Рафаэль Сабатини - Врата судьбы Страница 37

Бледная Дамарис, застывшая в напряженной позе, первой нарушила тягостное молчание.

— По какому праву, сэр, вы позволили себе дерзость ворваться сюда? — одернула она незваного гостя.

— Вы подвергаете сомнению мое право? — изобразил удивление Понсфорт.

На помощь девушке пришел капитан Гейнор:

— По праву своего естества, Дамарис. Он не может избавиться от шпионских замашек, как лисица от своего запаха.

Милорд перевел встревоженный взгляд на капитана, выдав тем свою озабоченность: удар попал в цель. Но он тут же взял себя в руки и высокомерно вскинул красивую голову:

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Что я имею в виду, подлый иуда?

Капитана захлестнул гнев. Двуличие и предательство этого человека стало причиной разгрома, на время погубило надежды обожаемого Гейнором монарха. Вот почему он не сдержался, и негодующие слова сорвались с его губ. Но он тут же овладел собой.

— Дамарис, позвольте представить вам самого известного шпиона в Англии, — произнес он с холодной насмешкой. — Выполняя приказ сыскного отделения, он ворвался сюда. Возможно, вы считали милорда Понсфорта благородным человеком, истинным джентльменом. Так себе на пагубу полагали и другие. На самом деле перед вами разорившийся картежник, предавший за горстку золота людей, доверявших ему, почитавших его своим другом. Он предал дело, в которое верил, продал свою честь и навсегда навлек позор на свое имя!

— Замолчите! — выкрикнул Понсфорт. Он шагнул к капитану, но остановился. Лицо его задергалось. — Это ложь, поверьте! — сказал он, обращаясь к Дамарис.

— Вероломная ищейка! Вам ли говорить про ложь? Ложь и низость — в ваших делах, которые вам придется искупать в аду!

— Значит, это он предал вас? — голос Дамарис был спокоен и ровен.

— Именно он. Взгляните на него, Дамарис! Взгляните, может быть, вам больше никогда не представится случая увидеть, чтобы человек, рожденный джентльменом, так обесславил себя: запродал свою душу, чтобы ублаготворить тело.

Понсфорт, мертвенно-бледный, был потрясен неожиданностью атаки: он никак не предвидел, что его предательство раскрыто.

— А теперь, сэр, когда вы получили по заслугам, не соблаговолите ли удалиться? — спросила девушка.

Презрение Дамарис ударило по самолюбию Понсфорта сильнее, чем гневное обличение капитана. Оно сразу же вывело милорда из оцепенения. Он быстро совладал с собой и вошел в привычную роль. Милорда приободрила мысль, что в его колоде имеется туз, который побьет все козыри капитана. Он смерил капитана Гейнора высокомерным взглядом аристократа.

— Сэр, — начал он, — при всей вашей низости, доподлинно мне известной, вы позволили себе нечто такое, что человек моего положения не может простить даже стоящему неизмеримо ниже. Продолжим наш разговор в другом месте!

— Клянусь Богом, продолжим! — подхватил капитан. — Это входит и в мои планы!

— Я заставлю вас отказаться от гнусной лжи! — добавил милорд и величавым жестом пресек разговор с капитаном. — Но вы, Дамарис, как могли вы поверить бесчестному клеветнику, как могли, не выслушав меня, довериться ему? Вот что потрясло меня до глубины души!

Взгляд Дамарис красноречивее слов выразил презрение к жалкой выдумке и притворству милорда. Не удостоив его ответом, она повторила:

— Соблаговолите уйти, сэр!

Понсфорт, казалось, не верил собственным ушам. Он очень темпераментно сыграл свою роль, но его усилия оказались тщетны. Тем не менее он продолжил игру, черпая уверенность в том, что последнее слово за ним. Он приберег его для кульминации, которая ошеломит и покорит Дамарис, несмотря на все ее презрение.

— Нет, — он покачал головой, — я не уйду. Мое место здесь, рядом с моей невестой.

— Вашей?.. — Дамарис задохнулась от возмущения, щеки ее вспыхнули. — Вы очень кстати напомнили мне о моем позоре. Но все это в прошлом. Я больше не считаю себя вашей невестой.

— Ах, вот как! К милорду Понсфорту вернулось обычное самообладание, и он ничем не выдал своей злости. — Когда же произошла такая перемена?

— Когда вам не хватило ума скрыть, что сватались вы не за меня, а за мое наследство.

Милорд не сводил с Дамарис грустного взгляда.

— У меня были опасения, что меня неправильно поняли, — сказал он.

— Вас правильно поняли, — последовал ответ, — Я впервые поняла вас правильно, потому-то разоблачение капитана Гейнора меня ничуть не удивило.

Это был удар не в бровь, а в глаз. Но милорд не дрогнул. Он сохранял внешнюю невозмутимость.

— Что же, за свои слова вы сами с должным смирением и раскаянием попросите у меня прощения, — заметил он.

— Я?! — презрение, прозвучавшее в голосе Дамарис, обожгло Понсфорта. — Прошу вас — уйдите.

Но Понсфорт и не думал уходить. Тогда в разговор вступил капитан Гейнор.

— Если я не ошибаюсь, миледи просила вас удалиться. Мне придется силой заставить вас выполнить ее приказ.

— Хорошо! — сказал Понсфорт, обращаясь к Дама —рис, будто и не слышал слов капитана Гейнора. — Очень хорошо! — Он поклонился. — Надеюсь, в следующий раз мне больше повезет. Мне бы хотелось восстановить свою репутацию, переговорив с вами с глазу на глаз. Но прежде чем я уйду, разрешите напомнить вам, Дамарис: даже если вы неверно истолковали мои мотивы, мы все еще обручены, и я не освобождал вас от слова, данного мне при помолвке.

— Я сама себя освободила, — резко сказала Дамарис. — Я не выйду замуж за вора.

Капитан усмехнулся:

— Точное слово, которое я искал, найдено. Вор! Кровь прилила к смуглому лицу милорда. Он бросил на капитана злобный взгляд, с присвистом втянув в себя воздух: удар пришелся в цель.

— Как своенравна разгневанная женщина! — воскликнул он. — И как безответственна в своей несправедливости! Вы скоро сами признаете свою несправедливость, — грустно продолжал он, склонив голову, — Вы натура искренняя и великодушная, когда не поддаетесь чужому влиянию, и потому я верю, что вы еще попросите у меня прощения. Дамарис, вы надумали разорвать помолвку, ибо полагаете, — Бог мой, как вы заблуждаетесь! — что я — искатель богатых невест и, как вы изволили выразиться, сватался не за вас, а за ваше наследство. И вот теперь в чисто женском ослеплении вы меняете меня на откровенного авантюриста, брачного афериста, по его собственному признанию, корыстного наемника, как раз он пытался открыто и беззастенчиво завоевать ваше расположение ради богатого приданого!

Итак, милорд пустил в ход козырные карты, и капитан Гейнор помертвел, слушая его и с ужасом вспоминая сцену за карточным столом.

— Это все, что вы хотели сказать? — такова была реакция Дамарис на обличительную речь Понсфорта.