Андрей Величко - Канцлер империи Страница 38

Рыжик повозился, удобнее устраиваясь на руках, и заурчал.

– И как он тут у вас, говорят, на людей бросается?

– Да вы что, тихий такой котик и ласковый! Нинка, дура, недавно ему на хвост наступила, так он ее даже не укусил. Так, рыкнул маленько для острастки, и все. Правда, собак не любит… Особенно если дворняга, да еще светлой окраски, может ненароком и погрызть, если сразу не оттащить. Или этих… как вы босяков называли, я, извините, запямятовал?

– Бомжами.

– Вот-вот! Тоже на дух не переносит, а уж коли тот пьяный, так и вообще. Вчера такой непонятно как недалеко от дворца оказался, так Рыжик его в мусорный бак загнал! Я котика еле уговорил домой идти, пришлось пообещать дополнительную миску сметаны.

«Понятно, – подумал я, – кто обижал Рыжика на помойке в Сергиевом Посаде сто лет вперед». Но один вопрос, однако, подлежал немедленному выяснению.

– То есть если я правильно вас понял, у мусорных баков рядом с задними воротами дворцовой территории вчера ошивался бомж?

– Да что же вы такое говорите, Георгий Андреевич, кто бы его туда пустил? Он был у тех, что на углу Самолетного и Химической.

– Так ведь это метров триста отсюда!

– Очень уж он орал громко, – пояснил управдом, – а я к тому времени уже беспокоиться начал, что Рыжик к обеду не идет, вот и сбегал на шум. Там как раз ее величество с детьми на машине проезжать изволили, из монастыря возвращаясь. И зря, скажу я вам, она за Алешу опасается, Рыжик – животина с понятием, ребенка даже не царапнет. Мой обормот даже за хвост его додумался таскать, так котик просто вывернулся и ушел.

Вернувшись в кабинет, я попытался убедить Алису в безобидности Рыжика, но, кажется, не преуспел. У меня сложилось впечатление, что она приходила за чем-то другим, но так и не решилась об этом сказать. Ладно, сама не решилась – спрошу Танечку. А пока следовало зайти к начальнику охраны, прояснить насчет бомжа. В принципе триста метров от дворца – это открытая зона, теоретически там может гулять кто угодно. Но теория теорией, а часто ли встречаются бомжи в радиусе тех же трехсот метров от Кремля в двадцать первом веке?

Выяснилось, что визитер задержан, и не один, там их было три штуки. И собаки, кстати, тоже сбежались к тому перекрестку, потому как вчера со стороны химзавода пахло чем-то очень вкусным. Так что, скорее всего это просто бродяги, пришедшие на запах, но на всякий случай с ними побеседуют люди из шестерки, как дойдет очередь.

На этом суть происшествия для меня окончательно прояснилась – все правильно, вчера должны были состояться испытания «изделия МВ-1», но мне было не до них. Я, как вы помните, занимался рулежкой и подпрыгиваниями на «Стриже». А теперь, пожалуй, можно и на это новшество посмотреть, так что я позвонил на химзавод, узнал, что сегодня они продолжают испытания, и сообщил ординарцу, что через полчаса мы туда выезжаем.

Изделие представляло собой мотовонялку на базе «чайки». Вообразите себе картину: сидят китайцы в окружении. Неделю сидят, две… Питаются в основном травой, так как мышей там мало, их и командному составу не хватит. Сначала у меня родилась мысль просто подтаскивать полевые кухни поближе и с наветренной стороны, но потом я задумался. Полевая кухня – она малоподвижная, при смене ветра просто не успеет переехать куда надо. Потом из-за этих передвижений могут возникнуть трудности с кормежкой своего личного состава, и самое главное – вдруг голодные китайцы, нанюхавшись обеденных ароматов, побегут не сдаваться, а в атаку, отбивать кухню?

Так что я дал задание сделать моторизированный источник вкусных запахов. Он вовсе не должен был готовить еду, его назначение – только вонять на всю округу! И теперь временная бригада из поваров, биохимиков и механиков с автозавода готова была сдать мне заказ. Значит, нам будут не страшны атаки. Пусть себе китайцы, исходя слюнями, бегают за «чайкой», а она уж как-нибудь приедет куда надо.

Мотовонялка представляла собой «чайку», имеющую только передние сиденья.

Сразу за ними располагались два баллона, а сзади – большой чан с чем-то вроде примуса-переростка внизу. Когда я приехал, экипаж как раз вылил в чан последнее ведро с чем-то противным на вид и отвратным на запах, а теперь закрывал накидные зажимы по периметру крышки. Через плечо у них висели противогазы.

– Надо отъехать, – посоветовал мне один из разработчиков, – либо на пару километров по ветру, либо метров на триста под прямым углом, а то тут концентрация будет слишком высока. Сегодня, кстати, мы испытываем рыбную гамму, учитывая особенности национальной кулинарии противника.

Мы отъехали в сторону. Экипаж натянул противогазы, оператор разжег подбачный примус, а водитель встал около баллонов. И через пару-тройку минут до нас действительно донесся запах… Аромат, скажем прямо, был еще тот.

В бытность свою студентом я часто заходил к друзьям в общагу. И в том же корпусе, только в противоположном крыле, жили приехавшие за знаниями вьетнамцы. В принципе это были нормальные ребята, но только по будням. А по воскресениям они, заразы, жарили селедку! На маргарине. При соответствующем направлении ветра запах за полчаса распространялся по всей общаге… Помню, было даже комсомольское собрание с разбором одного не в меру чувствительного студента, в конце концов не выдержавшего и отправившегося бить морды.

Так вот, сейчас амбре было практически такое же.

«Надо будет и в записях, которые мы собрались крутить с оснащенных магнитофонами и мощными матюгальниками машин – ну типа, китайские солдаты, сдавайтесь! – фоном ввести чавканье, а в конце – продолжительное сытое рыгание», – подумал я.

Пока «чайка» исходила селедочными ароматами, мы с ее разработчиками договорились, что за шесть дней они сделают еще четыре таких машины, снабдят их боезапасом и с очередным эшелоном отправят в Маньчжурию, где, похоже, скоро должна была наконец начаться война. Точной даты разведка назвать не могла, но исключительно потому, что командование противника само никак не могло с ней определиться. Однако Сунь Ятсен уже неофициально предупредил командование, что голова – это вещь, легко отделяемая от туловища. Его можно было понять, ибо американцам надоело ожидание, и они придержали очередной кредитный транш на расширение демократии.

После обеда мы, то есть я и Алисино семейство, полетели обратно в Гатчину. Салон «Кондора» не имел разделения на отсеки, но четко делился на две зоны. Спереди были два нормальных места – стол с терминалом радиостанции и письменными принадлежностями, мини-сейф, откидная табуретка для секретаря или еще кого, если понадобится. Далее шли два дивана с журнальными столиками, ну а в самом хвосте – два ряда кресел, как в обычном пассажирском самолете. Так вот, весь Алисин выводок я загнал туда, мотивировав свое указание необходимостью сохранения центровки, а сам сел в кресло, разложил перед собой нашедшиеся в сейфе материалы про свободу слова, оставшиеся тут с предыдущего полета его величества, и задремал. Но, видимо, сделал это слишком незаметно для окружающих, потому что вскоре ко мне подошла стюардесса и передала вопрос Алисы: сильно ли нарушится центровка самолета, если она одна подойдет ко мне? И можно ли это сделать.