Гарри Тертлдав - Оружие юга Страница 37

Солдаты снова повеселели, отреагировав более громкими возгласами.

— По ротам, в колонны по четыре — шагом марш! — скомандовал полковник Фариболт. Следуя команде, продублированной офицерами, сержантами и капралами, 47-й полк вскоре стал похож на длинную серую змею, сбросившую зимнюю кожу, которая выползла из лагеря и направилась к северу по дороге к Оранж Корт Хаус.

Погода была прекрасная, умеренно теплая. Лучше день для похода вряд ли можно было себе представить. Как и надеялся Коделл, его новый автомат, казалось, почти ничего не весил. Он оглянулся через плечо. Этой серый змее, казалось, не было конца, полк за полком следовал за 47-м Северокаролинским. Но другая, еще большая, змея, одетая в синее, ждала их впереди. Дойдя до Оранж Корт Хаус, 47-й полк развернулся к востоку по Оранж Планк Роуд. Несмотря на свое название, дорога была недостаточно замощена. В основном, там была просто грязь. Когда Коделл снова оглянулся, пыль частично скрывала тыл дивизии Генри Хета и авангард бригад Кадма Уилкокса, которые следовали за ним. Облака пыли также поднимались впереди — в восточной части горизонта; корпус генерала Юэлла также выступил в поход. Коделл перевел свой взгляд на юг: разумеется, там было еще больше пыли. Войска Лонгстрита шли на восток по дороге Памунки. Старший сержант удовлетворенно кивнул, согретый мыслью, что вся армия Северной Вирджинии была снова вместе. Он не мог себе представить, какую же силу надо было набрать федералам для победы над этими худыми, суровыми солдатами. Он чувствовал гордость за принадлежность к такой армии.

Вскоре он почувствовал, что не только гордость согревает его. Пот стекал из-под полей шляпы, мундир потемнел под мышками. Его ноги начали упрекать его за отсутствие тренировок в предыдущие месяцы. АК-47 на плече наконец-таки начал набирать вес. То, что было приятным при выходе, превратилась в работу. Мужчины запели еще в начале похода. Некоторые продолжали и сейчас; более того, Коделл, поддерживая их, начал ритмично дышать, что помогало идти бодрее. После четвертого или пятого повтора «Боевого клича свободы», в версии южан, пение стало стихать.

Из-за того, что 47-й Северокаролинский находился во главе длинной колонны войск Конфедерации, высокопоставленные офицеры часто появлялись поблизости. Коделл уже неоднократно видел генерала Киркланда и командира бригады генерала Хета. Когда проехал Хилл в своей красной форме, он, улыбаясь, указал на него Эллисону Хаю.

— Не понимаю, что ты находишь в этом такого особенного, — сказал суровый сержант. — Когда будут раненые, он ничем не будет выделяться на их фоне.

Немного спустя, Северокаролинский 47-й полк вдруг весь подобрался и воодушевился. Вытянув шею, чтобы выяснить причину, Коделл увидел седого мужчину на серой лошади с темной гривой; несколько молодых военных ехало рядом с ним.

— Это генерал Ли! — воскликнул он. Его слова потонули в сплошном потоке ура. Ли улыбнулся и кивнул; на мгновение его глаза встретились с глазами Коделла. Старший сержант вдруг почувствовал себя в десять футов высотой, способным покорить Вашингтон в одиночку. Приветственные возгласы не затихали, Ли снял шляпу шляпу и помахал ею.

Кто-то выкрикнул: — Мы отхлыстаем их для вас, масса Боб!

— Не сомневаюсь в вас, — сказал Ли. Солдат чуть не захлебнулся в восторге оттого, что их любимый командир ему ответил. Коделл позавидовал ему. Он тоже что-то кричал Ли, но командир армии Северной Вирджинии в этот момент развернул Странника и поскакал обратно, вниз по колонне. Его помощники последовали за ним.

Плечи Коделла поникли, он едва плелся. Все едва тащились к тому времени, как в сумерках был объявлен привал. Коделл хотелось растянуться во всю длину на земле. Вместо этого, он подошел к капитану Льюису, который выглядел еще более изможденным, чем Коделл.

— Сэр, где ближайший водоток?

Льюис посмотрел на карту.

— В той стороне, в четверти мили, ручей.

Коделл вернулся к сослуживцам из четвертой роты, которые уже развалились на траве, как не прочь бы и он сам.

— Отставить валяться, — скомандовал он. Его команду приветствовал лишь хор стонов. — Капрал Льюис, рядовые Баттс, Бин, Берд, Биггс, и Флойд, взять фляги и принести воду.

Теперь стоны понеслись от тех солдат, которых он назвал. Молли Бин сняла ботинок с носком и продемонстрировала волдыри размером с полдоллара. Руффин Биггс заявил, что вывихнул лодыжку. Джон Флойд утверждал, что обострилась его рана, полученная под Геттисбергом.

Коделл ничего не хотел слышать.

— Все остальные так же измучены, как и вы, но подошла как раз ваша очередь. Нам непременно нужна вода для сушеных консервированных ужинов, которые мы так усердно тащили.

Власть и логика — обе были на его стороне. Ворча и изображая стоны мученической смерти, бедолаги медленно и с печалью во взоре встали на ноги. Их более удачливые товарищи передавали им фляги, пока каждый из них не набрал по шесть или восемь. Коделл направил их к ручью. Они неуклюже поковыляли прочь, на ходу жалуясь на жизнь.

Коделл направил одно из отделений собирать дрова для готовки ужина на кострах. Некоторые мужчины не стали ждать горячей еды и жевали кукурузный или пшеничный хлеб. Другие остались без ничего; немало солдат предпочли съесть свои трехдневные рационы перед началом марша.

Сковорода — не идеальный инструмент для кипячения воды, но Коделлу это удалось. Затем он открыл одну из металлических банок и вылил воду туда. Пару минут спустя, он уже уплетал лапшу с фаршем в томатном соусе. Такой ужин ему нравился. После дня, проведенного на марше, он достаточно проголодался, чтобы даже вылизать внутреннюю часть банки до блеска. Несколько человек уже готовили ночлег, используя кое-что из добытого у федералов. Они объединились, чтобы вместе поставить свои маленькие палатки и спать в них. Коделл также был среди них; другие ложились на клеенки, укрывались одеялами, и спали под звездами, используя шляпы вместо подушек. Стрекотали сверчки. Квакали маленькие и большие лягушки. В ночи мелькали светлячки. Коделлу нравились светлячки. Когда он был мальчиком, то часто выбирался из постели, чтобы прижав нос к окну, любоваться ими. Теперь он смотрел на них, но недолго. Храп мужчин совсем не мешал ему. Его собственный добавился вскоре к хору, который угрожал заглушить лягушек.

Когда барабаны разбудили его на следующее утро, он был уверен, что не сможет сделать больше ни шага. Его ноги пульсировали одной сплошной огромной болью. Весь полк, казалось, состоял из стариков с ревматизмом.

— Запишите меня в Корпус Инвалидов, — простонал Демпси Эйр.

Этот корпус состоял из когда-то тяжело раненых мужчин, бывших не в состоянии остаться в регулярной армии, но все еще бывших в состоянии исполнять обязанности тюремных охранников или еще чего-нибудь, требующего малоподвижной деятельности.