Алексей Шебаршин - Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (сборник) Страница 37

– Ну что же, товар и впрямь отменный, – сказал Мохан Дас, осмотрев все. – Уверен, что многое мы сможем продать прямо сейчас, а остальное, пожалуй, в течение нескольких дней. Сколько еще вы пробудете в Хайдарабаде?

– Не знаю. Это зависит от некоторых обстоятельств, которые не в моей власти, – ответил отец. – Если я не продам здесь все, то заберу остальное с собой в Пуну.

– Ладно! – согласился индус. – Позволено ли мне составить список товара? Сегодня я обойду всех знакомых торговцев, а завтра дам вам знать о ходе дела.

– Поступай, как считаешь нужным, – отец протянул ему десять рупий. – Вот тебе на текущие расходы. Ступай! Увидимся завтра здесь же и в то же время.

– Видел ли ты когда-нибудь такую жалкую тварь?! – спросил меня отец, когда Мохан Дас ушел. – Право же, у меня чесались руки придушить его на месте, чтобы избавить мир от этого несчастного труса.

– Бог с ним! – сказал я. – Он не стоит того, чтобы о нем беспокоиться. Впрочем, неужели ты позволишь ему уйти с такими деньгами, которые пообещал ему за сделку?

– Нет, конечно! Ты, я думаю, понимаешь, что надо будет с ним сделать?

– Отлично понимаю. Предоставь это мне, отец. Одно только неясно – куда его девать, если ему придется окончить свои дни здесь, в караван-сарае?

– Здесь и закопаем, не забудь только заранее предупредить наших могильщиков. Ну ладно, сынок, теперь, как договаривались, возьми с собой пару наших людей и сходи в город, попробуй получить деньги по векселям того самого сахукара, Камаль Хана, однако будь настороже. Я же пока вздремну немного.

Я взял с собой одного из наших людей, Моти Рама, и мы отправились в город. Мы решили, что следует опять пойти к мечети Чар Минар, ибо скорее всего именно там мы найдем кого-нибудь, кто смог бы разобрать векселя, захваченные нами в багаже сахукара Камаль Хана.

Вскоре мы заметили тощего, плохо одетого и голодного с виду человека, между ухом и тюрбаном которого было вставлено несколько отточенных перьев для письма, а под мышкой торчал свиток чистой бумаги. Портрет дополняла чернильница, свисавшая с плеча этого писца.

– Подойди-ка сюда, братец, – позвал я его. – Ты умеешь читать на гуджарати?

– Благородный господин! Я умею не только читать, но и писать на гуджарати – это мой родной язык. Что прикажет мне ваша милость? – торопливо ответил человечек.

– Ничего особенного. Просто я хотел бы знать, что написано в этом векселе. Взгляни.

– Этот вексель выписан в пользу Камаль Хана – так зовут вашу милость, я полагаю, – на получение суммы в четыреста рупий от господина Гопалчанда Вишнучанда, проживающего на Бегум Базаре. Вексель выписан Бири Малом из Нандияра и должен быть оплачен в течение десяти дней с момента предъявления.

– Правильно ли он составлен? – спросил я.

Человечек еще раз внимательно прочитал текст, осмотрел вексель с обеих сторон и, пожав плечами, вернул его мне с вопросом:

– Может быть, у моего господина есть какие-то подозрения? По-моему, вексель в полном порядке.

– Хвала Аллаху! – воскликнул я. – Окажись это не так, я и мой достойный компаньон, – я показал на Моти Рама, – оказались бы разорены, поскольку у нас есть еще несколько векселей, но на значительно большие суммы.

– Они тоже вполне в порядке, – заверил меня человечек, осмотрев и их. – Вам надо только предъявить их Вишнучанду, и вы получите ваши деньги. Он весьма известный в этих краях делец по долговым бумагам, и в его надежности можно не сомневаться.

– Где, ты говоришь, он живет?

– На Бегум Базаре. Если ваша милость пожелает, я готов проводить вас туда.

– Хорошо, будь добр, – согласился я. – Мы здесь впервые, и нам будет нелегко найти его дом. Веди нас, а мы позаботимся о вознаграждении тебе за беспокойство.

Мы вышли из города через небольшие ворота, расположенные в конце одной из улиц, идущих прямо от Чар Минара, и, свернув налево и перейдя через реку, оказались в богатом и людном пригороде. Главная улица, по которой мы шли, была загромождена мешками с зерном, тюками товаров, повозками, буйволами и прочим, так что нам с большим трудом удавалось держаться вместе. Кроме того, толпы народа, торгующего на улице и на базарах, выкрикивающего цены на зерно и прочие товары, вопли и проклятия возниц и тысячи других звуков создавали такой шум, которого ранее мне не приходилось слышать. Тем не менее, отчаянно толкаясь и работая локтями, мы пробились через толпу и оказались у дома, где жил Вишнучанд.

Не будучи до конца уверен в успехе дела, я все же собрался с духом и протянул Вишнучанду один из векселей, решив про себя, что я и Моти вооружены и сможем постоять за себя, если меняла вдруг что-то заподозрит.

Вишнучанд достал очки в круглой железной оправе из складки своего тюрбана, нацепил их на кончик носа и стал очень внимательно читать вексель, время от времени бросая на меня подозрительный взгляд поверх очков.

– Я хотел бы сказать вам несколько слов. Не будете ли вы добры проследовать за мной в соседнюю комнату? – с этими словами меняла встал и жестом пригласил меня идти за ним.

– Где вы его взяли? – строго спросил он, когда мы уединились. – И кто вы такой?

– Не важно, кто я такой. Вам достаточно знать, что я должен получить деньги по векселю, который у вас в руках, а также и вот по этим, – и показал ему остальные бумаги.

– Удивительно! – воскликнул Вишнучанд. – Я что-то не понимаю! Почему их предъявляет не их держатель, а кто-то еще? Молодой человек! Кто уполномочил вас получить по ним деньги?

– Тот, на чье имя они выписаны! Кто же еще?

– Имя этого человека, то есть получателя, и того лица, который их выписывал?

– Камаль Хан. Другого зовут Бири Мал.

– Нет, так не пойдет! – заявил меняла. – Их имена вам мог назвать любой.

– Может быть, это поможет вам разобраться, – я достал из пояса перстень сахукара с его личной печатью и протянул его меняле.

Тот внимательно оглядел его, а затем вынул из медного ящика, стоявшего на столе, кипу бумаг и стал ее перелистывать.

– Ага, вот они! – он достал из кипы несколько документов. – Счета Камаль Хана. Сейчас мы все проверим, сличив печати на них и на перстне, что вы мне дали. Берегитесь, молодой человек, если вы затеяли подлог.

Должен признаться, я испытывал немалое волнение, ибо если я предъявил не ту печать, то мне было не миновать разоблачения. Но нет – ведь я снял этот перстень с руки самого сахукара и других у него не было!

– Сейчас мы их сравним! – заверил меня меняла. Он натер печатку чернилами и, лизнув листок бумаги, занес над ним перстень. – Ну! Ставлю?