Георг Борн - Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1 Страница 35

Это была минута такой страшной опасности, что Олоцага побледнел. Он лег на твердую землю, и, собрав все силы, помог своему другу выкарабкаться.

Они оглянулись на широкую расщелину, лежавшую позади их.

— Пойдем скорее, — советовал Олоцага, — чтоб добраться до ущелья, там безопаснее. Чу! Что это такое?.. Как будто человеческий голос!

Серрано прислушался. Действительно, от начала тропинки, по которой они только что взобрались, вторично донесся до них какой-то глухой крик.

— Неужели это Жозэ, — прошептал встревоженный Серрано, — может быть, он идет по опасной дороге, на краю пропасти и тащит за собой Энрику?

Грудь Серрано высоко вздымалась. Олоцага посмотрел на ту часть тропинки, которая была отделена от них расщелиной. Кто мог идти за ними, кто мог окликать их?

— Серрано! Олоцага! — послышалось уже совсем явственно. — Отвечайте! Вы на опасной дороге!

— Боже мой! Да это Прим! Это он зовет нас!

— Прим! — отозвались они.

Через несколько минут Прим, встревоженный и полумертвый от бега, показался на той стороне трещины.

— Куда вы идете, вы погибли! Мерзавцы нарочно заманили вас на непроходимую дорогу к ущелью. Перед вами, да и позади вас открытая бездна!

Серрано и Олоцага в ужасе переглянулись. Если бы Прим подоспел часом раньше, они не были бы в такой ужасной опасности.

— Идите назад, во что бы то ни стало! К ущелью, ведет теперь только одна дорога, мимо деревни Сейос, и по ней сейчас пробирается Жозэ к своему аванпосту. Ради всех святых, спешите! Он уже сзывает карлистов, лагерь их тут же за ущельем, и хочет перерезать нам единственный путь. Тогда нам останется или спрыгнуть сюда в пропасть, или наткнуться на их штыки. Карлистов пятьдесят человек, я видел их лагерь вон с того возвышения!

— Делать нечего, Серрано, — серьезно сказал Олоцага, пожимая руку своего друга, как будто прощаясь с ним на всякий случай, — придется немедленно перепрыгнуть назад, через трещину. Удачный скачок — и мы спасены!

— На волосок ошибемся и… — Серрано не договорил.

— Не смотри вниз и не раздумывай, мой юный друг! Выход только один! — сказал Олоцага с тем спокойствием, которое в минуту опасности всегда оказывало на Франциско благотворное влияние.

— Решайтесь же, уж ночь проходит! — воскликнул Прим.

— Я сейчас! — сказал Серрано и отступил несколько шагов назад, чтобы разбежаться, взлетел над пропастью и упал в объятия Прима!

— Превосходно! Об Олоцаге я не так беспокоюсь: он легче тебя. Уж он приготавливается… Ах, смотри, вот прыгает-то! Хвала Пресвятой Марии! У меня еще волосы дыбом стоят на голове! Идите скорее за мной, я вас выведу на дорогу!

Серрано и Олоцага поспешно шли за своим другом, не имея времени даже поблагодарить его за то, что он их спас. Если б они остались на тропинке, откуда не было никакого выхода, они неизбежно попались бы в руки карлистов, которых вел к ним Жозэ.

Все трое чувствовали себя спокойными и в безопасности с тех пор, как были вместе. Это придало им новые силы.

Вскоре тропинка осталась позади, и они пошли вдоль склона горы, неся за плечами заряженные ружья. Они молчали и торопливо шли к деревни Сейос. Прим чувствовал себя окрыленным — теперь эта ночь была для него праздником. Он шел впереди, а за ним Серрано и Олоцага.

Вскоре они увидели группу низеньких хижин, живописно разбросанных в большой лощине горного хребта и, не заворачивая в деревню, пошли вверх по дороге, ведшей в горы.

— Прежде чем повернуть в ущелье, — сказал вполголоса Прим, — я хотел бы узнать, не ведет ли на нас этот Жозэ карлистов. Только осторожнее, господа, чтоб нас не заметили!

Все трое молча взошли на возвышение, лежавшее под проходом через Сьерры-де-Сейос. Когда голова Прима поднялась выше вершины, он сделал знак своим друзьям, чтобы они не шли дальше.

Серрано и Олоцага взглянули оттуда на окрестности и чуть не вскрикнули от удивления, но Прим, предвидя это, дал им знак молчать. Как раз перед ними между подножием гор и обширным сосновым лесом было раскинуто шесть палаток. Скоро они могли различить внизу людей, а Серрано даже показалось, что он узнал Жозэ, суетливо бегавшего от одной палатки к другой. Вдруг послышался сигнал к выступлению.

Карлисты в своих синих сюртуках, доходивших до колен, опоясанные ремнями, за которыми торчали охотничьи ножи, образовали колонну. Это аванпост, состоял он из пятидесяти человек вместе с несколькими офицерами, которых легко можно было узнать по их султанам, развевавшимся на низеньких касках.

При свете занимавшейся зари, они ясно различили Жозэ, так как он был не в военном платье, а все в том же черном полуплаще. Он оживленно говорил с офицерами, сидевшими, как и он, на лошади, пока солдаты готовились к выступлению.

— Это они идут ловить нас, жестоко ошибутся, подлецы! — шепотом сказал Прим. — Но должно быть, хорошего же они о нас мнения, что целым аванпостом собрались на нас троих! Смотрите не прозевайте, господа! Как только колонна подойдет сюда, к ущелью, застрелим лошадей из-под офицеров, тогда мы можем быть уверены, что они не приведут других к себе на помощь!

— Значит, ты намереваешься завязать с ними открытую битву? — спросил Олоцага, невольно посмотрев на Прима, на Серрано и на себя, как будто хотел сказать — нас трое против пятидесяти.

— Не воображаешь ли ты, что они добровольно выдадут тебе этого Жозэ и похищенную Энрику? Или ты хочешь ни с чем вернуться назад после нашей погони? Дон Салюстиан Олоцага, капитан королевской гвардии, опять ты изволишь колебаться?

— Мне только кажется, что смельчакам не всегда счастливится, Прим, — вполголоса отвечал Олоцага, — и что этот Жозэ прикажет нас расстрелять, если мы попадемся ему в руки!

— Возвращение так же опасно, как и открытая борьба! У нас превосходная позиция, и во всяком случае лучше быть здесь, чем там, между скалами, где негде повернуться. Готовьтесь! — скомандовал Прим. — Палите!

Все три выстрела раздались как один, и внизу результат показал, что три дворянина королевской гвардии были отличные стрелки. Лошади Жозэ и других двух офицеров бешено встали на дыбы и затем упали. Каждую из них пуля метко ударила в голову.

Крики бешенства раздались между смущенными карлистами, даже не знавшими в первую минуту, откуда было совершено на них внезапное нападение. Потом Жозэ, на бледное лицо которого, окруженное рыжей бородой, падал первый дневной луч, указал им на ту вершину, где стояли три друга, кладя пистолеты перед собой и заряжая ружья.

Залп выстрелов раздался им в ответ, пули со свистом пролетели над их головами.

— Такой великолепной позиции у меня еще в жизни никогда не было, господа! — с довольной улыбкой сказал Прим и опустил курок. Его выстрел уложил на месте одного из неприятелей. Серрано и Олоцага также прицелились в колонну. Офицеры совещались с Жозэ.