Башмаки на флагах. Том 3. Графиня фон Мален - Борис Вячеславович Конофальский Страница 37

— Будь по-вашему, Арчибальдус, в пекло такое серебро, — произнёс он, — вот только вешать господ нельзя. Они должны быть обезглавлены.

— Не достойны эти воры, пусть спасибо скажут, что на колёсах их не ломают, как отцеубийц или других душегубов.

— Сие не вам решать, дорогой мой родственник, — уже без всякой мягкости в голосе отвечал Волков. — Велено вам господ обезглавить, так идите и найдите охотников это сделать. Обещайте каждому желающему талер за верный удар.

— Как вам будет угодно, — с видимым недовольством отвечал капитан.

— И перед смертью пусть всякого, кто пожелает, причастит священник, — продолжал Волков.

— Зачем? — уже нагло спрашивал Рене.

— Затем, что я Рыцарь Божий! — заорал Волков так, что Гюнтер и Фейлинг вздрогнули, только Максимилиан был невозмутим, он уже слыхал подобное. — Затем, что я паладин и опора Трона Господня на земле, и Господня Длань! Или вы о том не слыхали?! И затем, что я ваш командир! Или вы про это забыли?!

— Извините, — Рене поклонился, — просто я подумал, что еретикам причастие не надобно и что все капелланы остались в Бад-Тельце, с фон Боком. У нас и попов здесь нет, кроме вашего лекаря.

— Так пошлите за братом Ипполитом. Коли господа вознамерятся вернуться в лоно истинной Матери Церкви, так пусть монах их причастит.

— Всё будет исполнено, как вы пожелаете, а за братом Ипполитом я пошлю незамедлительно, — отвечал Рене, кланяясь.

«Ишь как его распирает, вот так бы ты в бой рвался, как на казни, откуда в нём такая кровожадность образовалась, неужто это из-за бедняги Бертье?»

Полковник смотрит вслед уходящему капитану и решает вернуться к приятному занятию.

— Гюнтер, ну? Что там дальше? — говорит он денщику, что стоит у телеги с серебром.

Но тот ответить не успел, к полковнику подходит кашевар, кланяется:

— Господин полковник, столы накрыты.

— Прекрасно, собирай офицеров.

— Офицеры уже собрались, ждут вас, — говорит кашевар.

— Да, что ж, тогда иду.

Он встал со стула, настроение у него было отличное:

— Господин Фейлинг, будет лучше, если мы не будем искушать наших людей, чтобы никого потом не пришлось из них вешать, я прошу вас приглядеть за моим серебром, пока я завтракаю. А завтрак я распоряжусь вам прислать сюда.

— Я пригляжу, — обещал Фейлинг.

А Волков и Максимилиан с удовольствием поспешили к столу, ведь нет ничего лучше на этом свете, чем завтрак майским тёплым утром в богатом лагере поверженного врага.

Глава 16

За столом собрались почти все офицеры, не было только Хайнквиста и офицеров его роты, так как они находилась в охранении: на заставах, на мостах и дорогах. Также они охраняли и пленных. Тут был и капитан ландскнехтов Кленк. Как он только умудрялся бодрствовать и быть бодрым после тяжелейшего дня и бессонной ночи? И Волков был добр и любезен со всеми и отвечал на тосты за его здоровье, поднимая бокал с разбавленным вином, а иногда и вставая со стула, чтобы поклониться славящим его офицерам. Да, сегодня они его славили, поднимали стаканы и говорили о его уверенности, его умении увлечь за собой людей, но кавалер знал, что так они восхищались им в предвкушении дележа весьма немалой добычи, и он прекрасно помнил их взгляды, их едва скрываемый скрежет зубовный чуть больше недели назад, когда он заставлял их ночью возводить частокол и копать рвы вокруг него. И как они, скорее всего, ждали, что солдаты взбунтуются и потребуют отходить к Бад-Тельцу. А ещё он помнил, что прошлым днём они так же не желали идти во вторую за день атаку и требовали приказов письменных или соглашались выполнять свои обязанности лишь за дополнительную плату. Сейчас же кавалер улыбался им, улыбался, ничего не забывая. Слава Богу, память у него была прекрасной.

А улыбаться ему было отчего, он вспоминал о богатых подарках, что ему уже привезли и ещё привезут горожане. Подарки — вещь удивительно приятная, тем более что военной добычей они не считаются и делить их ни с кем не нужно. Две телеги прекрасных вещей и двадцать тысяч талеров — это всё только его. А ещё, ближе к концу, пока все поднимали заздравные кубки, он сделал несколько распоряжений, после которых Роха едва заметно кивнул ему, а Вилли и Максимилиан так и вовсе встали и ушли из-за стола.

Тем временем завтрак закончился. Господа офицеры стали покидать застолье. И первым встал Рене. Когда Волков взглянул на него, он подошёл и предложил ему:

— Думаю начать казни господ именно сейчас, монах уже приехал, охотники нашлись, всё готово, не хотите ли присутствовать, господин полковник?

Волков поморщился: во-первых, он только что поел, во-вторых, у него было занятие много интереснее, чем казни, его ждали его телеги с сокровищами, в-третьих, он был сыт кровищей, что видел за последние время:

— Нет уж, увольте, — сказал полковник, — без меня как-нибудь.

— После я собираюсь повесить мужиков человек сто… Ну или на сколько хватит верёвок, — продолжал родственник. — Я присмотрел один красивый дуб, думаю начать оттуда.

Волков знал, о каком дубе идёт речь, это роскошное дерево стояло в поле недалеко от дороги, что вела в Ламберг. Да, место для виселицы было подходящим:

— Вы и баб сегодня думаете вешать? — спросил Волков.

— Конечно, пусть и они вкусят сполна от своего греха ереси. Чего их миловать? — говорил Рене, и Волков видел, что никому от капитана пощады ждать нет смысла.

— Если уже будете вешать баб, так начните со старых, — на молодых у кавалера были определённые планы.

— Как вам будет угодно, господин полковник, — Рене поклонился и ушел делать дело.

Остальные офицеры тоже стали расходиться по своим делам, встал и капитан Кленк, он хотел уйти отдыхать, но его остановил Максимилиан и жестом просил подойти к полковнику. Два ротмистра и ротный корпорал из ландскнехтов уже хотели пойти со своим капитаном, но им преградили дорогу стрелки с Вилли во главе. А Максимилиан им сказал:

— Извините, господа, но полковник хочет поговорить с капитаном с глазу на глаз.

Один из старых ротмистров, усы уже седые, вздумал говорить с Максимилианом в повышенном тоне:

— В чём дело, что вы себе позволяете?

— А что вам неясно, ротмистр? — тут же вступил в разговор Вилли, и говорил молодой офицер при этом весьма твёрдо, — сказано вам, что полковник желает говорить с вашим капитаном без свидетелей. Это приказ! Или вы думаете оспаривать приказ полковника?

Оспаривать приказ полковника ротмистр не решился, он только взглянул на капитана Роху, стоящего невдалеке на своей деревяшке, увидел рядом с