне оправдывают ее репутацию.

Бриссо была высока ростом и чрезвычайно стройна. Ее рост и сложение говорили о физической силе, присущей не многим женщинам. Она была одета в костюм яркого цвета. Войдя в комнату, она очутилась лицом к лицу с начальником и отступила, как бы пораженная ужасом.

Действительно, вид этого человека, освещенного лампой, имел что-то страшное и фантастическое. Рост его был очень высок, пояс, за которым были заткнуты шпага, пистолеты и кинжал, стягивал стройный стан. Лицо, черты которого мешали рассмотреть густые усы и борода, имело дикое выражение, черные глаза бросали сверкающие взгляды из-под косматых бровей, а рука, положенная на кинжал, будто приготовилась к удару. Бриссо отпрянула назад.

— Подойди! — сказал ей начальник властным тоном. После довольно продолжительного молчания он продолжил:

— Ты знаешь, перед кем находишься?

— Нет, — нерешительно ответила Бриссо.

— Ты находишься перед человеком, который, будучи верен друзьям, не имеет привычки прощать своим врагам. Я буду тебя допрашивать, и ты обязана мне отвечать.

Сказав это, начальник отворил железную дверь небольшого шкафа, вынул мешок, который бросил на стол, а возле мешка положил заряженный пистолет.

— В этом мешке двадцать тысяч ливров золотом, — сказал он, а в этом пистолете пуля. Если ты будешь служить мне, как я хочу, эти двадцать тысяч станут твоей наградой. Если ты попытаешься меня обмануть, я всажу эту пулю тебе в лоб. Ты можешь мне верить, когда я говорю подобным образом.

После минутного молчания он прибавил:

— Я — Петушиный Рыцарь!

Назвав себя, он отступил назад, и свет лампы хорошо осветил его. Он предстал во всем блеске гнева. Бриссо сложила руки на груди и не имела сил даже вскрикнуть, будто грозное имя вдруг парализовало ее. Наконец она, сделав усилие, упала на колени.

— Пощадите! — сказала она. Петушиный Рыцарь пожал плечами.

— Ты будешь отвечать ясно и прямо на мои вопросы? — продолжал он очень спокойным голосом.

Бриссо медленно встала.

— Садись, — сказал Петушиный Рыцарь. Она повиновалась.

— Где ты провела прошлую ночь?

— В домике графа де Сувре, — отвечала Бриссо не колеблясь.

— На улице Сен-Клод?

— Именно там.

— Кто был за ужином?

— Д'Айян, де Лозен, Фиц-Джемс, де Гонфлан, де Лаваль и де Шароле.

— А из женщин?

— Мадемуазель де Тутвиль, баронесса де Бревнан, Лекок и Феррати.

— Что делали за ужином?

— Что делают всегда за ужином — забавлялись, — сказала Бриссо, к которой мало-помалу возвращалась ее обыкновенная самоуверенность. — Мужчины и женщины переоделись олимпийскими богами и богинями. Это было очень смешно.

— Ты что там делала?

— Меня не было в начале ужина, я приехала после, по делу девочки…

— Какой девочки?

— Я не знаю, должна ли я…

— Ты должна рассказать мне подробно все, что делала вчера вечером.

Бриссо, видимо, колебалась.

— Вы хотите, чтобы я сказала вам всю правду? — продолжала она.

— Да!

— А если я вам скажу, а вы мне не поверите? Что тогда?

— Но почему?

— Потому, что я сама себе не верю. То, что случилось, очень странно!

— Говори немедля!

— Вы не причините мне зла, если я вам расскажу все?

— Клянусь, тебе нечего бояться!

— И вы не станете всем рассказывать, что узнали что-то от меня, потому что это поссорит меня с моими друзьями, а я ими дорожу…

— Скажи мне все, и твое имя не будет нигде упомянуто.

— И я получу тысячу луидоров?

— Да.

— Ну, будь вы Петушиный Рыцарь, или сам черт, или начальник полиции, мне все равно, я вам верю, и вы узнаете все. Слушайте же: того, что случилось вчера, я не понимаю сама, да и вы вряд ли поймете.

— Рассказывай, как все было! Ты знаешь, что я всегда исполняю то, что обещаю.

— Я это знаю! Поэтому я так испугалась, когда увидала себя в ваших руках.

— Так я слушаю.

— Вчера вечером был ужин у месье де Сувре, как я вам уже сказала, — начала Бриссо. — Я ничего не знала об этом ужине и спокойно сидела дома перед камином, когда в полночь в парадную дверь сильно постучали.

«Иди и отвори!» — закричала я Лолотте. Это моя камеристка. Она побежала и вернулась, говоря: «Лакей хочет говорить с вами». — «От кого?» — «От графа де Сувре».

Я велела позвать лакея. Он пришел и подал мне письмо от графа, который писал, чтобы я приехала сейчас «по известному делу». По известному делу… Но какому же? У меня нет никаких дел с графом. «Верно, я ему нужна», — подумала я. Внизу стояла карета. Я села, меня привезли на улицу Сен-Клод и провели в гостиную. Все сидели за столом в смешных маскарадных костюмах; было очень весело. Эти милые господа все меня знают, а я знаю их еще лучше. Они часто поверяют мне свои секреты, и мы в очень хороших отношениях. Я думала, что они послали за мной, чтобы пригласить поужинать, и хотела сесть, но все вышло иначе. Граф де Сувре встал и подошел ко мне. «Бриссо, — сказал он мне, — ты должна нам объяснить твою странную шутку».